– Моя комната, – сообщает он, и его щеки заливает краска.
– Я так и поняла. – Мой голос дрожит.
Теперь, когда мы в его спальне, меня охватывает то же чувство застенчивости, которое, похоже, овладело им. Но желание остается, оно пронизывает меня от кончиков пальцев до головы. Однако теперь оно мягче, слаще. Я поворачиваюсь к нему лицом, кладу руки ему на плечи и смотрю ему в глаза.
Я ожидаю, что он накроет мои губы своими, но он колеблется.
– Я должен тебе кое-что сказать, – говорит он, и краска растекается от его щек до шеи.
Я хмурю брови.
– В чем дело?
Он морщится, будто опасается того, о чем скажет.
– Я никогда, – он прочищает горло, – не брал себе пару, находясь в благой форме.
Я подавляю порыв рассмеяться, понимая, что этим смущу его только сильнее. Поэтому вместо этого улыбаюсь.
– Во-первых, ты вообще не будешь меня брать, ты займешься со мной любовью. Во-вторых, я помогу тебе… познакомиться с занятиями любовью.
Его губы расплываются в озорной улыбке, а тело расслабляется. Наклонившись к моему уху, он говорит:
– Скажи мне, что тебе нравится.
Я целую его в подбородок, а затем в мочку уха.
– Раздень меня.
Он отстраняется, чтобы посмотреть на мое платье, которое вынудил меня надеть. И приподнимает бровь.
– Я не очень разбираюсь в платьях.
Я медленно поворачиваюсь, чтобы он рассмотрел завязки.
– Хорошо, – говорю я. – Не люблю торопиться.
Он кладет руки мне на плечи, затем скользит ими вниз по спине, пока не добирается до нижней части платья, где располагаются застежки. Несмотря на то что у него мало опыта в раздевании женщин, он с легкостью справляется с застежкой, работая в тишине и своим дыханием щекоча мне затылок. Затем, когда спина полностью обнажена, он просовывает руки под ткань и проводит ими по моим плечам, аккуратно снимая платье. Еще один рывок за юбки, и наряд падает на пол лужицей из шелка и кружев. Я наклоняю голову, чтобы встретиться с ним взглядом, но не делаю ни малейшего движения, чтобы закрыться.
– Что еще тебе нравится? – спрашивает он, целуя меня в шею.
Мое дыхание учащается, когда я беру одну из его рук в свою и прикладываю его ладонью к своей груди. Другая его рука лежит на моем животе, и я увожу ее вниз, к чувствительному месту между бедер. Он прижимается ко мне сзади, губами прижимаясь к ключице. Я чуть откидываю голову, чтобы дать ему больший доступ, и закрываю глаза, когда его пальцы распаляют огонь, порхая в чувствительных местах мучительно и медленно.
Ноги начинают дрожать, колени слабеют, и с моих губ срывается стон. Его хватка на мне усиливается, и я чувствую легчайшее прикосновение его зубов к моей шее.
– Джемма. – От того, как он выдыхает мое имя, нежно, музыкально, мое сердце ускоряет ритм, наполняясь теплом, и удовольствие обжигает мою плоть.
Я поворачиваюсь к нему лицом и тянусь за его развязанным галстуком, снимаю его с шеи, бросаю на пол и пускаюсь расстегивать пуговицы на рубашке. Закончив с ними, я стаскиваю с него рубашку и провожу руками по широкой груди, наслаждаясь жаром его кожи и упругостью мышц. Исследую его торс, как карту сокровищ, вдыхаю древесный аромат. Когда мои руки скользят ниже, к поясу его брюк, его дыхание срывается. Я останавливаюсь и встречаюсь с ним взглядом, обнаруживая в его глазах волнение.
– Ты увидишь меня, – говорит он дрожащим голосом. – Всего.
Мне требуется мгновение, чтобы понять его внезапное беспокойство. И тут до меня доходит – его нога. Держа одну руку на его бедре, другой я скольжу вверх по его груди, чтобы прижать ладонь к месту, где быстро бьется его сердце.
– Я знаю, Эллиот. Тебе не нужно бояться. Я хочу тебя видеть.
Он тяжело вздыхает, убирает мою руку со своей груди и сжимает ее в своей. К нему возвращается легкая застенчивость, и он ведет меня к кровати. Я стою перед ним голая, он садится на край и начинает спускать брюки. Мои глаза останавливаются на том, что вынуждает мое сердце забиться чаще, и я гарантирую, что это не протез. Губы растягиваются в озорной улыбке, и я встречаюсь с ним взглядом. На его лице все еще читается нерешительность, но, похоже, он воодушевлен моей реакцией. Не сводя с меня глаз, Эллиот отстегивает протез. Отсоединив, мягко ставит его на пол и продолжает неподвижно сидеть, глядя на меня и словно молчаливо спрашивая: «Тебе все еще нравится мое тело?» А может, он спрашивает: «Ты все еще меня любишь?»
Я изучаю его, взглядом блуждая по каждому дюйму его плоти, и останавливаюсь на ампутированной ноге. Она заканчивается на колене, кожа местами сморщена из-за зарубцевавшихся тканей, но в остальном гладкая. Это зрелище ни в малейшей степени не выбивает меня из колеи. Меня даже очаровывает этот вид, неполная конечность кажется такой же естественной, как и любая другая часть его тела: не менее красивой, чем его заостренные уши, глаза цвета вина или внушительный рост.
Приближаясь, я становлюсь между его бедер. Он проводит руками по моим икрам, бедрам и запрокидывает голову. Нагнувшись, я запечатлеваю на его губах мягкий поцелуй.
– Ты прекрасен, Эллиот.
Он вздыхает и снова проводит руками по моим бедрам. Наш поцелуй становится более страстным, и я приоткрываю губы, чтобы впустить его язык в свой рот. Затем устраиваюсь у него на коленях, оседлав его. Он хватает меня под ягодицы и тянет нас назад, пока мы не оказываемся в центре его кровати. Он руками зарывается в мои волосы, и я прижимаюсь к нему, стремясь углубить нашу связь, почувствовать больше его тепла, его твердости. Медленно скольжу по нему, пока он не заполняет меня, разжигая внутри пожар, и меня накрывает волна удовольствия, смешивающаяся с трепетом воодушевленного сердца.
– Черт подери, Джемма, – выдает он со стоном. – Как я раньше жил без этого? Без тебя?
Я срываю его вопрос еще одним поцелуем, и он перемещает свой вес, чтобы оказаться сверху. Опираясь на предплечья, мы начинаем двигаться по-новому. Я обвиваю руки вокруг его поясницы, прижимая его ближе, ногами обхватываю за талию. Вскоре мы находим знакомый ритм, как будто не прекращали танцевать в библиотеке. Мы доходим до пика вместе, и мое сердце наполняется теплом. Я смотрю ему в глаза, впитываю их гранатовый оттенок, таящийся в них. Страсть все сильнее поглощает нас с каждым ударом наших сердец, бьющихся в унисон, и на нас волной накатывает удовольствие.
Глава XXXVI
Мокрые от пота и уставшие, мы откидываемся на кровати Эллиота, не удосуживаясь даже накрыться простынями, потому что в комнате у Эллиота слишком жарко. Я кладу голову ему на грудь, обнимаю за талию и закидываю свою ногу на его. Он водит рукой по моим волосам, и музыка его сердца убаюкивает меня, погружает в мирное расслабление. Каждая частичка меня, которая прикасается к нему, словно горит, в то время как другие части тела, обдуваемые лишь воздухом, согреты жаром очага. Я закрываю глаза, прижимаясь к нему ближе.
