А потом она проснулась от включенного света и невнятного, но громкого восклицания медсестры Олив. Открыла глаза, встретилась взглядом с не до конца проснувшимся Саважем – и рассмеялась.
- Олив, дайте нам пару минут, пожалуйста, - попросила Марион медсестру.
Та очевидно смутилась и вышла.
- С добрым утром, Марион, - Саваж дотянулся, потёрся кончиком носа об её нос, коснулся губами её губ. – Как ты себя чувствуешь?
Как она себя чувствует? Она себя – чувствует. Слабая, но – прямо захотелось потянуть руки, и ноги, и вообще потянуться. В последние дни сил на такое не было совсем.
Марион достала до его носа и почесала пальцем. Как коту. Он зажмурился – тоже как кот, и только что не замурлыкал. Подскочил, оглядел свои мятые брюки и рубашку, прикрыл их валявшимся на стуле пиджаком, обулся и открыл дверь.
- Заходите, госпожа Олив. А я домой – ненадолго.
Олив измеряла давление и прочее, и кажется – была довольна показателями.
- Что там видно, Олив?
- Я сейчас позову госпожу Клодетт, пусть она тоже посмотрит. Мало ли, что мне примерещится.
И что же ей примерещилось? Марион осторожно села на постели, потом встала – держась за спинку кровати. Получается. Голова не кружится, хоть и слабость, сильная слабость. Но если она не ела нормально сколько времени уже, то немудрено, что слабость.
Она сходила умыться, а когда вернулась – её дожидалась Клодетт.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила целительница.
- А что видно? – осторожно спросила Марион.
По ощущениям было неплохо. Пожалуй, она бы даже съела что-нибудь.
- Видно истощение, но и только. Как будто ты уже бодрее, чем была. Посмотрим анализы, и доктор Фабиоль придёт к полудню, тоже посмотрит.
На завтрак Марион съела всё, что ей принесли – да с удовольствием. Клодетт облегчённо выдохнула – ест, значит, дело сдвинулось, и понемногу можно расширять количество и варианты съеденного. Что, неужели и правда противное лекарство доктора Черепахи сделало своё дело?
Доктор появилась в полдень, как и обещала, вместе с Жаклин. Велела Марион снова лежать и не шевелиться, и долго, не торопясь касалась силовым щупом в разных местах, первым делом там, куда вчера намазывали лекарство. Завершила один круг, пошла по второму. Марион встревожилась – неужели всё же там что-то не то?
- Лежите, милочка, я не разрешала шевелиться. Вы, говорят, служите, должны понимать – раз сказано, то нужно исполнить.
- Исполняю, - выдохнула Марион, и снова зажмурилась.
Второй круг осмотра по ощущениями не отличался от первого нисколько. Доктор стряхнула руки, поднялась и пошла их мыть.
- И что? – спросила Клодетт у Жаклин.
- Наверное, сейчас скажет, - пожала плечами та. – Но я думаю, будь там плохое – уже бы сказала.
Вернувшаяся госпожа Черепаха оглядела всех троих проницательными тёмными глазами.
- Ну что я вам могу сказать – шанс, что у нас получилось, велик. Я поостерегусь говорить, что всё в порядке, необходимо наблюдение. Я думаю, что три-четыре дня мы понаблюдаем здесь, и если увидим явное улучшение, то отпустим нашу пациентку домой, выздоравливать под присмотром её жениха.
- Жених будет рад, - пробормотала Марион. – Спасибо вам, доктор Фабиоль.
- Погодите, милочка, спасибо скажете, когда родите. Кстати, перемещения тенями не рекомендую – у Шамборов варианта не было, а у вас может родиться совсем не некромант. У вас самой были в родне некроманты?
- Нет, мы стихийники и менталисты.
- Вот. Саважи тоже не сказать, чтобы прямо некроманты. Поэтому поостерегитесь.
- Да, конечно, - с этим не поспоришь, да и не нужно это.
Саваж появился после обеда – встревоженный.
- Прости, звёздочка моя, пришлось провести пару занятий. Я о них как-то позабыл.
Точно, у него ж семестр начался.
- Что тут прощать, всё в порядке, - улыбнулась Марион. – Не нужно забывать о занятиях, пожалуйста.
И рассказала ему о заключении доктора Фабиоль.
- Так это же замечательно! Ты всё ещё хочешь вернуться к сестре, или попробуем сразу ко мне?
Может быть он прав, и если им дальше жить вместе, то нужно пробовать и привыкать?
- У тебя больше места, - усмехнулась Марион. – И ванная у тебя лучше, вот. И просто… давай попробуем, что ли.
- Я очень рад, что тебе понравилось у меня, и что ты готова пробовать. И это я ещё не всё тебе показал тогда, - смотрит хитро, улыбается.
- Верю. А ещё мне помнится твой вкусный омлет.
- Приготовлю для тебя с удовольствием, - он сел в своё кресло и усадил её на колени. – Сколько захочешь, столько и приготовлю.
Марион обняла его и закрыла глаза. Вот ведь, кто бы мог подумать, что будет как-то так? Но пока всё хорошо. Кажется. Можно выдохнуть. Наверное. Осторожно.
- Как только тебя отпустят – заберу к себе. И отметим твоё возвращение. И решим, что и как дальше. Отец спрашивал, как ты.
- Скажи, всё в порядке. И спасибо ему, он замечательный.
- Скажу. И своим тоже скажи.
- Выждем назначенных три дня.
- Да. Всё будет хорошо, даже и не думай другого.
- Не буду.
40. Не забывайте о важном
Саваж сам не верил происходящему – у них всё получилось, в состоянии Марион наметился позитивный сдвиг, и её строгие целители разрешили забрать её из госпиталя. И она согласилась отправиться к нему, а не к сестре. Что-то поменялось к лучшему в его жизни?
Накануне её выписки отец спросил:
- Ну что, как там наша девочка?
- Девочка? – не сразу сообразил Жан.
- Марион Блуа, - вид у отца был такой, что – ну о ком ещё можно спрашивать-то!
- Лучше, - выдохнул Жан. – Завтра могут отпустить домой, только пока всё равно каждый день приходить к ним на осмотр.
- На, отдай ей. Нечего ногами, пусть побережётся. Потом набегается ещё, - отец протянул Жану знакомую с детства шкатулку.
В шкатулке, он знал, лежал кристалл портала. Хранился там с незапамятных времён. Отец начал активно его использовать только в последние пару лет, как ему стало совсем трудно ходить и он вышел в отставку.
- Ты точно справишься? Я собирался возить её, куда нужно.
- Так безопаснее, - сказал отец.
Это точно, так безопаснее.
- Благодарю, - сказал Жан совершенно искренне.
- Не нужно. Родите мне наследника, а там посмотрим, все будете благополучны – так и обратно заберу, мне недолго, - отмахнулся отец.
