Жених уже ожидал. И у Катрин дух захватило – как он был прекрасен сегодня в торжественном наряде, алом с золотом. Волосы пламенели, и казалось – отражаются сполохами в золотой вышивке на дублете. Тяжелая цепь с символом рода – меч в огне – лежала на груди, звенья были аккуратно расправлены. На руке фамильный перстень – и кажется, будто от него рассыпаются огненные отсветы. Или не кажется?
Когда отец вложил её руку в руку Вьевилля, жених глянул на неё, подмигнул – и вокруг них закружились маленькие искорки. Катрин улыбнулась, вздохнула, призвала стихию – и свет от искорок преломился в мельчайших капельках воды, и на мгновение показалась радуга - как на озере. Они прошли под той радугой, глядя друг на друга – и обернулись оба к епископу Вьевиллю, родичу жениха.
Он прибыл накануне, и выглядел величественно и сурово. Катрин побаивалась его – а потом, перед ужином, жених взял её за руку, подвёл и представил, и тот улыбнулся неожиданно по-доброму, приветствовал её с совершенно светской учтивостью, и добавил – какая хорошая девочка.
И сейчас он объявил их с Вьевиллем мужем и женой.
Но пока ничего не изменилось, просто – Вьевилль держал её за руку, и не отпускал. И смотрел так, что казалось – никогда не отпустит. И улыбался.
Дальше было ещё так много всего – и гулянья вокруг замка, и народный праздник, на котором нужно было показаться, и поздравления с вручением подарков от многочисленных гостей – людей Роганов и Вьевиллей, и просто гостей, нескончаемая трапеза, за которой она не смогла съесть ни кусочка… Когда оказалось, что им пора вставать из-за стола, Катрин сначала выдохнула облегчённо – всё, она вытерпела, не потеряла лица и всё сделала, как надо. А потом поняла, что ещё не всё. И снова испугалась.
Её привели в покои второго этажа, приготовленные специально для этой ночи. Жози и другие девушки принялись разбирать её подвенечный наряд, и приговаривали – не беспокойтесь, принцесса, ваш муж, может быть, и не останется с вами до утра, ему тут рядом приготовили ещё одну спальню. Катрин, правда, не понимала – как не останется, с другой стороны, у отца и матери разные спальни, значит – так правильно.
Муж пришёл, запер дверь и наложил заклятье.
- Чтобы не мешали, - сказал он.
И вправду, в коридоре шумели и кричали всякое, но заклятье отрезало их от того шума намертво.
- Скажите, моя принцесса, вы смогли поесть?
- Честно – не очень, - тихо сказала она, не глядя на него.
- Вот и я так же. Когда на тебя две сотни человек таращатся, никакой кусок в горло не полезет. Значит, я был прав.
Он стукнул в дверь с другой стороны, из неё высунулась Жози.
- Девонька, что там с едой?
- Сейчас будет, ваша милость.
Жози и ещё две девушки принесли два подноса с едой, кубки и кувшин, и поставили на маленький столик, и тут же исчезли, повинуясь знаку Вьевилля. А он сбросил дублет, снял сапоги и украшения, и подошёл к ней.
- Подкрепим силы, немного, моя принцесса? А потом я попробую поучить вас любви?
- Может быть… сначала сделать всё, что там положено, а потом уже – есть, пить, что-то ещё? - она не глядела на него, не могла.
Он рассмеялся.
- Простите, моя принцесса. Не подумал. Как скажете, - сел рядом с ней на кровать и обнял.
Легко коснулся губами – волос, виска, потом её губ. Страшно? Нет, наверное, не слишком. Он представился ей в этот момент огромным сказочным существом с огненными крыльями, и почему-то это очень опасное существо оказалось к ней нежным и добрым. Уставшим не меньше неё, но – готовым терпеть её страхи и преодолевать их – вместе.
Вместе, наверное, получится. И преодолеть, и победить. Как бы страшно изначально не было.
* * *
8. Добраться в безопасное место
Рыжий ни в каком страшном сне не мог вообразить, что в свадебную ночь ему придётся утешать и успокаивать свою прекрасную молодую жену.
Но, тыщщу дьяволов всем в печёнки, а что тут ещё сделаешь?
Когда он пришёл в спальню, она была там – в сорочке, если это сорочка, конечно, вся в тончайших кружевах, будто в пене морской. Когда бы он ещё задумался об этих сорочках – обычно на даме был полный придворный доспех, ну, или не придворный, но всё равно платьишко какое-то, которое и нужно-то было всего лишь задрать. Или дама была вовсе раздета, и тогда можно было, мурлыча, тереться о её нежную кожу, целовать её в разных сокровенных местечках, и ещё сильнее воодушевляться самому, видя её желание.
Тут же он получил в своё полное распоряжение прекраснейшую деву на свете, которая ждала его в той самой сорочке, с сурово сжатыми губами и страхом в глазах. Чёрт возьми, как мало времени им дали! Если бы удалось хотя бы пару раз постоять, обнявшись, и глядя на закат, или восход, и поцеловаться толком!
Но – она делала, что могла, и очень красиво подхватила его затею – добавила в огненные искры капель воды, и как же здорово это вышло! Сначала в церкви, недолго, а потом, когда они вышли на улицу и их приветствовали все собравшиеся там толпы – как же, Вьевилль берёт в жёны принцессу Роган – тоже, и радуга простояла несколько мгновений, все успели увидеть и сочли хорошим знаком.
Ну, пусть. Хорошим, да. А сейчас-то что?
Он хотел поесть по-быстрому, а потом ласкать её до рассвета, но увидел эти глаза, полные страха, и просьбу – поскорее… Эх, в какой другой ситуации сбежал бы уже, а тут куда сбежишь? Некуда.
Как вам будет угодно, госпожа моя и супруга. Всё для вас. Я постараюсь.
Она не издала ни звука, только зажмурилась и стиснула зубы. Ничего, хорошая моя, ты ещё будешь смотреть на меня и улыбаться, и просить продолжать… Или это буду уже не я.
Рыжий не знал, насколько был в тот момент даже не хорош, а вообще годен, слишком привык смотреть дамам в глаза и ловить их ответные взгляды. А когда на тебя даже и не глядят – ну, терпи, пока терпи, и надейся на лучшее. Когда-нибудь потом.
А пока – унять кровь, унять боль, позвать служанку, чтоб сменила простыни и помогла госпоже помыться. Та что-то пискнула про ещё одну спальню для его милости рядом, но Рыжий так зыркнул на неё, что она тут же вымелась вместе с тазом и простынёй. А он сел на постель, усадил свою теперь уже всяко супругу на колени и гладил по голове, а потом ещё всякую ерунду начал рассказывать – как однажды видел в море зверей дельфинов, и громадного осьминога, который едва не утащил корабль в глубину. Видела она таких? Нет? Значит, непременно отправимся вместе в путешествие. И как охотились на волков прошлой зимой – потому что очень уж расплодились, и на кабанов, и потом запекали тушу на углях. О своём вороном коне Угольке и ловчем соколе Торе.
Пару лет назад они с Андре и небольшим отрядом попали в засаду еретиков, и еле унесли ноги – пешими, и кроме них двоих, спасся ещё оруженосец Рыжего. Андре получил хороший удар в бедро, и не стоял на ногах, его пришлось полночи тащить через лес к своим. И заговаривать зубы – потому что был он в сознании, а дать по башке, чтоб отключился, Рыжий не додумался. Вот и тащил – одного на себе, второго за собой, а у мальца тоже глаза были полны впечатлений – и гибель отряда, и рана, хоть и позволявшая идти, но всё же, и ещё волки завывали неподалёку. И Рыжий травил байки всю ночь – чтоб отвлечь, чтоб поднять дух, чтоб дотащить обоих до безопасного места. Что характерно, дотащил, только, как вернулись, проспал от рассвета и до рассвета следующего дня. И весь язык отболтал, молчал после того дня три, только головой кивал да по башке давал, если кивать было не о чем.
