- Может быть, - Анна совсем не думала о таком аспекте вопроса.
- И дома он просто может быть сам собой. С любимой женщиной и любимой дочерью.
Правда, что ли? Анна не задумывалась о том, любят ли друг друга родители и любят ли её, это как-то подразумевалось. Но с госпожой Шеню отец всё время разговаривает, обо всём на свете. О новостях, о каких-то фильмах, о делах на работе. С мамой он столько не разговаривал никогда, они обсуждали только насущное – семейные дела, важные встречи, и её, Анну.
- Да, ты, наверное, прав, - кивнула она.
Как ему только в голову такие вещи приходят?
- Скажи, тебе не влетит, что ты привела гостей?
- Не должно. Вроде бы, всё хорошо, и убраться я ещё по-всякому успею, отец вернётся пятого числа.
- Вот и славно.
- Знаешь… я сама удивилась, что решилась позвать гостей.
- Ты молодец, что решилась, просто что решилась. И у тебя отлично получилось. Пойдёшь послезавтра в аквапарк? Завтра-то нужно будет выспаться.
- Пойду, конечно, я очень люблю!
О да, спросил водника, хочет ли тот в аквапарк. Конечно, хочет. Правда, идти не с ним вдвоём, а снова всей компанией… но в компании лучше, чем в одиночку.
К утру оказалось, что кое-кому развлечений было недостаточно – Франсуа Креспи и Николя де Валь напились в хлам, обоих не держали ноги. Франсуа завалился в гостиной, схватился за скатерть и уронил на пол тарелки и бокалы – хорошо хоть ничего не разбил и не порезался. Впрочем, Жозина не дала Анне поставить на стол красивые хрустальные бокалы, а выдала две коробки стеклянных, магически заклятых. Эх, она была права.
Николя завалился в туалете, и уснул прямо там, на коврике. Его вытаскивали Флинн и Саваж, и потом при помощи Леона через тени тащили домой. Потом так же поступили и с Франсуа. Анна осмотрела гостиную и сказала, что потом разберётся, что с этим всем делать.
Гости разошлись на рассвете, на прощание все обнимали Анну и благодарили за отличную вечеринку. Это было приятно, и может быть, она когда-нибудь дорастёт до таких приёмов, как у госпожи герцогини Саваж?
В гостиной на полу смешались тарелки, остатки тарталеток с салатами, канапе и какая-то жидкость, алкогольная и не только. Анна представила, что подумает обо всём этом Жозина, ей стало так стыдно почему-то…
Сила пришла сама. Обычное для многих бытовое воздействие, которое у неё должно было быть, но пока никак не проявлялось. Голубоватое сияние сопровождалось мелкими каплями воды, а в итоге ковёр оказался чист, тарелки и бокалы – тоже чистые – стояли на столе, а куда делись остатки еды – Анна не поняла.
- Ты ещё и это умеешь! – восхитился Леон.
Впрочем, всё то, что не падало на пол, так и оставалось в первозданном грязном виде. Ничего, она сначала выспится, а потом со всем этим разберётся. Обязательно.
Выспавшись, Анна помогла Жозине убрать разгром в гостиной и кухне, а потом поднялась к себе, достала кисти и краски, и лист бумаги. Принесла воды и взялась рисовать – как тогда, на зачёте, не глядя.
Вышло что-то странное. Кусок рождественской ёлки, гирлянды свечи, и… кот. Выгнувший спину, с желтоватыми глазами. Не такой, как у Марианны, тот толстый и белый, а этот худой и полосатый.
Кота завести, что ли? Чтобы ждал её дома и встречал? Надо подумать. А пока – собираемся в аквапарк.
44. Поступить наилучшим образом
Жан-Александр де Саваж глянул на себя в зеркало в холле особняка на улице Сент-Антуан, остался доволен увиденным, кивнул провожавшим его слугам и управляющему Маро, и шагнул через тени в госпиталь принцессы Жакетты. Бывать там доводилось не раз, и поводы выходили чаще неприятными, чем наоборот, но сегодняшний повод был самым что ни на есть радостным. Новый некромант родился – это ж замечательно!
Кариньяны давно уже позвали его быть крёстным их ребёнка, и вот вчера утром младенец появился на свет, по словам счастливого отца – самый лучший мальчик на свете. Саваж изводился сутки, а сегодня попросился навестить Жийону и поприветствовать крестника, и Рене разрешил. Более того, вдохнул, выдохнул и прямо сказал – будет очень хорошо, если вы придёте, господин профессор. Это пахло историей, впрочем, Кариньяны мастера попадать в истории – оба, и он, и она. При том, что студенты Академии вообще в этом деле мастера, Кариньяны выделялись даже среди них.
Рене за сутки развил какую-то невероятную активность – судя по чату факультета. Вчера он громко спросил всех – нет ли у кого бабушки. Да такой, чтоб некромант, чтоб любила младенцев и была готова поработать. Получил в ответ какое-то количество изумления плюсом к поздравлениям с рождением сына, а потом невнятную реплику первокурсника Антуана Коссе, что он может спросить свою бабушку, что она думает по вопросу. Дальше в чате не было на тему ни слова, но профессор был уверен, что Рене заглотил наживку и просто так не слезет с бедняги Антуана.
Но вся эта суета вызывала вопросы – например, всё ли в порядке с Жийоной?
Жийона и непорядок просто не сочетались, никак. И именно Жийона за свою жизнь успела попасть во множество ситуаций, порядком никак не являющихся. Правда, сейчас, в двадцать девять лет, она без сомнения являлась лучшей выпускницей факультета за долгие, как понимал Саваж, годы. Необыкновенный талант плюс такие же необыкновенные усердие и упорство – вот что такое Жийона Кариньян. И до того, как отправиться в госпиталь рожать, она успела не только принять экзамены у первого курса, но ещё побывать вместе с Рене на традиционном приёме в саважевском доме, отпраздновать Новый год и сдать черновик диплома и статью в журнал.
Поэтому Саважу было очень интересно – что там у них происходит.
Он вышел из теней, как подобает, в гостевом холле, поздоровался с дежурной сотрудницей и сказал, что у него приглашение в послеродовое отделение. Сотрудница глянула с уважением и разрешила проходить. Дорогу Саваж знал преотлично, и следующим шагом вышел на четвёртом этаже соответствующего корпуса.
- Вы, наверное, к Кариньянам, господин профессор? – спросила медсестра, кажется, пару лет назад она окончила целительский.
- Точно, дитя моё, к ним. Не проводите?
- Будьте добры надеть халат и бахилы, - она выдала всё требуемое и дождалась, пока профессор облачится. – Следуйте за мной.
Саваж с готовностью последовал, прошёл по коридору, дождался, пока дева заглянет в палату и получит разрешение войти, и вошёл по её слову. Что ж, Жийона была здесь, она полулежала на кровати, и у неё был младенец… ой, нет, два младенца.
Что? Два младенца?
Да, два младенца, и по исходившему от обоих характерному знакомому ощущению – два некроманта. Чудесно же, просто чудесно! Но… откуда они взяли второго? Вроде бы двойню Жийоне не диагностировали? Очевидно, здесь скрывается какая-то история. Но ему же расскажут?
- Приветствую вас, мои юные друзья, - кивнул Саваж. – И буду счастлив познакомиться с этими замечательными молодыми людьми.
