Потом она взглянула на часы: 6.32. Она взяла оранжевую папку и, пулей выскочив из своего кабинета, помчалась в научно-технический отдел.
Глава 15
Грейс вошла в помещение научно-технического отдела, расположенного в левом крыле здания полицейского управления.
– Здравствуйте. Инспектор Кемпбелл, – начала она. – Я пришла…
Одетый в белый халат лысый безбровый мужчина лет пятидесяти заканчивал упаковывать компакт-диск в конверт. Он поднял палец, прося ее подождать, потом что-то нацарапал на конверте из крафтовой бумаги. После чего обернулся и с высокомерным видом посмотрел на гостью, которая сразу поняла, что беседа получится менее приятной, чем с молодой Джоан.
– По вашей интонации я догадываюсь, что вы спешите, инспектор.
Грейс едва не ответила, что от результата этой экспертизы зависит продолжение или крах главного расследования ее жизни, но сочла, что не стоит так обнажаться перед посторонним человеком.
– Просветите рентгеном, пожалуйста, – только и сказала она, указывая кивком на оранжевую папку, которую крепко держала в руке.
Эксперт пригладил свою лишенную растительности бровь.
– Что конкретно ищем?
– Априори нечто написанное внутри.
– Если это просто написано, то понадобится инфракрасная рефлектография. Но можем начать с рентгена. Никогда не знаешь заранее… Вы позволите?
Грейс с неохотой протянула ему папку и с тревогой смотрела, как он уходит в комнату, где установлен рентгеновский аппарат. Через стекло она увидела, как он аккуратно кладет папку на стол, после чего настраивает механическую руку рентгеноскопа.
Стараясь не думать о плохом – неправильной настройке машины или коротком замыкании, которое уничтожит главную улику в ее поисках правды, она села в одно из кресел напротив монитора, освещаемое приглушенным светом единственной настольной лампы.
Эксперт присоединился к ней и, не успела она вздохнуть, нажал на красную кнопку, выступающую на пульте управления. Секунду спустя рентгенограмма папки появилась на экране.
Были четко различимы картонные края, более темные швы, черные круги металлических скрепок и завязки. Но никаких следов написанного.
Прижав ладонь ко лбу, Грейс уже ожидала, что эксперт скажет о необходимости инфракрасного просвечивания, но вдруг заметила, что он улыбается и увеличивает вполне конкретный участок.
– Вы это видите?
Он показывал пальцем в центр папки. Грейс наклонилась к экрану.
– Что-то совсем чуть-чуть темнее остального, – неуверенно произнесла она наконец.
– Совершенно точно, это почти незаметно, согласен, но обратите внимание: данное затемнение в других местах не отмечается. Стало быть, речь идет либо об изначальной неровности картона, либо между двумя слоями обложки что-то поместили.
Грейс, не дожидаясь продолжения, забрала папку и протянула ее эксперту.
– У вас это получится лучше, чем у меня.
– Идите за мной.
Он открыл дверь и включил свет в более просторном помещении, напоминающем операционную. Положил папку на стол, ярко освещенный мощными белыми лампами, взял скальпель и принялся разделять картон обложки.
Операция была деликатной, и Грейс с замиранием сердца следила за каждым его жестом.
– Так, я думал, это приклеено, – прошептал полицейский, в то время как слои обложки расходились легче, чем можно было ожидать.
Он продолжал свою работу, осторожно действуя лезвием и постепенно продвигаясь к центру папки.
Минут через десять, за которые Грейс успела себя поздравить с тем, что она женщина терпеливая, в частности, благодаря привычке к чтению, картон был разделен надвое.
Под ее гипнотизирующим взглядом эксперт сменил скальпель на пинцет, с помощью которого ухватил крохотный кусочек белой, почти прозрачной бумаги.
Грейс показалось, что на ней что-то написано. Мои первые слова после возвращения, – думала она. – Что такого важного я могла сказать, если он прятал это, как сокровище, все эти годы?
– Одну секунду, – прошептал эксперт, полностью сознавая важность момента. – Вот, так вам будет виднее.
Он положил бумажку размером не больше почтовой марки под мощную лупу, закрепленную на штативе. В увеличительном стекле появилась какая-то надпись.
Такого Грейс не ожидала.
Четыре едва различимых символа выцветшими чернилами:
Глава 16
Грейс машинально отвечала на приветствия коллег, которых встречала в коридорах управления, пока шла к себе в кабинет.
– Привет! Обожаю, когда ты так меня касаешься! – бросил один офицер, которого она едва не толкнула возле автомата с кофе.
Она едва расслышала эту глупую реплику, потому что почти полностью отключилась от окружающей действительности, сосредоточившись на только что сделанном ею открытии. Если, как уверял Скотт Дайс, она постоянно повторяла сочетание трех букв и одной цифры, это означало только одно: она не хотела их забыть. Но почему оно имело в ее глазах такую важность? Что это за код?
Грейс закрыла за собой дверь кабинета и, даже не садясь в кресло, развернула увеличенный рентгеновский снимок с изображением четырех символов. Затем она залезла в карман своей лежащей на стуле парки и извлекла из него пластиковый пакетик с клочком бумаги, обнаруженным за электрической розеткой в ее бывшей детской. Перед глазами у нее развернулась серия из семи знаков: «S K 2», потом «P G A 3». Обе части должны быть связаны между собой, но как истолковать эту странную серию?
Опираясь ладонями о край стола, наклонившись над двумя документами, Грейс злилась на себя за то, что не может расшифровать послание, отправленное самой себе больше двадцати лет назад. Но пережитая психологическая травма сказалась на памяти.
Очевидно, сбой произошел очень рано, если инспектору она постоянно повторяла только «P G A 3». Позднее она, должно быть, вспомнила что-то еще и записала на клочке бумаги «S K 2».
Она выписала каждый символ на отдельный листок бумаги, чтобы легче было их переставлять в попытках создать нечто осмысленное. После десяти минут лихорадочных усилий констатировала, что ни из одной полученной комбинации не получилось ничего путного.
Грейс решила вернуться к первоначальному варианту. Если в то время она запомнила их в таком порядке, значит, это имело какой-то смысл. Она разложила бумажки перед собой, сложила их по две, потом по три, и вдруг – вспышка.
Грейс не успела даже сесть. Головокружение было настолько сильным, что она опустилась одним коленом на пол.
Она снова была спрятавшимся за кустом ребенком, съежившимся, почти парализованным от страха, с онемевшими руками и ногами. У нее было ощущение, что ее держали в заточении скрюченной несколько часов. Перед ее глазами, болевшими от долгого пребывания в темноте, удалялась машина, выехавшая с бензоколонки и влившаяся в шумный поток на автостраде. Над задним бампером закреплен подпрыгивающий на выбоинах дороги номерной знак автомобиля: «SK2PGA3».
