Кегеллен искоса глянула на нее:
– Хорошие новости?
– Хорошие новости не приползают на манер побитой собаки, – внимательно разглядывая Адер, проворчала Нира. – Выкладывай, женщина!
Адер медленно перечитала записку. Облегчение уже вытекло из нее, сменившись чем-то холодным и опасным – смутным чувством, балансировавшим на острой грани между ужасом и надеждой.
– Он вернулся, – сказала Адер.
Нира голодным хищником подалась к ней:
– Ил Торнья?
Адер покачала головой:
– Каден. Мой брат. И с ним Тристе.
57
Кеттрал прилетели в Аннур немного за полночь, когда кривое лезвие месяца погрузилось за темный горизонт. Гвенна посадила птиц на тихой площади к югу от северной стены. По сторонам фонтана там стояли два пустых постамента. Статуи кто-то опрокинул и уволок, но вода еще била из трубы, описывала в ночном воздухе искрящуюся дугу и с плеском падала в чашу из песчаника. Огромные птицы, освободившись от ноши, собрались вокруг, снова и снова погружали клювы в воду. Движение выглядело на удивление механическим, но легким.
– Наше расположение, – сообщила Гвенна. – От щедрот императора.
Она одно за другим указывала на здания на краю площади:
– Казарма. Штаб. Амуничник. Лазарет. Склад. Кусочек нашего Гнезда в Аннуре.
Валин изучал взглядом тихие постройки. В окнах ни ламп, ни свечей. Из труб ни струйки дыма. Он прикрыл глаза, ловя шорохи и бормотание спящих. Ни звука.
– Где люди? – спросил он. – Кто здесь жил?
– Чтоб мне лопнуть, если знаю, – мотнула головой Гвенна. – Я сказала твоей сестре, что мне нужно где-то разместиться, она и отвела нам это место.
– Хорошее место, – кивнул Блоха. – Недалеко от поля боя. И достаточно просторно для одновременной посадки.
– Чуть западнее есть площадь побольше, – ответила Гвенна, – но эта ближе к императорскому штабу.
Она указала на север – туда, где в ста шагах дальше по стене поднималась приземистая башня.
– Решила, что стоит согласовать командование. – Гвенна оглянулась на двоих кеттрал, уносивших Ньюта к лазарету. – Ладно, управление и снабжение после обсудим. Вашему крылу нужна врачебная помощь получше той, что мы смогли оказать в поле.
– Ньюту и Сигрид нужна, – сказал Блоха. – Я в порядке.
– Чушь! – рявкнула Гвенна. – У вас и сейчас повязка подмокает.
– Я, Гвенна, знаю свой предел выносливости. Давно в деле.
– А мне надо, чтобы вы в деле и оставались. Чтобы я через дурацкое упрямство не лишилась лучшего бойца. Не пойдете в лазарет, свяжу и загоню пинками.
Те кеттрал, кто слышал ее отповедь, украдкой, не отрываясь от своих занятий, поглядывали на спорщиков. Блоху все знали. Отсев – не отсев, Блоху знали все, и знали, что с Блохой так не разговаривают. Даже Валин попятился. Но ветеран, чуть помедлив, хихикнул:
– Кто откажется от пары часов в постели? Но я надеюсь, ты не дашь мне проспать войну.
– Да уже не беспокойтесь, – буркнула Гвенна. – Как дойдет до войны, буду держаться у вас за спиной.
Она зыркнула на Валина:
– И ты туда же? Какого хрена, люди? Марш в лазарет – и ушки, Кент их возьми, на подушки!
Проводив Блоху и Валина взглядом почти до самой лечебницы, Гвенна развернулась, чтобы отдать приказы оставшимся на площади кеттрал.
– Зря я поставил ее командовать в Андт-Киле, – с шутливым раскаянием покачал головой Блоха. – Теперь, как увидит беззащитный город, всякий раз воображает себя его хозяйкой.
Валин только кивнул в ответ.
Гвенна не походила на памятную ему упрямую девчонку. Огонь горел в ней жарче прежнего, но она научилась его обуздывать. На Островах она то и дело срывалась, становясь опасной для самой себя и всех, кто оказывался рядом. Опасной она была и сейчас – пуще прежнего, это ясно проявлялось в ее осанке, в стальном голосе, – но она сумела перековать свой гнев в клинок, научилась держать его в руках, владела им, как послушным оружием.
«Так должно было случиться с каждым из нас», – понял Валин.
Его крыло, беглецы с Островов, были тогда зелеными юнцами. Война и кровь их переменили. Валина больше всех, но если Гвенна с Талалом и Анник выросли в настоящих кеттрал, дисциплинированных, целеустремленных, связанных общим делом и более прочными человеческими узами, Валин превратился в одиночку, в жадного до крови, насилия, уничтожения обитателя тени.
Он через плечо оглянулся на помогающую с птицами Гвенну. Та о чем-то спорила с Анник, вместе с ней откатывая от стены большую бочку с кормом и срывая с нее крышку. Остальные кеттрал собрались вокруг и подначивали работниц. Валин пропустил Блоху в лазарет и снова обернулся. Он долго стоял один в темноте, наблюдал и слушал. Ничего особенного не происходило, просто усталые солдаты занимались делом, но ему сейчас, под звездами, казалось: он заглядывает через непреодолимую пропасть в иной мир, где жил раньше и мог бы жить до сих пор, не натвори столько ошибок.
Валин почти готов был вернуться на площадь, шагнуть через разделявшее его с кеттрал пространство. Для лишней пары рук всегда найдется работа, всегда сыщется дело. Можно подставить плечо под бочонок или осмотреть птичью упряжь. Узнать, как зовут новичков. Поговорить с Талалом о минувших месяцах…
Он покачал головой. В его рассказах были только тьма и смерть. Теперь, снова став зрячим, он видел, как смотрят на него люди – с опаской – и тянут руки к оружию при его приближении. Между ним и кеттрал было всего несколько десятков шагов. Их разделяли только пустые плиты мостовой и воздух. По этой площади десятилетиями проходили мужчины и женщины, занимались благими, но скучными делами: покупали хлеб, бегали по поручениям, носили воду – с этим справится и ребенок. Для Валина пути на эту площадь не было.
Талал поднял голову, поймал его взгляд, но Валин поспешил отвернуться, разглядывая теперь башню над собой. Штаб императора. Отсюда Адер каждый день наблюдает, как город готовится к осаде. Он обещал подождать до конца войны, но он много чего обещал.
Императора охраняли строже, чем он ожидал. Что ни говори, они находились в Аннуре, в своем городе, за его надежными стенами, и ургулам до этих стен оставался целый день пути. Он ожидал увидеть четверку эдолийцев, самое большее – шестерых. Но ежедневно, если верить Гвенне, проезжающую по улицам Адер охраняла дюжина стражей в стали и бронзе – в доспехах Сынов Пламени.
«Убей их!» – шепнул кто-то у него в голове.
Он мог бы убить, застав врасплох двенадцать вояк, за годы подзабывших, чему там учили их жрецы-командиры. Он мог расчленить их, по одной отсекая руки и ноги, и усеять дорогу трупами. Валин уже потянул из-за пояса топор, но остановил себя и, покачав головой, вернул на прежнее место. Что-то в нем жаждало врезаться в стену охраны, но в свалке Адер могла сбежать. Или, хуже того, погибнуть. Валин, конечно, в любом случае собирался ее убить, но прежде хотел поговорить, выяснить, что она сделала с Каденом: жив ли брат, гниет где-то в тюрьме или уже мертв. К тому же теперь, когда он снова среди кеттрал, открывается другой способ, более элегантный.
