– А ты сам хоть когда-нибудь видел настоящих лисиц? – поинтересовался пушистый комочек.
– Даже не один раз, – честно признался Людвиг.
– И тебе никогда не было страшно?
– Никогда! – гордо ответил он.
– Ты, должно быть, очень храбрый! – восхитился пуховый комочек. – Как тебя, кстати, зовут?
– Людвиг Четырнадцатый Ларссон, – сказал лисёнок.
– Какое забавное имя, – засмеялся комочек.
– И никакое не забавное, – сердито засопел Людвиг. – У нас самая большая семья во всём лесу, и я случайно оказался четырнадцатым ребёнком. Так просто получилось.
– У вас всего только четырнадцать детей? – запищал пуховый комочек. – Тут нечем особенно хвастаться.
– Ты хочешь сказать, у вас семья больше? – пробурчал Людвиг Четырнадцатый. Его всё больше сердило, что эта пушистая крохотка как будто над ним насмехается.
– Я всех своих братьев и сестёр просто не могу сосчитать, – ответила малышка. – А меня зовут Тутта Карлссон.
На время в канаве стало тихо. Оба думали про себя одно и то же: кто это передо мной?
Людвиг Четырнадцатый решил спросить первым:
– Ты, что ли, птица, да?
Тутта кивнула.
– Но ты же сама только что сказала, что не очень умеешь летать?
Тутта опять кивнула.
– Ты живёшь в лесу?
Тутта покачала головой: нет.
– Значит, у людей?
Тутта кивнула.
– А как называется цвет твоего меха?
– У меня нет меха, у меня пух, и он пока жёлтого цвета, – ответила Тутта Карлссон.
Людвиг Четырнадцатый опять почесал у себя за ухом.
– Жёлтая птица, которая не очень умеет летать и живёт у человека… – подумал он вслух. – Значит, это…
И Людвиг Четырнадцатый от удивления даже икнул.
– Ты, что ли, курица? – осторожно спросил он.
Тутта Карлссон не сразу ответила.
– Ты не слышала, что я тебя спрашивал? – настойчиво повторил он.
– Нет… то есть слышала, – пропищала Тутта. – Но я не курица. А вот кто такой ты? Ты живёшь здесь, в лесу? Совсем рядом?
Людвиг Четырнадцатый кивнул.
– Ты ручной?
Людвиг отрицательно покачал головой.
– А какого цвета у тебя перья?
– У меня нет перьев, у меня мех, и он рыжий, – ответил Людвиг Четырнадцатый.
– У тебя большой хвост?
– Думаю, так можно сказать, – кивнул Людвиг.
– Ура, я же правильно угадала! – воскликнула Тутта Карлссон и подошла поближе. – Ты заяц!
– А я говорю, не угадала, – сказал Людвиг Четырнадцатый.
Тутта Карлссон испуганно замерла.
«Дикий зверь с рыжим мехом и большим хвостом. Если это не заяц, то, значит…»
Она смотрела на него с ужасом.
– Но ты ведь не тот самый хитрый лис? – пролепетала она.
Людвиг Четырнадцатый на время задумался, потом сказал:
– Нет.
Тутта Карлссон с облегчением вздохнула.
– Какое счастье, – просияла она. – А я-то уже думала, что встретила самого страшного зверя.
Людвиг Четырнадцатый усмехнулся про себя, в темноте это не было видно. Знала бы Тутта Карлссон, кто он на самом деле!
Тут в животе у него заурчало, голод напомнил о себе. Ещё бы, столько за день пришлось пережить.
– Я очень проголодался, – пожаловался он. – За целый день ни крошки во рту не было.
– Ах ты, бедный Людвиг Четырнадцатый, – посочувствовала Тутта Карлссон. – Какую еду ты больше всего любишь?
– Я сейчас готов съесть всё, – отвечал Людвиг. – Ты разве не слышишь, как громко урчит у меня в животе?
– Знаешь, что я хочу тебе предложить? – сказала Тутта Карлссон. – Пойдём ко мне. Ты по дороге будешь меня охранять, а то вдруг заявится лиса. У нас во дворе всегда найдётся сколько угодно еды.
– А мне разве можно? – засомневался Людвиг Четырнадцатый.
– Почему нет? Это совсем не опасно, – заверила Тутта Карлссон. – Перейдём овсяное поле, потом мимо клубничных грядок – и мы дома. Ты ведь сам уже побывал там прежде, чем очутился здесь.
Тут Людвиг Четырнадцатый вспомнил, что с ним было перед тем, как он попал в эту канаву, и ему опять стало страшно.
– Нет, – сказал он решительно, – второй раз я туда не пойду. – Лучше останусь голодным.
– Глупый, – засмеялась Тутта Карлссон, – люди совсем не опасны. Может, ты боишься собак? Но ведь наш Максимилиан добрый.
– Я не боюсь ни людей, ни собак, – ответил Людвиг Четырнадцатый. – Мне страшно́ только привидение, которое стоит там, на клубничном поле. Ты, что ли, не видела это чудище, которое там торчит, руки растопырило вот так, да ещё скрипит? А какое у него лицо… мне даже вспоминать страшно.
Тутта Карлссон засмеялась так, что даже пёрышки на ней затрепыхались.
– Нечего веселиться, – рассердился Людвиг Четырнадцатый. – Если бы я не убежал и не спрятался тут, в канаве, это привидение погналось бы за мной, чтобы меня съесть. Можешь не сомневаться.
– Пошли туда вместе, – сказала Тутта Карлссон и захлопала крылышками. – Обещаю тебе, что привидение тебя не съест.
– Ты что, с ним знакома? – Людвиг от удивления даже разинул рот.
Тутта Карлссон ничего не ответила, только запрыгала впереди Людвига через овсяное поле, и скоро они оказались на огороде возле клубничных грядок.
– Стой, – зашептал Людвиг Четырнадцатый. – Вот же оно, привидение. Ты, что ли, его не видишь? Я больше не сделаю ни шагу.
– Трусишка, – так же шёпотом ответила Тутта. – Иди за мной и не бойся. Ты мне казался таким смелым!
После этих слов Людвигу уже не пристало трусить. Он последовал за Туттой Карлссон, хотя после каждого шага сердце у него колотилось всё сильней.
Они оказались прямо перед фигурой с раскинутыми в стороны руками.
– Вот это, что ли, твоё страшное привидение? – спросила Тутта Карлссон. – Посмотри, оно ведь даже шевельнуться не может.
– Если это не привидение, значит, это человек, – предположил Людвиг Четырнадцатый. – Видишь, у него даже одежда и шляпа на голове.
