В мокром белье некомфортно, снимаю трусики, взяв полотенце, мочу его край, обтираю бедра и промежности. Так же белье, надев его обратно, смотрю на себя в зеркало.
Оно треснувшее.
Да, Влада докатилась ты, до «лучшей» жизни.
В отражение осколков совсем незнакомая мне девушка. Волосы растрепанные, глаза горят, на щеках румянец, губы припухли от поцелуев. Низ живота тянет сладкой болью, по телу проносятся отголоски испытанного удовольствия.
Невероятного, страстного, сильного, мощного, как тот мужчина, что дарил его. Сафин берет то, что хочет, когда хочет и где. Черт, я повторяюсь, мои мысли зациклены, идут по кругу, но от этого Сафин не становится другим.
Мог ли он убить ту девушку?
Я видела ее, но мне не верится, что она мертва. Ерунда какая-то, словно я попала в другую реальность из своей привычной размеренной жизни.
Мог ли вообще кого-то убить? Сам говорил, что да, он убил человека, отсидел за это срок, но потом, из его же разговоров, мелькают фразы, что он этого не делала.
Раздвоение личности? Нет, не может быть. Сафин кто угодно, но не психопат. Иногда неуравновешенный, временами неуправляемый. Да, это про него, но Данил не лжец и не притворщик.
Все его эмоции открыты, не сдерживает себя, не прячется. Может быть, я очень доверчива и глубоко ошибаюсь в нем? А потом буду об этом жалеть, но я верю ему.
— Влада, выходи, нам пора.
Стук в дверь, только сейчас оглядываюсь по сторонам, небольшая ванна. У нас с мамой была такая же старенькая, пока не сделали ремонт. Кафель, сантехника, шторка, все из прошлого века, не то что из жизни.
Смотрю в треснувшее зеркало, мое искаженное отражение в неровных осколках. На них засохшая кровь, кому-то не доставило удовольствие собственное отражение, даже, могу догадаться кому.
— Да, хорошо, Я иду.
Выходим. Данил серьезен, держит меня за руку, оглядывается по странам. Садимся в машину, выезжаем со двора.
— Эта квартира, чья она?
— Моих родителей.
— Где они сейчас?
— Их давно нет.
— Извини.
— Ничего.
— Моей мамы тоже нет.
Она смотрит внимательно, жмет мою руку в знак сочувствия. Это подкупает, он бывает таким, когда сила и грубость дикого агрессивного животного, которого я встретила впервые, переходит нежность и сочувствие.
Сафин может сострадать, быть милым, наглым, пошлым, обаятельным, открывать голышом дверь, шутить.
Нет, нет, надо взять себя в руки, надо прекращать думать о нем постоянно. Это плохо. Очень плохо. Так можно и влюбиться, а этого делать нельзя. В него точно нельзя.
— Куда мы едем?
— К родственнику твоему, а теперь выходит у моему.
— Вячеславу? Может быть, не стоит этого делать?
— Стоит еще, как стоит.
— И что ты ему скажешь? Снова устроишь драку, разобьешь нос? Там охрана, полно народу, а ты один.
— Да похуй.
— У тебя один ответ на все? Тебе типо похуй?
— Не выражайся.
— Я как хочу, так и буду выражаться, чтоб до тебя дошло. Даже я понимаю, что сейчас не самое лучшее время бить кому-то морду, после новости о трупе знакомой тебе девушке, не находишь?
Повышаю голос, Данил на меня не смотрит, сжимает руль, толкаю его в плечо. Я ведь могла еще там, в полиции сказать, что Сафина не было в ту ночь дома, сказать, что он похитил меня, держал на цепи, надругался, но я не сделала этого. А теперь он сам роет своими руками и гневом могилу и спешит обратно в тюрьму.
— Останови я выйду! Останови, я сказала!— не делает этого, но хоть смотрит на меня.— Что? Мне небезопасно, да? Да какая теперь разница, если ты поехал махать кулаками? Охрана тебе изобьет, а потом заберет полиция и повесят всеми способами убийство девушки.
Данил пакуется у старинного здания, долго молчит, разглядывая кованый резной забор, я не лезу к нему.
— Кто-то рылся в вещах в квартире родителей.
— Что искали?
— Не знаю, там нет ничего особенного, вещи лишь для меня представляют ценность, но это дело рук Минаева, скорее всего он искал те документы, по которым несколько его фирм принадлежит мне.
— Ты показывал их юристу, что приходил утром.
— Да.
Двигаюсь ближе, странно, но в голове что-то щелкает, некий азарт, словно нам предстоит раскрыть преступление и вывести на чистую воду злодея. Я перечитала детективы тоннами, пересмотрела с мамой кучу сериалов и конечно, думаю, что я в этом профи.
— Расскажи, все как было, с самого начала.
Сафин открыв окно закуривает, выдыхает дым в окно.
— Мне дали семь лет за непреднамеренное убийство друга, но я не делала этого, точнее не помню, как делал. Да и не мог я этого совершить.
— Психотропные вещества?
— Не знаю, в крови ничего не нашли кроме алкоголя, но пил я мало.
— Что потом?
— Потом закрыли, вынесли приговор, огласили обвинение и отправили на зону.
— А что Марина?
— Марина вышла замуж за Славку, у них все хорошо как видишь.
— И она ничего не объяснила?
— Нет, ничего, словно и не было меня.
Данил говорит так спокойно, а у меня внутри все переворачивается. Со слов сестры можно было понять, что Сафин вернулся за ней, что любит ее, что все делает назло. Бред какой-то.
Теперь моя очередь долго думать и смотреть в одну точку. Получается, спустя много лет, Сафин вернулся, чтобы мстить, взять то, что принадлежит ему по праву, и разобраться с теми, кто его подставил.
— Ты думаешь это Минаев, все он подстроил?
— Уверен, но нужно это доказать, желательно соблюдая закон, мне как-то мало хочется возвращаться на зону убив эту курсу, там жизнь я скажу далеко не сахар.
— Надо расследовать все самим.
— Ты случайно детективом не подрабатывала?
Вот сейчас мужчина улыбается, выкинув сигарету, смотрит в глаза, двигается ближе, тянет меня за шею к себе. От него пахнет табачным дымом в вперемешку с парфюмом, мне даже нравится этот аромат.
— Моя жена сыщик?
— Фиктивная жена.
— А давай сделаем фиктивных детей?
— Нет, с детьми так не получится.
Целует, но легко касаясь губ, прижимается лбом к моему.
— Спасибо тебе крошка.
— За что?
— Что не дала поехать и разбить Славке морду.
— Обращайся.
— Так что там с расследованием, я готов.
