Грейс, очень чувствительная к запахам, в обычной ситуации сразу вышла бы, но положение было достаточно серьезным, и она превозмогла отвращение.
Обе они расположились на толстых шкурах возле очага, распространявшего приятное тепло и отбрасывавшего пляшущие оранжевые языки пламени на ледяные стены. Когда их глаза привыкли к слабому освещению, они увидели, что помимо старика в иглу находятся молодая женщина и девочка лет десяти, не больше. Ребенок смотрел на них зачарованным взглядом, в глубине которого Грейс все-таки различила страх. Встретившие их мужчины тоже вошли и уселись, положив свое оружие рядом с собой.
— Так вы совсем не говорите на нашем языке? — на всякий случай спросила Наис.
Никто ей не ответил; члены семейства переглядывались с выжидающим видом. Грейс включила вторую фразу, записанную на ее телефон:
«Чуть больше года назад сюда приезжал одинокий иностранец на мотосанях? Куда он поехал?»
Все снова молча переглянулись, потом старик пробормотал несколько слов, которые они не поняли, но его отрицательной жестикуляции было достаточно.
Грейс вдруг почувствовала отчаяние. Весь этот путь был проделан ради этого «нет».
— Не исключено, что они его защищают, — шепнула Наис. — Дай им прослушать продолжение.
«Мы работаем в полиции и разыскиваем этого человека, потому что он в опасности. Есть люди, желающие ему зла. Они идут по его следам, и если найдут, то убьют. Мы здесь не затем, чтобы его арестовать, а чтобы ему помочь».
Грейс следила за реакцией хозяев, но в полумраке, едва рассеваемом огнем костра, трудно было прочесть по их лицам что бы то ни было.
На этот раз ответ старейшины был более длинным, но закончился тем же отрицательным покачиванием головой.
Грейс не могла поверить, что их расследование закончится здесь. Она была убеждена, что Нэйл приехал к этим людям, чтобы жить с ними. Или, по крайней мере, заезжал сюда, прежде чем продолжить свой путь.
— В этом иглу я вижу только типично инуитские орудия и одежду, — заметила Наис, — но надо было бы обыскать и другие жилища.
— Меня смущает одна деталь, — шепотом поделилась Грейс. — Нам отвечает только старик. Остальные не произнесли ни слова.
— Попытайся вывести женщину и девочку и расспроси их, когда вы будете совсем одни. А я попробую удержать мужчин здесь.
— Идет, а у тебя есть идея, как их убедить сопровождать меня?
— Нет.
Грейс быстро подумала и решила попытаться вывести инуитку из иглу с помощью единственного правдоподобного, хотя и смущающего предлога.
Она стала гладить живот и морщиться. Наис поняла и включилась в игру: взяла ее за руку и спросила, хорошо ли она себя чувствует. Заинтригованные инуиты переглядывались. Грейс наконец встала, скрючившись пополам и изображая сильную боль в желудке.
— У вас здесь есть туалет? — спросила она со стоном. — Туалет?
Двое мужчин помоложе засмеялись, и, в конце концов, женщина вышла из иглу. Оставшийся невозмутимым старик сделал Грейс знак следовать за ней.
Инуитка проводила ее до совсем маленькой постройки изо льда, стоявшей поодаль от остальных, и показала, что ей туда. Грейс, поблагодарив энергичной жестикуляцией, вошла.
Она воспользовалась тем, что осталась одна в этом примитивном туалете, чтобы приготовить свой телефон, и через пару минут вышла со спокойным лицом. Девочка, закутанная в шубку из шкуры тюленя, присоединилась к матери и сейчас держала ее за руку.
— Кьянарсуак, — пробормотала Грейс, улыбаясь им.
Женщина нахмурила брови, явно не понимая, а девочка весело улыбнулась.
Грейс нашла на своем телефоне аудиофайл и включила голос механика:
«Qujanarsuaq».
Лицо матери прояснилось, и она ответила тем же словом. Грейс улыбнулась ей в ответ и знаками дала понять, что хочет добавить еще кое-что. Не теряя времени, она включила на своем мобильном первые вопросы, заданные в иглу:
«Чуть больше года назад сюда приезжал одинокий иностранец на мотосанях? Куда он поехал?»
Пока они слушали голос механика, Грейс показалось, что в глазах девочки мелькнула просьба, но мать потянула ее за руку. Она не понимала реакции молодой женщины. Она намеренно уходит от ответов на вопросы? Нет, тут было что-то другое… Инуитка громко окликнула ее и показала куда-то вдаль.
Тут Грейс увидела черную массу, затянувшую горизонт там, где совсем недавно было лишь тусклое сумеречное небо. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что эта чернота надвигается на них и что поднялся ветер. Одни собаки завыли, а другие стали рыть в снегу ямы, чтобы свернуться в них клубком, спрятав морды в лапы. Вот-вот должна была разразиться буря.
Грейс вернулась в иглу. Молодая женщина уже разговаривала со стариком, у которого был злой вид.
— Что случилось? О чем она ему рассказывает?
— Не знаю. Надеюсь, что о надвигающейся снежной буре.
— Ну, что она тебе сказала?
— Ничего…
— Ты не смогла поискать в двух других жилищах?
— Нет, она сразу указала мне на надвигающуюся тучу и дала понять, что нельзя терять время.
Неожиданно старик повысил голос и оттолкнул женщину. Та опустила глаза, ушла в угол, который, казалось, был отведен ей в иглу, и прижала к себе дочку. Оба молодых мужчины вышли из теплого жилища по приказу старика. Через несколько секунд они вернулись и стали ему что-то говорить. Старик ворчал, бросил несколько слов и быстро вышел из иглу. Мужчины последовали за ним, слегка кивнув Грейс и Наис.
— Должно быть, он сказал им, что нам следует переждать бурю здесь, — предположила Грейс.
Подтверждая ее предположение, молодая женщина протянула ей шкуры карибу и указала на лежанку.
— Этого я не предусмотрела, — проронила Наис. — И самое худшее то, что мы не нашли никаких следов Нэйла…
— Надо воспользоваться темнотой, созданной бурей, чтобы осмотреть остальные два иглу.
— С собаками, которые начнут лаять?
— Ветер заглушит шум наших шагов и унесет наш запах.
— Ничего не видно, мы заблудимся.
— Все иглу стоят рядом…
До них дошел водяной пар: подошла девочка и протянула две дымящиеся чашки. В них был рыбный бульон, неплохой на вкус, который согрел их.
Грейс кивнула и, приставив палец к своей груди, несколько раз произнесла свое имя. Молодая инуитка поняла и ответила:
— Калиска.
Потом показала пальцем на свою дочь:
— Айанна.
Грейс улыбнулась им и заметила, как меланхолично сидящая рядом Наис смотрит на малышку, возможно сравнивая эту девочку, живущую вместе с матерью, со своей собственной дочерью, которую едва знала.
