Этот вопрос, хотя и далеко не основной, все же возбудил любопытство Грейс. Она собиралась с лупой рассмотреть одну из гравюр, изображавшую мрачную хижину в чаще леса, но тут Людвиг вложил ей в руку раскладной туристический проспект.
– Возьмите себе. Это план Гамельна. Мне он больше не нужен, – сказал он. – Отель «Цур Бёрзе» на нем должен быть обозначен.
Грейс действительно заметила отель. Она складывала проспект, рекламирующий городские достопримечательности, которые непременно нужно посетить, когда одно изображение пронзило ее мозг, раздавило грудь и скрутило живот. Окаменев, охваченная ужасом, молодая женщина едва успела схватиться за край камина. Ее пальцы, вдруг ставшие влажными и негнущимися, соскользнули, комната, из которой вдруг вышел весь кислород, закрутилась, ноги отказали, и она рухнула на ковер.
Глава 19
Открытый рекламный проспект валялся у ее ног, а Грейс в приступе панического ужаса не могла оторвать глаз от персонажа, занимавшего в нем первое место. Его разноцветное одеяние казалось точно таким же, какое она видела в ту тревожную ночь в своей комнате на проникшем туда неизвестном. Оно было таким же, как у ее мучителя, приходившего в ее камеру, таким же, какое она все эти годы изображала на бумаге: длинная, разноцветная роба до пят и мягкая шляпа. Человек шел бодрым шагом по средневековой улице, держа в руках флейту, на которой, видимо, с увлечением играл, в то время как за ним бежал легион крыс.
– Мисс? – услышала Грейс сквозь туман паники.
Она ощутила, что ее пытаются поднять, и встретилась с сочувствующим взглядом Людвига.
– Присядьте, вам стало плохо.
Она с трудом встала на ватные ноги, в горле застрял комок, пальцы дрожали, воздух не поступал в легкие, челюсти так сжались, что она не могла говорить. Так на нее подействовал шок от реминисценции.
– Что случилось? – спросил хозяин дома, поддерживавший ее, помогая дойти до стула.
Грейс понадобилось несколько долгих минут, чтобы суметь ответить. Гипнотизирующие огоньки камина и успокаивающее присутствие старика помогли ей постепенно восстановить контроль над своими эмоциями.
Чувствуя себя в состоянии ходить, она встала, чтобы подобрать оставшийся у камина проспект, потом вернулась к стулу и показала иллюстрацию, спровоцировавшую у нее приступ.
– Легендарный гамельнский Крысолов, – пробурчал старик. – Это он привел вас в такое состояние? – спросил он, вороша недогоревшие угли, после чего подбросил в камин полено.
Грейс наблюдала за огненными искорками, вьющимися в темноте, когда в угли врезался новый деревянный кругляш. Ожившее пламя стало лизать сухое потрескивающее дерево.
– Объясните, – попросила она.
Она смутно припоминала эту сказку, которую прочитала еще в детстве, но сюжет не очень четко запечатлелся в ее памяти.
– Эта история, пересказанная, в частности, братьями Гримм, считается предназначенной для детей, – начал он. – Но, на мой взгляд, она ужасна.
Людвиг Фрейман задумался, пригладил густые брови, после чего продолжил:
– Давным-давно город Гамельн подвергся нашествию крыс. Они пожирали урожай, пугали кошек, даже нападали на младенцев в колыбелях. И тогда у ворот города появился незнакомец в ярком разноцветном одеянии. Он не был выходцем ни из одной окрестной деревни. Этот человек уверил горожан, что может избавить их от бедствия за тысячу флоринов, которые будут ему выплачены, как только все грызуны исчезнут. Не теряя времени, Крысолов, как его назвали, заиграл на флейте странную мелодию. При ее звуках все крысы вылезли из своих убежищ и присоединились к музыканту. Не переставая играть, тот увел их к протекающей возле города бурной реке, в которой они утонули все до единой.
– Страшное будет дальше, верно? – предположила Грейс, начинавшая вспоминать неприятное впечатление, оставшееся у нее после этой сказки.
– Действительно, – медленно подтвердил Людвиг грустным голосом. – Жители отказались платить флейтисту и даже обвинили его в том, что он сам спровоцировал нашествие крыс, чтобы потом выступить в роли спасителя и получить крупное вознаграждение. Бесцеремонно изгнанный, этот человек хладнокровно пообещал вернуться и отомстить. Все только посмеялись над его угрозами: ну что мог сделать обычный музыкант? Но в День святых Иоанна и Павла, в час, когда взрослые находились в церкви, на улицах Гамельна послышалась странная мелодия, привлекавшая всех детей, которые отправились следом за флейтистом, приплясывая в такт музыке. И таким образом сто тридцать ребятишек вышли за ним за городские стены, потом пошли к горе, потом в пещеру… – Старик вздохнул. – И больше никто и никогда их не видел, – закончил он.
В комнате вновь установилась тишина. Только потрескивал огонь под тяжелым сводом, где теперь витал дым.
С красным в свете камина лицом, Грейс погрузилась в свои мысли. Она спрашивала себя, какая связь могла существовать между этой мрачной историей и тем, что произошло с ней. Несколько гипотез промелькнули в ее мозгу, но она их отбросила. Этот рассказ был всего лишь сказкой, легендой, а ей для продолжения расследования требовалось нечто конкретное.
– А теперь скажите мне, почему этот флейтист произвел на вас такое впечатление…
– Это тоже долгая история, господин Фрейман, и я пока еще не готова ее рассказать. К тому же мне бы хотелось отправиться в Гамельн и попытать удачу в отеле, о котором вы мне сказали.
Грейс поднялась и, уже тверже стоя на ногах, направилась к выходу.
– Благодарю вас за помощь и приношу свои извинения за то, что подвергла вас этому… испытанию.
– Не беспокойтесь. Я и не такое видел. Надеюсь, что вы найдете то, что ищете, – закончил хозяин дома, открывая дверь.
– Кстати, а где я могу узнать больше про легенду о флейтисте? Есть в городе музей или что-нибудь подобное?
Хозяин дома горько усмехнулся.
– Вся туристическая индустрия Гамельна построена вокруг этой истории: статуи, игрушки, вывески ресторанов, сувениры, часы с фигурками… На каждом углу вам напоминают эту отвратительную историю. Даже устраивают шествия, в которых переодетые крысами дети ходят за взрослым, одетым в Крысолова. И все считают это забавным…
Грейс почувствовала в голосе собеседника нечто большее, чем просто недовольство. Первоначальная ироничность тона превратилась в гнев. Теперь он сжимал кулаки, а подбородок выпятил вперед, выражая отвращение.
– Все города эксплуатируют древние легенды для поощрения туризма… – заметила Грейс, чтобы помочь Людвигу выразить свою мысль до конца.
– Эти люди осознают, что является предметом их развлечения? Этот флейтист – дьявол. Как можно смеяться и веселиться по поводу демонического создания, ведущего невинных детей в танце смерти? Как они осмеливаются устраивать празднества по поводу истории, в которой исчезли более ста ребятишек?
Его взгляд был одновременно пугающим и напуганным.
