– Зачем? – покачала головой Адер.
Она не разбиралась в гидравлике, но здесь даже ей было ясно, что прорыв дамбы угрожает части города.
– Не мне судить, ваше сияние, – ответил солдат. – Кенаранг приказывает – мы исполняем. Но волноваться не о чем. Ургулы коварны, но с нашим генералом некому равняться.
«Плохое утешение», – подумала Адер.
– А где ургулы?
– Точно не знаю, ваше сияние.
– А ил Торнья?
– Может, надзирает за работами, ваше сияние. – Солдат махнул рукой на дамбу. – Я, как провожу вас до места, должен немедленно его разыскать и вызвать к вам.
У Адер оставалось много вопросов, но было ясно, что от провожатого внятных ответов она не добьется. Чем без толку его мучить, она переключила внимание на плотину. Там работало человек двести – малая доля от Северной армии, но больше на узкой перемычке не уместилось бы. На первый взгляд мелькание заступов и мотыг представлялось беспорядочным, но, присмотревшись, Адер убедилась, что работы ведутся по плану. Одно отделение копало сеть широких стоков, второе отвозило землю к городку. Там другие солдаты сооружали ряды рвов и стенок, чтобы защитить селение от потопа. Их труд был тяжел и, по мере того как истончалась земляная перемычка, делался все опаснее. Рано или поздно плотина рухнет, и тогда озеро всей массой обрушится на работников.
От одного этого зрелища у Адер вспотели ладони. Частью от страха за солдат под плотиной. Частью оттого, что ил Торнья усердно трудился над каким-то непонятным ей замыслом и его люди разносили единственную защиту хрупкого бревенчатого городка от нависшего над ним всей тяжестью молчаливого озера.
34
– Самое время! – настаивала Тристе. – Адер с ил Торньей далеко на севере. В Рассветном дворце один Адив. Штурмовать надо сейчас, пока нет их войска.
– Штурмовать… – покачал головой Каден. – Я даже не представляю, что это значит. Нас тут только четверо, Тристе.
Сумерки выкрасили небо за высокими окнами в лиловую синеву. Они с Тристе, Морьетой и Килем молчали, пока волоокие женщины, бесшумно переступая в мягких туфлях, зажигали висевшие в покоях Морьеты красные бумажные фонарики, потом снова – пока лейны-ученики, грациозные, молчаливые и прекрасные юноши и девушки, вносили блюда с искусно разложенными сочными плодами и узкие бокалы с вином. Каден остановился на первом бокале: чтобы распутать завязанный ил Торньей узел, нужен ясный ум. Хотя мог бы выхлестать целый кувшин – все равно ничего толкового не надумал.
Одно дело – узнать, что убийца отца, военачальник Ран ил Торнья, из кшештрим. Поразительно, но вообразимо. А вот мысль, что ил Торнья нацелился не просто свергнуть аннурскую династию, но и убить богов, как уже делал в прошлом, и уничтожить в конечном счете все человечество… Такое просто не укладывалось в голове. Каден, помучившись немного, оставил на будущее и саму эту мысль, и выводы из нее. Пока что ему довольно было знать, что ил Торнья и Адер – враги, что их надо победить. Что бы в точности ни задумал ил Торнья, его замысел наверняка требовал власти над Аннуром, а значит, цель Кадена – не дать ему этой власти. Над задачей такого масштаба он способен был размышлять, хотя между «размышлять» и «решить» – большая разница.
Он снова и снова гонял мысли по кругу, возвращаясь к исходной точке: его враги располагают политической властью, военной силой и деньгами, а Кадену остается пара горящих глаз да плащ на плечах. Казалось бы, маловато, но Тристе упорно твердила, что довольно будет и глаз.
– Ты император, – повторяла она. – У тебя это на лице написано. Не могут же все участвовать в заговоре?
– Тарик Адив участвует, – напомнила Морьета. – Ты сама сказала. А кенаранг оставил его распоряжаться в Рассветном дворце.
– Так отбейте дворец! – взорвалась Тристе.
– Как? – покачал головой Каден. – Что я должен делать? Постучаться в ворота Богов? Откинуть капюшон и предъявить горящие глаза?
– Да! – воскликнула Тристе. – Именно так.
– Нет, – ответил Каден. – Адер и Адив не дураки. Ил Торнья не дурак. Они предусмотрели такую возможность. Наверняка подготовились. Меня примут, без шума проведут внутрь, в какое-нибудь тихое потайное местечко, где люди с кинжалами довершат начатое Утом и Адивом. Ты же слышала Киля: удар нацелен не только на мою семью. Это не просто политика. Далеко не просто.
Киль кивнул:
– Тан-из, выступая столь открыто, сильно рискует. Он не пошел бы на такой риск, не ожидай он равного выигрыша.
Кадену от его слов стало зябко, поэтому он не позволил себе на них задерживаться. Пусть ил Торнья бессмертен, неумолим, готовит миру невообразимые бедствия – задачей Кадена остается политика и военные действия, в данных обстоятельствах самая обыденная работа.
– В Рассветный дворец мне нельзя, – объявил он. – Я туда и не пойду.
– Тогда… что? – возмутилась Тристе. – Сдашься? Так просто подаришь ей победу?
– Ты мог бы найти союзников, – тихо заметила Морьета. – Собрать собственные силы. Втайне.
Каден обдумал ее совет.
– Кого? Кто эти союзники?
– Придворные разделены на партии, – ответила она. – Кто-то из министров обижен продвижением Адива. Кто-то из военных обойден…
Каден посмотрел на Киля.
– Могло бы сработать, – ответил на его взгляд кшештрим. – Твоего отца многие любили. Если собрать старую гвардию…
Морьета кивнула:
– Всех имен я не знаю – не все ищут отдохновения в нашем храме, – но для начала…
– Да, – заговорила, подавшись к ним, Тристе. – Не медли! С Адивом надо справиться до возвращения твоей сестры и ил Торньи. Чтобы к тому времени ты уже восседал на Нетесаном троне. Тогда твое убийство будет прямой изменой.
– Согласен, – тяжело уронил Каден. – Только они уже убили одного императора, а он был куда лучше вооружен, чем я. С Адивом я, возможно, справлюсь, но что потом? Трон и кучка стариков, знавших отца? По меньшей мере часть кеттрал подчинятся ил Торнье. Стоит мне вступить во дворец, я получу яд в стакане с водой или нож в спину. И это еще не все. Во-первых, если я займу трон – особенно если займу трон, – то окажусь легкой добычей. Во-вторых, Адер и ил Торнья далеко меня опередили. Они не один год копили силы. Ил Торнья, как кенаранг, командует войсками. Адер держит бразды правления, и притом люди считают ее пророчицей. Два столпа, на которых опирается власть Малкенианов.
Все четверо надолго замолчали. Тристе сердито ковыряла струп на руке, ее мать засмотрелась в кубок, словно читала ответ на кружащем вдоль края листике мяты. Взгляд Киля снова стал далеким и жестким. Наконец кшештрим повернулся к Кадену.
– У тебя остаются кента, – напомнил он. – Ты можешь попасть в Арагат, на родину династии Малкенианов. Вдали от Рассветного дворца до тебя так легко не доберутся. Старая знать – времен, когда атрепия была царством, – тебя поддержит и защитит.
