Что с моей крошкой не так?
Пока парковался, упустил ее из вида, а потом, как маньяк, ходил по коридорам и заглядывал во все двери, где возмущенные дамы спускали на меня всех собак.
И вот наконец, когда я нашел свою безумно злую на меня блондиночку, то застал ее в слезах.
— Мужчина, вам сказано, что сюда нельзя!
Хочу послать тетку на хер, Влада так странно смотрит.
— Что не так, крошка? Где болит? Что случилось?
Не могу видеть ее слезы, у самого все нутро сжимается, готов в этот момент зашибить любого.
— Вы кто? Муж? Если не муж, то вам нельзя здесь быть!
— Муж я, муж. Почему она плачет? — обращаюсь к женщине за столом, та вроде не выгоняет, но смотрит с подозрением на мои татуировки.
— Эта вам жена сама расскажет, от радости или еще от чего. А мое дело все проверить и дать направление.
— Направление на что?
Женщина устало снимает очки, Влада молчит, всхлипывает, не могу понять, что с ней происходит.
— Господи, молодые люди, давайте без сцен и драм в моем кабинете. У меня еще прием весь день. А знаете, сколько вас здесь таких нервных? Влада Юрьевна, это направление: УЗИ, кровь, моча. Все стандартно, как все сдадите, так прошу на прием, запишитесь в регистратуре.
Тетка сует Владе бумажки, забираю их сам, также свою странную жену, она идет, не сопротивляется. А уже на улице, у машины разворачиваю ее к себе.
— Что случилось? Что не так?
— Все не так, Сафин, все не так, и это ты во всем виноват! Только ты! Ненавижу тебя! Ненавижу!
Кричит, хочет вырваться из моих рук, но я не даю. Повторение вчерашней сцены? Ну, знаем, проходили, но теперь ты от меня не избавишься.
— Это мы исправим.
— Мы ничего уже не исправим, ничего.
— Да что, мать твою, произошло?
— И не ори на меня!
— Говори!
Между нами летят искры, вот совсем недавно эта девушка была сама кротость и покорность, а сейчас фурия с ангельскими голубыми глазами.
— Я беременна! От тебя беременна, и ты в этом виноват! Скотина ты, Сафин!
Мне ни разу не приходилось слышать такое в свой адрес, немного завис, переваривая информацию. Получается, мои шустрые сперматозоиды добрались, красавчики, до ее яйцеклетки и сделали ее. И моя крошка беременная.
— И не надо так улыбаться! У нас ничего все равно не выйдет! Мы разные люди из разных миров.
Прижимаю свою девочку к себе, целуя в макушку, господи, как хорошо-то на душе.
— Конечно, ничего не выйдет, я разведусь с тобой, вот сегодня же, нет, завтра.
— Разведешься? — напрягается, смотрит в глаза, не истерит.
— Да, чтоб вновь, но уже как надо, сделать предложение, пора быть рыцарем для своих девочек.
— Девочек?
— Ты слышишь только последние слова из всего, что я сказал?
Влада икает, кусает губы, а я уже не могу себе отказать в том, чтоб не поцеловать ее. Соскучился до чертиков. Не знаю, что творится сейчас у нее в голове, и с этими тараканами нужно найти способ договариваться.
Целую жадно, не могу себя сдерживать рядом с ней. Губы мягкие, соленые от слез, но для меня самые сладкие. Влада не отвечает, а когда щипаю за попку, взвизгивает.
— Я так люблю тебя, крошка, очень люблю, — трогаю лицо, касаясь щек, скул. — Может быть, мне придется вымаливать твое прощение годами, но я буду это делать это. Мы разные, абсолютно разные, но это не остановит меня.
— Ты невыносимый.
— Знаю.
— Но я так люблю тебя, что мне порой больно,— смотрит так, что сердце выпрыгивает из груди.
— Знаю. Мне тоже.
— А почему девочка? Ты сказал, что пора быть рыцарем для своих девочек.
— Во сне видел — в красном сарафане.
— И я видела.
— Это судьба, крошка.
— Ненавижу этот твой наглый взгляд с ухмылкой, — меняет тон, отстраняется, но все равно не выпускаю ее из объятий. — И никакого секса, пока не сдашь анализы, я не знаю, чем ты там занимался эти недели.
— Клянусь, ничем и ни с кем, передергивал пару раз в душе от тоски по твоей сладкой киске.
— Сафин, ты так шутишь, словно тебе восемнадцать.
— Я с тобой как дурной. Клянусь, только передернул.
— Фу, какой ты пошляк. Я не шучу, Сафин.
— Влада, клянусь.
— Не верю!
— Валера твой свидетель, нет на мне греха.
— Он не мой.
— Был бы твоим, ходил бы на костылях.
— Сафин!
— Люблю тебя.
Эпилог
Прошло 6 лет
— Влада Юрьевна, в три часа обещали доставку, куда все поставить?
— Прими по накладной, проверь, чтоб все было в целости, позови Людмилу, она поможет. И да, пусть все выгрузят, сами не носите тяжести. Знаю я эту доставку, наглеют как могут.
— А куда поставить?
— Катя, ну разберись сама, я не могу, у меня встреча. Это всего лишь мебель и учебный инвентарь для детского центра, а не сложные приборы для космических кораблей.
Поправляю прическу, платье, смотрю на себя в зеркало, нас пригласили на юбилей, Михаилу Робертовичу восемьдесят. Муж говорит, что мне безумно идет синий цвет, вот надела, Данил еще не видел мой новый наряд.
Иду на выход, оставив свою помощницу Екатерину, ничего, хоть половину дня справятся без меня. Центр детского творчества и развития ребенка, который мы открыли три года назад, стал весьма популярным в городе. Конечно, до этого пришлось пройти много инстанций, согласований, получить лицензии и сертификаты, но это того стоило.
Мама бы мной гордилась, да и родители Данила бы обязательно гордились им за то, что он делает добрые дела, а все плохое в прошлом.
Это прошлое не хочется вспоминать, наше, мягко сказать, нехорошее знакомство, поведение мужчины, подлость сестры и ее мужа. Мои переживания, яркие чувства, что вспыхнули к тому, кого я не должна была полюбить, но полюбила, вопреки здравому смыслу, слушая сердце.
— Влада Юрьевна, вы сегодня прекрасно выглядите, — охранник при входе на крыльце говорит комплименты, улыбается.
— Спасибо, Василий Васильевич.
— Эй, это моя жена, и хорош к ней подкатывать!
Охранник улыбается еще шире, поднимая ладони, качает головой. Сафин в своем репертуаре, мне кажется, с каждым годом нашей совместной жизни я раскрываю его все больше. Он и балагур, и весельчак, и пошляк, каких не встречала, бывает нежен до безумия и безумен в своей страсти.
