Через несколько секунд слепивший ее луч фонаря опустился, и она смогла различить силуэт мужчины, державшего ее на прицеле ружья. Однако лицо его оставалось в темноте.
Грейс включила свой фонарик и направила его перед собой.
– Опустите немедленно! – приказал мужчина.
Но Грейс мельком увидела его лицо и не поверила собственным глазам.
Конечно, он сильно постарел, но это был он, вне всякого сомнения. Этот добрый взгляд… Взгляд, навсегда запечатлевшийся в ее памяти.
– Лукас?
Он ответил не сразу.
– Откуда вы знаете мое имя?
Значит, он жив. В сердце Грейс расцвела радость, схожая со счастьем потерявшегося ребенка, который нашел родителей. Взволнованная, она смогла пробормотать только:
– Лукас, это я, Хендрике… девочка, которую ты спас двадцать с лишним лет назад в Шотландии…
Лицо мужчины открылось, как будто он стал свидетелем явления божества. Он оглядел Грейс с удивлением, смешанным с недоверчивостью.
– Ты… Ты осталась жива… – еле слышно прошептал он.
– Благодаря тебе.
Ветер усилился, тряся ветки и сгоняя снег в ледяные горы.
– Как ты меня нашла?
– Долго объяснять. У меня тоже есть к тебе вопросы. Много вопросов, – взволнованно проговорила Грейс.
А теперь еще больше, – подумала она, вспомнив странное облачение, в котором его увидела. Несмотря на радость встречи, она оставалась начеку. У нее не было гарантий, что человек, стоящий перед ней, остался таким же добрым, как мальчик, которого она знала двадцать лет назад.
– Хочешь зайти? – спросил он с робостью в голосе.
– С удовольствием.
Он развернулся и направился к своему жилищу.
По дороге Грейс увидела, что все деревья вокруг дома соединены серией деревянных мостков. Видимо, Лукас воспользовался ими, чтобы застигнуть ее врасплох. Подойдя к хижине, он обернулся и вернул Грейс ее оружие. Потом дернул свисающий шнурок. Послышался звук падения, и дверь открылась.
Удивленная, Грейс вдруг вспомнила знаменитую фразу из «Красной Шапочки»: «Потяни за веревочку, дверь и откроется». Что в точности и произошло.
Начало ответа пришло ей на ум, когда она увидела обстановку дома: деревянную, но из кривого, узловатого и неровного дерева, вызывавшего ощущение, что стены, стол и два стула выросли прямо здесь, в этой форме, и никогда не подвергались обработке. Единственным исключением был каменный камин, в котором потрескивал гостеприимный огонь, освещавший оранжевым светом уютную низкую комнату. Рядом с ним стоял старый котелок.
Лукас поставил ружье у входа и предложил Грейс сесть в накрытое пледом кресло. Она устроилась там и заметила дверь, очевидно ведущую в спальню, в которой увидела этого человека, в маске волка.
– Ты живешь здесь один? – спросила она, чтобы удостовериться, что именно его видела в кровати.
– Да, – ответил он, прежде чем сесть напротив нее.
Он долго молча рассматривал ее. Грейс ему не мешала, прекрасно понимая, в какой шок его повергло ее появление.
– Теперь я тебя узнаю, – прошептал он. – Ты та же самая, только теперь в твоих глазах нет страха.
– Я столько лет ищу тебя, Лукас… чтобы поблагодарить.
Он ничего не сказал, опустив голову, ссутулив плечи. Грейс обратила внимание на то, сколько седины в его волосах, как ввалились глаза, какое бесконечное страдание выражает костлявое лицо, из-за чего он выглядел лет на тридцать старше своих лет.
– Я так боялся, что отправил тебя на смерть, когда посадил в ту машину…
Лукас повторил свои движения: открыл воображаемый багажник автомобиля, заглянул внутрь, а потом аккуратно закрыл крышку.
При виде того, как сейчас, двадцать лет спустя, он изображает эту сцену, у Грейс закружилась голова.
– После того как ты спас мне жизнь, я решила пойти работать в полицию, чтобы другие дети не стали новыми жертвами этого ужаса… и, возможно, однажды найти виновных в том, что нам пришлось пережить… Тебе, мне и, наверняка, многим другим.
Он кивнул.
– Это ты подбросил письмо к двери моей квартиры? – спросила Грейс, почти уверенная, что, наконец, обнаружила таинственного отправителя.
Лицо Лукаса отразило удивление.
– Нет, не я. Я даже не знал, что ты жива.
– А не догадываешься, кто мог отправить мне письмо, подтверждающее то, что я не одна ищу истину?
– Нет… А теперь тебе надо уходить, – вдруг объявил он в лоб.
– Что? Подожди, мне нужно с тобой поговорить…
Он нахмурил брови, на его лице появилось страдальческое выражение.
– Если я поселился здесь, то именно потому, что не хочу больше слышать обо всем этом, – заявил он, вставая. – Я провожу тебя до дороги. Я знаю короткий путь. А потом ты забудешь все, что видела здесь. Навсегда!
Лукас нервничал все сильнее и сильнее. От него исходило нечто непредсказуемое. Но Грейс не могла уйти вот так. У нее было столько вопросов о Клаусе Браунере, флейтисте и его сообщниках, и о немыслимой правде, на которую перед смертью намекал Скотт Дайс.
– Хорошо, Лукас, не говори мне о прошлом. Скажи, как я могу тебе помочь…
– Исчезнув.
Грейс поняла, что спасти положение она может только провокацией.
– За тобой следят, Лукас! Люди, которые убивают тех, кто им мешает! Рано или поздно они доберутся сюда.
– Ты не сообщила мне ничего нового. Я знаю, что за мной наблюдают. Но, пока я остаюсь здесь и молчу, они мне ничего не сделают. Они не хотят без необходимости вешать на себя еще один труп.
– Кто они?
– Уходи, Хендрике. Уходи, пока всё не испортила!
Он властно, но беззлобно подтолкнул ее к двери.
Грейс высвободила руку, понимая, что ничего не добилась.
– Тебе нужна помощь! Ты болен! – бросила она тогда.
– Я совершенно здоров!
– Лукас, ты живешь в этой хижине, пришедшей прямиком из сказок, переодеваешься, чтобы разыграть сцену из «Красной Шапочки». Я знаю, что ты еще в своем уме, прекрасно вижу, что ты изо всех сил борешься со своим безумием. Но как эти декорации могут тебе помочь? Эти легенды в большинстве своем жестоки и отвратительны! Значит, тебе нравится причинять себе боль, как другие причиняли ее тебе в твоем детстве? Так, да? Ты воспроизводишь схему, которая тебя уничтожила! Ты оправдываешь их действия! Тебе нравится оставаться их рабом! И ты считаешь, что совершенно здоров?
Лукас испепелил Грейс взглядом, он дрожал от напряжения.
– Не говори так! Это неправда! – завелся он.
– Ты трус, ты, затворившись в этой гнусной атмосфере, защищаешь подонков, сломавших наши жизни!
