– Много вы понимаете.
Он и правда не понимал. Алиса вернула ему снимок и тихо сказала:
– Взрослых детей не было.
У костра повисла неловкая пауза. Петша отвел глаза. Нашел взглядом термос с кофе и снова пустил его по кругу. Сам глотнул последним, почмокал губами, утер рот тыльной стороной запястья и сказал:
– Вот что. Сейчас ложитесь спать. Скажу своим, чтобы вам постелили, где дует поменьше. Госпожа Станкович может остаться в моем доме.
– Вы даже не спросили, куда нам, – сказал Мика.
– А куда вам? – Петша, кажется, искренне удивился вопросу. – Вам некуда.
Пока допивали кофе, он рассказал, что творилось на этом берегу. Драган, старик из лодки, не врал. Стреляли, и только последние сутки выстрелы и снаряды перестали грохать каждый час. Сказать, к добру это или к худу, никто не мог. Рассказал, что по эту сторону реки что-то пошло не так с первого дня. Поначалу штурмовали Палату Сербия и пытались взять несколько банков в деловом квартале. Одной Палаты Сербия не хватило, чтобы постоянно напоминать бойцам Новой Сербии о великой идее, ради которой они взялись за оружие. Зато торговые центры и банкоматы без охраны манили и соблазняли. То ли командиров с отрядами было мало, то ли они оказались неумелыми или малодушными, но к концу первого дня на этом берегу не осталось организованной армии, а только вооруженные люди и их голод. Стреляли в своих же и в незнакомых. Торговый центр сразу за мостом разграбили в первый же день – об этом рассказывали цыгане, которые жили через квартал в заброшенных домах на Старом Саймиште.
– Как же вы так спокойно отпускаете мальчишек ездить одних? – спросила Алиса.
– У нас договор. Мы по заказу ездим по городу и привозим им, что нужно. Они районы поделили. В чужой не сунешься, убьют. А нас пускают, не трогают. Ну и дают кормиться, чем найдем.
– А далеко пускают? – спросил Мика.
– А вы все-таки хотите дальше?
Алиса почему-то думала, что Петша будет их отговаривать. Что придется ему объяснять, доказывать, уговаривать, что им очень нужно. Но Петша только пожал плечами, когда услышал от Мики, куда они направляются. Уточнил только:
– Вам правда надо?
– Правда.
– Хорошо. Отдохнуть не хотите? До утра.
– Хотим. Но ждать не можем.
– Ладно. Мои ребята через час поедут в рейд. До самого аэродрома не обещаю, но насколько смогут, подвезут. Дальше вы сами. Но если захотите остаться, предложение в силе.
Мика покачал головой. Ивана потерла лицо ладонями, а затем тихо сказала:
– Я поеду.
– Все поедем, – сказал Марко. – Только не совсем все.
Госпожа Мария по-прежнему жалась к нему, хоть и перестала баюкать руку. Кажется, задремала от тепла и ракии. Алиса поняла его без лишних слов.
– Возможно, госпожа Мария захочет остаться, – сказала она. – Мика? Как ты думаешь?
Она знала, что для Мики сказать «да» невозможно, а сказать «нет» неправильно. Здесь было безопаснее, чем в дороге к аэропорту, на котором их мог никто не ждать. Здесь был Петша и его люди, которые пользовались особым положением и протекцией от людей с оружием. Выбор был очевиден, и Мике пришлось бы выбирать не себя. Было жестоко спрашивать у него и ждать, что он вслух решит судьбу женщины, которую с первого дня знакомства обязался опекать. Мика посмотрел на Алису.
– Госпожа Мария может сама выбрать, – сказал он.
– Но главное, чтобы с ней все было в порядке. Да, Мика?
Он прищурился. Вдохнул поглубже, как будто собирался разразиться длинной тирадой, но промолчал. Подобрал с земли какую-то палку и наклонился, чтобы поворошить угли в костре.
– Главное, чтобы с ней все было в порядке, да, Мика? – повторила Алиса.
Мика молчал.
– Слышь, танцор балета? Алло! С тобой говорят!
Мика не поднял глаз. От костра взвился сноп искр.
– Да, – наконец сказал он. – Да. Главное, чтобы с ней все было в порядке.
Алиса выдохнула – и уже пожалела, что спросила. Петша хлопнул ладонями по коленями.
– Договорились. Вы сейчас все-таки поспите часок перед дорогой, мои пацаны вас проводят под домам. Я разбужу, когда придет время. Райко!
Из темноты вынырнул Райко, который привел их сюда. Петша обменялся с ним несколькими фразами на незнакомом наречии. Парень кивнул и перевел взгляд на группу:
– Давай со мной.
По одному он сопроводил каждого к хлипким домишкам. Госпожа Мария заснула. Марко осторожно высвободил ладонь и собрался было взять ее на руки, чтобы отнести, куда Райко покажет, но посмотрел на Мику и спросил:
– Хочешь, ты?
Тот покачал головой.
– Можешь сам.
Райко дернул его за рукав:
– Давай, давай.
У костра сидели только Алиса и Петша. В термосе оставалось кофе на два глотка. Последний оказался резким и слишком горьким на вкус. Наверное, не очень тщательно перемешали, вот ракия и осела на дне.
– Петша? – позвала Алиса. – Почему вы здесь?
Она показала на фотографию, которая лежала рядом с ним на скамейке. На серьезного отца рядом с четой Станковичей. Ей хотелось знать, что случилось с мальчиком, которому с рождения в приданое дали свободу. Потерял ли он ее вместе со всем дорогим, что было у него в жизни, или эти хибары, эти костры, эти «франкешнтейны» и армия мусорщиков и есть свобода.
– Что с вами случилось, Петша?
Он посмотрел на фотографию, а потом перевернул ее лицом вниз и прижал сверху пустым термосом.
– Жизнь, – сказал он. – Случилась жизнь.
Глава 26
В тележке было душно, смрадно и темно под слоями ветоши и полиэтиленовых пакетов, которые цыгане накидали сверху. Алиса попробовала дышать через рот, но крепкий дух мусорных баков, въевшийся во «франкенштейна», заставлял тошноту подкатывать к горлу. Тогда Алиса разворошила слои и проковыряла неровную дырку для обзора. Через нее было видно, как по другой стороне улицы едет такая же тележка. Кажется, в ней должна быть Ивана. Улицы еле освещались горящими один через трое фонарями, но, по сравнению с центром, были на удивление людными. Кое-где проезжали редкие автомобили с выключенными фарами. То тут, то там мелькали темные фигуры с рюкзаками и пакетами, некоторые и с оружием в руках или за спиной. Минут через пять стало понятно, зачем они высыпали на улицу. Люди шли по магазинам. Заходили в супермаркеты и в аптеки, выходили с покупками. Алиса хмыкнула на то, как по привычке назвала это покупками.
Небо озарилось белой вспышкой. Где-то ударил снаряд. Судя по тому, как не скоро долетел звук, воевали далеко.
Ужасно хотелось спать. В отличие от остальных, Алиса не воспользовалась возможностью прилечь. Так и просидела у потухшего костра с Петшей, пытаясь выспросить его историю. Петша уворачивался от вопросов и переводил разговор на госпожу Марию: что с ней и какой особый уход может понадобиться. Когда цыгане засобирались в рейд, госпожу Марию с трудом добудились. Она отмахивалась, прятала лицо в подушку и просила еще пять минуточек. Мика сказал было, что не нужно будить, но Марко настоял: сказал, мало ли что она устроит наутро, когда проснется и обнаружит, что все уехали и вокруг только незнакомцы. Когда, наконец, ее добудились, госпожа Мария сонно моргала и, кажется, не могла понять, кто стоит вокруг ее постели и чего от нее хотят. Хотелось прощания, которое бы что-нибудь значило. Вышла, как сказал бы Петша, жизнь. Госпожа Мария отказывалась от объятий, Мику с Марко и вовсе оттолкнула, поспешила завернуться обратно в одеяло и отвернулась носом к стене.
