- Слушай, а ты пойдёшь со мной в субботу?
- Куда ещё? – Катрин успела задремать, и пробуждение её не вдохновило.
- У нас встреча сослуживцев.
- А что мне там делать? – не поняла она.
- Ну как, на такие сборища ходят с жёнами, мужьями или с кем встречаются, с тем и ходят. Хвастаться буду.
И поцеловал – куда дотянулся.
Вот так, хвастаться. Дожила.
Она обхватила его и закрыла глаза. И уже почти сквозь сон ответила:
- Пойду…
* * *
Фиалочка оккупировала ванную комнату полчаса назад и не отзывалась – Рыжий искренне не понимал, что там можно так долго делать. Он сам от души порадовался, что можно не привязывать галстук, а прицепить бабочку, она меньше, и её устройство не предполагало плясок с бубном. Правда, Фиалочка хитро усмехнулась и сказала, что настоящую бабочку тоже нужно привязывать, а ещё бывают шейные платки – и он просто замахал на неё руками, потому что не нужно ничего никуда привязывать, пожалуйста. Она посмеялась и упорхнула в ванную, и там пропала. Утекла вместе с водой, чтобы не сказать хуже.
- Серый, может, ты постучишься, а? Меня она не пускает. Или сядь под дверь и скажи, что голодный? – говорил Рыжий коту, но кот приоткрыл один глаз, посмотрел на Рыжего, как на дурака, и закрыл его обратно.
- Катрин, ау… Фиалочка, открой дверь…
- Да погоди ещё минутку, сейчас, - внутри перестала бежать вода, что-то щелкнуло, что-то хрюкнуло, и дверь открылась.
Он не сразу понял, кто это. И только когда она увидела его обалделое лицо и засмеялась своим чудесным, совершенно настоящим смехом – он поверил. Потому что…
Её прекрасное лицо стало ещё прекраснее – если возможно, конечно. Глаза больше, губы ярче. Волосы лежали красивыми волнами. Платье… если это называют платьем, то он ничего не понимает в платьях, совсем. Оно было чёрное-чёрное, и её кожа казалась белой-белой, светящейся, как у волшебного существа из сказки. Особенно там, где грудь, на границе между чёрным – и белым… Он подхватил её и поцеловал – туда, в ложбинку.
- Рыжий, я потом опять буду собираться час, и мы опоздаем, - смеялась она.
- Да может и ладно, пусть опоздаем? – попробовал он сыграть отступление, но командир Катрин была непреклонна.
- Ничего подобного, мы обещали. Помочь тебе с запонками?
- О, а ты можешь, да? Спасибо… - он не ожидал, и был ей чертовски благодарен.
Уж конечно, она выросла не в доме дядюшки Шарля, и всё знает о всякой выпендренной одежде. Во всяком случае, запонки застегнула быстро и ловко, и ещё спросила – есть ли булавка.
- Чего? Какая, к чёрту, булавка? – не понял Рыжий. – Чтоб не болталось, что ли?
- Чтоб красиво, - невозмутимо сказала она, но в глазах черти плясали.
Тогда он просто достал и дал ей в руки шкатулку со всякими ерундовинами, которые остались от отца и прочих предков. Он сам как-то не отваживался туда заглядывать, мало ли, что там, но вдруг она что-то толковое найдёт?
- Ух ты, - похоже, нашла.
Фиалочка просто постелила на кровать полотенце и вывалила на него всё содержимое шкатулки. И глаза у неё при этом сверкали так, что он слегка забеспокоился – пойдут ли они сегодня куда-нибудь. Так, самую малость забеспокоился, потому что если не пойдут, то он сейчас стащит с неё это платье… или нет, не сразу стащит, сначала будет гладить мягкую ворсистую ткань, и её через эту ткань…
- Вот, смотри! Но запонки придётся заменить.
На Фиалочкиной ладони лежали три голубых звёздочки, они так и сияли в свете заходящего солнца. Красиво! Где это она только выкопала?
В общем, он охнуть не успел, а две из них уже сияли у него в манжетах сорочки, а третью она присобачивала куда-то к смокингу. И ещё сунула старинный перстень с такой же сияющей каменюкой, и велела надеть.
- Там защитное заклинание, - пояснила она.
- А ты откуда знаешь?
- Чувствую. И если ты дашь себе труд прислушаться – тоже почувствуешь. А вообще тебе бы и в уши вместо этих твоих колечек тоже бы что-нибудь подобрать.
Что? В уши? На фига? Или ей виднее?
- Но сейчас уже поздно, потом подумаем, - она шевельнула пальцами хитрым жестом, и вся эта куча металла и камней послушно приподнялась и вернулась в шкатулку. И крышка закрылась, и замочек. Ух!
- Ты великая волшебница, - промурлыкал он ей в ухо.
- Застегни, пожалуйста, - она перекинула волосы на грудь и сунула ему в руки какое-то произведение ювелирного искусства.
Он глянул – чёрт, а похоже! Семь камней, очень похожих на те, что были в его запонках, переливались, связанные сложной системой цепочек. Рыжий нашёл застёжку, понял, как она работает, примерился… и уткнулся носом в то место её шеи, где кончались длинные волос, и росли маленькие, пушистые.
- Эй, ты не кот, - сказала она со смешком.
- Я не кот, я лучше, - рассмеялся Рыжий, застегнул ей эту штуку, а потом ещё и браслет. – Скажи мне, сокровище моё, это что – каждый раз так, да? Если в Оперу?
- Можно и не каждый раз, но если сегодня мы будем сидеть в министерской ложе, то об нас все присутствующие глаза обломают, поверь. И ещё журналисты.
- Что? Какие, нафиг, журналисты?
- Которые пишут о театрах и вообще о культуре. Таких хватает.
- Вот и пусть пишут о культуре, мы-то на хрена им сдались?
- Как же, новый глава «Волшебного дома», молодой, харизматичный, рыжий и наглый, - рассмеялась она, сняла с вешалки его смокинг и подала ему. – Надевай уже.
- Что, прямо так про меня и пишут? – так-то он не против, пусть.
- Может и не такими словами, но смысл тот. Ты, что ли, не читаешь? Спроси Вэл, пусть она тебе подборку сделает, она всё это железно мониторит.
Точно, у него же есть целый пресс-секретарь, пора уже привыкнуть.
- Спасибо, спрошу. Я и впрямь не подумал.
- Это не самое страшное в жизни, поверь, - улыбнулась она.
Обошла вокруг него, осмотрела. И такой восторг он прочитал в её глазах, что… Гори она, эта Опера, в общем! На него девчонки так смотрели, было дело, но чаще всего – или когда он был одет во что-то, более привычное, и ещё на мотоцикле, а то и вовсе без одежды. Но что он может восхитить кого-то в этом вот маскарадном костюме, в котором и в рожу-то дать затруднительно?
- Ты…
- Я, да, - она дотянулась и поцеловала его. – Ни разу в жизни не ходила в оперу с таким красивым мужчиной, вот. Тебе говорили, что ты прекрасен? Нет? Значит, слушай и запоминай – ты прекрасен. Я восхищаюсь. И ещё я знаю, что ты умеешь не только красиво стоять и ходить, а и ещё кое-что…
- Что же? – интересно же.
