- Молодые ещё в углу сидеть, - добродушно проворчал Рыжий.
Потом он сходил к стойке, притащил каких-то бокалов с жидкостью изумительных цветов, и ещё тарелку с какими-то диковинными чипсами едва ли не из тех самых крокодилов – Катрин так подумала, потому что они были лилового цвета. А потом они танцевали, и там к ним прицепился какой-то смутно знакомый парень.
- Ты нашёл её, да? Круто! – завопил он. – Прикиньте, прямо романтика – этот вот раздолбай познакомился с классной девушкой и даже не спросил, как её зовут! Хотите знать, как мы потом искали ему хоть какие-то следы той девушки? Долго и непросто, вот что я вам скажу!
Точно, он был тогда, в тот вечер, когда Катрин познакомилась с Рыжим. И как оказался здесь? Не на службе, что ли?
- Ральф-то? Он тут был по делам, - пояснил Вьевилль. – Завтра должен вернуться обратно. И дурак был бы, если бы не завернул сюда! А дураком он никогда не был!
Ну да, эти парни производили впечатление буйных, шумных, диких, но никак не слабых и глупых, это точно. Впрочем, не только парни.
Дама… да-да, дама в джинсах и майке прицокала к их столику на невысоких каблуках и обняла Рыжего.
- Жив и здоров, бодр и весел, отлично!
- Тея, Тея-Тея-Тея! – он подхватил её и закружил.
Особа была невысокая, но не из хрупких, плотная, крепко сбитая, черноволосая и зеленоглазая. И кажется, даже старше Рыжего.
- Тея, это Катрин. Моя Катрин. Катрин, это Тея. Она сестра моего командира.
- Очень рада, что есть кто-то, о ком эта рыжая болтливая башка может сказать – моя, - со значением произнесла дама. – Ладно, увидимся, - она поцеловала Рыжего в щёку и исчезла за колонной.
- Кто это? – наверное, у Катрин был очень изумлённый вид, потому что Вьевилль расхохотался.
- Я ж сказал – сестра командира, Теодора де Саваж. Мы знакомы ещё с академии, ну да, она училась парой курсов старше. И потом… в общем, я тогда не знал, что мне выпадет служить под началом её старшего брата, - ухмыльнулся он. – И что она тоже там будет.
- Брат не убил? – ехидно спросила Катрин.
- Неа, - замотал головой Рыжий. – Отдал меня под её начало, представляешь? И стала Тея мне почти мамочкой. Она так-то совсем не мягкий командир, мне изрядно доставалось. И она давно замужем.
- И чего тогда вы обнимаетесь?
- Фиалочка, не усложняй. Мы просто хорошо друг к другу относимся. До сих пор. По старой памяти. И всё.
Следующий эпизод «по старой памяти» возник из темноты. Вот да, только что в углу было темно, а потом – глаза. И белые шорты, очень ладно облегающие их обладательницу. Она была невероятно темнокожа, и двигалась с какой-то животной грацией. Всё остальное, кроме шортов, белков глаз и двух крупных жемчужин в ушах, было чёрным, абсолютно черным – майка, высокие шнурованные ботинки, волосы, кожа дамы. Чёрт возьми, это снова была не девчонка какая-нибудь, а зрелая красивая яркая дама. Куда ярче самой Катрин, что уж скрывать.
И снова повторилось – объятия, поцелуи в щёчки, как дела, моя Катрин. Эту особу Вьевилль звал Пантерой – и ей это прозвище подходило необыкновенно. С такой… пантерой, наверное, лучше, чем… с Фиалочкой.
Впрочем, наобнимавшись, он вернулся за стол и притащил ещё какого-то алкоголя и закуски, а со сцены приглашённая, как оказалось, группа музыкантов запела что-то бодрое про Легион, и все подхватили в кучу глоток.
- Их тут много, ну, тех, с кем тебе хочется обниматься? – нервно спросила Катрин.
Она ещё припомнила ехидные слова целительницы Касс – о том, что у Вьевилля отбою от девушек обычно не было.
- Бывают, - согласился он. – Но пришёл-то я с тобой, и уйти собираюсь с тобой, это без вариантов.
Потом они снова танцевали, а потом он проводил её за стол, а сам куда-то исчез. За колонну иногда заглядывали, видели её, кивали, здоровались и исчезали. Ей было очень не по себе в этом грохоте, в этом странном месте, где она не знала никого, и ей было решительно не с кем поговорить ну хоть о чём.
Катрин поднялась, выглянула из-за колонны, увидела Вьевилля – на нём висела какая-то рыжая лохматая девица. Тьфу, да что ж делать-то?
* * *
Рыжего несло.
Как же удачно всё сложилось-то, красота просто! И с Фиалочкой последние несколько дней прямо душа в душу, и теперь вот ещё друзья подвалили, загляденье!
Он и забыл уже, как же это хорошо, когда со своими. Когда можно не трястись над каждым словом, чтоб случайно не ляпнуть не то и не тем. Когда вокруг нормальные люди, которые вместе с тобой поржут, а не станут кривиться – чего это ты такое несёшь вообще. И никаких вам домов, строек и магических коммуникаций! Только вещи простые и понятные – воспоминания, рассказы о том, что у кого сейчас, какие с кем случились истории, кто где вляпался, кто где победил, кто куда собирается. Старые добрые песни, и выпить, выпить со всеми и с каждым, и потом орать в сорок глоток про легион и великие победы. А потом танцевать с Фиалочкой.
Правда, она как-то не так повела носом на Тею, ну да Тея безобидная совсем, если не знать её как боевого мага, она вообще мировая девчонка. Там силищи магической немеряно, Рыжий и не знал, будет ли у него когда-нибудь столько, особенно теперь, когда пришлось круто поменять службу на дурацкую гражданскую работу. Ладно, на семейное прибыльное хорошо поставленное дело. Все равно он жалел, он чертовски жалел, и только сегодня понял – нет, не смирился, душа его всё ещё рвётся туда. К настоящему делу и к друзьям. Нет, конечно же, дома нужны, людям надо где-то жить. И волшебные дома дороже обычных, значит что? – правильно, их продавать выгоднее, можно заработать больше. Значит, сиди, Рыжий, где сидишь, то есть – на жопе ровно, и не жужжи. Во всяком случае, пока дядюшка Готье на ноги не встанет. А там видно будет.
А после Теи показалась Пантера Пазетт, он и не думал, что когда-нибудь ещё её увидит. Это с Теей они были долго, если не считать несколько случайных встреч в Академии – где-то полгода. То, что служили вместе – не считается, потому что там у неё уже были совсем другие приоритеты, это он сначала попробовал подкатить по старой памяти и был беззлобно послан, ну да и ладно. Тея крутая, ей можно всё.
Так вот, Пантера, С ней было вообще ровно три встречи, одна случайно, одна совсем случайно, и третья напоследок. Наследница древних не вполне людей притягивала его необыкновенно. Для того, чтобы она согласилась провести некоторое время в рядах Легиона, командир потратил уйму сил. Зато потом они все нехило тренировались – как биться плечом к плечу с такими созданиями, как учитывать и использовать их сильные стороны, и какие они вообще. И что делать, если так вывезло, что оказался против них. Обычно потомки Старших не служили людям, но тут не вполне людям, а как бы стабильности в мире, а мир, как ни крути, у них общий, и этот довод, кажется, оказался решающим. И Пантера была с ними, была среди них, но другое дело, что он для неё был зелен и мал, и потом никак не мог понять, что её в нём в итоге привлекло. А в том, что привлекло, Рыжий не сомневался. Такие воспоминания дорого стоят, и судя по её искренней радости – их где-то на задворках памяти хранит не только он.
