– Встань и покажись! – выкрикнул один.
За приказом последовал неприятный скрежет стали по коже: солдаты вытягивали мечи из ножен.
Перевернувшись на бок и прикидывая, как на ходу перестроить тактику, Валин высвободил поясной нож. Для кеттрал трое против четверых – вполне приемлемое соотношение сил, тем более для засады, но это если вы не прочь перерезать несколько глоток.
– Это ургул, Киддер, – тонким от напряжения голосом заявил один из солдат. – Разведчик, поцелуй его Кент.
– А что он здесь делает? – прозвучал третий голос. – Где его лошадь?
Валин украдкой кинул взгляд на конных. Как он и подозревал, все в легких кожаных доспехах легионерских курьеров. Главный выдвинулся вперед, остальные трое держались кучкой. Лейт с Талалом расположились на дальней стороне от дороги, а значит, двое из четверых были для них труднодоступны. Если передовой спешится, если Валин сумеет быстро его свалить, если сумеет подрезать поджилки ближайшей лошади, – одна проблема разрешится.
– Вставай, – повторил тот, кто был ближе к нему. – Именем регента, встать, пока я тебя не затоптал!
– Нет, – простонал, заслоняясь рукой, Валин. – Пожалуйста, не надо. Я ранен. Я аннурец. Из легиона.
– Его послушать, Арин, не похож на ургула, – произнес третий голос.
– Не все они лопочут не пойми что, – упрямо возразил Арин. – Может, он шпион.
– Легионы все стоят по фортам, – задумчиво проговорил главный, Киддер, и снова обратился к Валину: – Ты из тридцать второго?
Валин колебался. Легионы постоянно переводили с места на место – чтобы люди, обжившись, не расслаблялись, – а кеттрал обычно не давали себе труда следить за их перемещением. Оставалось положиться на удачу.
– Из десятого, – простонал он. – Пожалуйста… мне больно.
Киддер придержал своего коня.
– Десятый на западе, у Ромсдальских гор, – осторожно сказал он. – Ты что здесь делаешь?
Валин не спешил отвечать. Затягивая разговор, он давал Лейту с Талалом время сменить позиции и обдумать новую тактику, но успех засады прежде всего зависит от внезапности. Остальные всадники уже сейчас растянулись цепью и бдительно оглядывали местность.
– С донесением, – простонал Валин и, помолчав: – Наткнулись на ургулов. Напарник убит.
При упоминании ургулов легионеры насторожились, принялись опасливо озираться. Зато их начальник, как видно, поверил: спешился и медленно, обнажив меч, стал подходить. Остановился он в двух шагах от Валина, нацелив на него клинок.
– Какое вез донесение? – спросил он.
Валин слабо мотнул головой:
– Для командующего гарнизоном.
– Где твой конь?
– Южнее, – невнятно объяснил Валин. – Где-то в миле… я ползком… помогите!
Легионер оглянулся через плечо, и в этот короткий миг Валин перекатом вскочил на ноги, вышиб у него меч и ребром ладони нанес удар по шее. Он не хотел убивать, рассчитывал только вырубить ненадолго, но под ладонью что-то хрустнуло, и аннурец, подавившись воздухом, осел наземь. Некогда было сожалеть о содеянном, другие всадники уже вступили в игру. Валин шагнул к ним, выкрутил из ладони солдата длинный меч и, развернувшись, рубанул по шее ближайшей лошади. Им нужно три коня, а не четыре.
Конь отпрянул и, не дав седоку соскочить, рухнул, забился на земле. От боли в сломанной ноге солдат завопил и тут же обмер от удара яблоком рукояти по голове.
Двумя меньше. Обернувшись, Валин обнаружил, что третьего уже выбил из седла Лейт. А вот четвертый, крайний, прорвался и, забыв о спутниках, грохотал по дороге на север. Валин, выбранившись, повернулся к свободным лошадям. Обе фыркали и закатывали глаза, а когда Валин потянулся к узде той, что была ближе, она поднялась на дыбы и забила копытами. Он ушел от удара и попробовал обойти сбоку, но скотина развернулась ему навстречу.
– Талал! – крикнул Валин.
Все и так пошло козлу под хвост, но, если упустить последнего всадника, до восхода на них навалится пол-легиона.
Талал стоял в десятке шагов от него, вздернув подбородок и устремив взгляд на быстро удаляющуюся фигурку. Валин успел заметить стремительное движение левой рукой – словно лич пальцами ловил муху, – и конь взвизгнул, передние ноги у него подсеклись. Всадник выпал из седла, пролетел, размахивая руками, по воздуху и с мерзким хрустом ударился головой о землю. Лошадь от испуга и боли заметалась, человек под ее копытами оставался зловеще неподвижен.
Глубоко вздохнув, Валин обратил взгляд к тому, что было рядом. Первый легионер, скрючившись, пытался втянуть воздух в разбитую гортань и скреб землю пальцами одной руки. Тот, которого придавило лошадью, лежал тихо, но неловко вывернутая нога не оставляла сомнений – перелом. Под ложечкой у Валина засел ужасно тяжелый камень. В считаные мгновения обдуманная засада превратилась в избиение. Эти люди – не изменники и не варвары, они аннурцы, солдаты его империи, верные воины, всеми силами пытавшиеся выполнить приказ, а Валин в награду за преданность одного искалечил на всю жизнь, а второго, скорей всего, убил.
– Этот в сознании? – грубо спросил Валин, обернувшись к Лейту.
Пилот коленом прижимал своего противника к земле.
– Пока да, – ответил Лейт, бечевкой перехватывая пленнику запястья.
Пилот через плечо оглядел поле боя. В лунном свете блеснули его округлившиеся глаза.
– Пресвятой Хал, что мы наделали?!
– Что надо было, – давя в себе тошный ужас, огрызнулся Валин.
– Надо? – вскинулся Лейт, указывая на тела. – Кому вот это надо?
– Дело сделано, Лейт, – тихо заговорил подошедший Талал. – Не так, как хотелось, но назад ничего не вернешь.
– А что с тем? – спросил Валин, кивнув на солдата в отдалении.
Лошади Талал перерезал горло, так что теперь и человек, и животное лежали неподвижно.
– Сломал шею при падении, – покачал головой лич.
Валин глянул на темные тела – и повернулся к ним спиной, направившись к человеку с перебитой гортанью. Аннурец приподнялся на четвереньки, его бил кашель, переходящий в рвоту, все тело дрожало. Какое-то время Валин только смотрел на него, бессильно свесив руки. Луна в сочетании с новой зоркостью глаз открывала ему мельчайшие подробности: маленькую татуировку за ухом в виде мышки, шрам поперек пальцев правой руки, проплешину на голове, там, где кто-то, подстригая волосы ножом, отхватил лишнего. Раненый, спасаясь от собственного ужаса, сумел отползти на десяток шагов.
– Разбита гортань, – заключил, встав рядом, Талал.
– А может, нет? – отозвался Валин.
– Разбита, – тихо, но твердо повторил лич.
– Это тоже лечится. Помнишь, на Островах, с Велликом. Ему при неудачном приземлении смяло гортань – так зажила как миленькая.
