– Конечно, мы можем с тобой поиграть.
– Даже в футбол?
– Конечно, мы можем поиграть в футбол. – Он скрещивает руки на груди и еще раз кивает. – Когда учился в старших классах, я выступал за команду школы.
– Правда? – Кентаро становится серьезным, как будто он готов объявить о наступлении мира во всем мире. – Папа, я думаю, мы должны нанять господина Судзуки на работу.
Предложение нанять кого-то на работу, исходящее от младшеклассника, звучит довольно забавно, но Судзуки не может отрицать, что только что обрел в лице мальчика сильного союзника.
– Как насчет этого? На испытательный срок? – Стремясь поскорее закрепить сделку, Судзуки переходит в наступление: – Ваша жена сказала, что будет в командировке; возможно, вас заинтересовал бы испытательный срок в течение нескольких дней, как раз на то время, пока она будет в отъезде?
Он старается выдержать баланс между уступками и давлением на клиента.
Асагао сидит со скрещенными на груди руками, погруженный в задумчивость. Сумирэ спрашивает его: «Как ты думаешь, дорогой?» В ожидании ответа Судзуки нервно сглатывает.
– Слушай, а давай… – встревает Кентаро, – давай ты поиграешь со мной прямо сейчас! А мама и папа пока поговорят. Хорошо, мама, папа? Вы пока решите, хотите вы его нанять или нет.
Затем он берет Судзуки за руку и тянет к выходу из комнаты.
– Ну, пойдем, пойдем уже. – Направляется к двери. – И ты тоже давай с нами, Кодзиро.
Его брат снова подносит ладонь ко рту, как будто собирается сообщить еще один секрет:
– Я останусь дома. У меня простуда.
– Ну, хорошо, тогда только я и ты, большой братец, – говорит Кентаро, нетерпеливо таща Судзуки за собой. Тот берет свою куртку, но Кентаро тут же ему возражает: – Зачем это тебе, мы же идем играть в футбол! Оставь ее здесь, пойдем уже.
Судзуки покорно возвращает куртку на вешалку и идет к входной двери, захватив с собой только мобильный телефон. В прихожей надевает уличные туфли.
Он сбит с толку происходящим. Он пришел, чтобы выяснить, кто такой Толкатель. «Так, и что я делаю прямо сейчас? – Он слегка встряхивает головой. – Кто сыграл со мной эту шутку? Что вообще происходит?.. Ладно, ничего не поделаешь. Просто я должен это сделать. Как ты всегда мне говорила. Правильно?»
* * *
Дождь прекратился, и в облаках появились просветы, через которые на землю льются солнечные лучи. Вода из открытых водостоков, капли на бетонных стенах, окружающих сад, словно испаряются у него на глазах.
– Пойдем, – Кентаро берет футбольный мяч из сада и тянет Судзуки за рукав, указывая направо. – Там берег реки. Мы можем поиграть там в футбол.
Они идут по улице, вдоль которой выстроились одинаковые дома. Проходят через непримечательный квартал, затем еще немного дальше, и наконец оказываются на речном берегу. Это не так далеко от дома Асагао. Там находится футбольная площадка, очевидно с хорошим дренажом, поскольку она совершенно сухая. Вокруг насыпан гравий, чтобы на площадку не попадала грязь. Ворота с обеих сторон. Сейчас на ней никого нет.
Они расходятся примерно на двадцать метров и перебрасывают друг другу мяч. Сначала Судзуки целится мальчику под ноги, очень аккуратно, – скорее перекатывает мяч, чем делает настоящую передачу. Но вскоре они начинают пасовать жестче, посылая мяч в воздух, заставляя друг друга немного побегать.
Кентаро явно хорошо знает, как обращаться с футбольным мячом. Удар внутренней стороной стопы, удар подъемом, с нужной силой, с необходимой точностью. Он отлично контролирует траекторию мяча. У него правильная постановка корпуса, и опорная нога четко стоит на линии мяча. Должно быть, он много практиковался.
Судзуки ставит опорную ногу рядом с мячом. Переносит центр тяжести. Делает замах. Сжимает зубы. Бьет по мячу.
Кентаро с силой отбивает мяч, отправляя его обратно. Тот летит немного правее – но, возможно, это было сделано намеренно, так как он достаточно близко, чтобы Судзуки мог его принять, лишь немного пробежавшись. Он выбрасывает вперед правую ногу, и ему удается остановить мяч.
«Ах, вот ты как… – думает он, посылая мяч правее от Кентаро. – Беги, или ты его пропустишь!» Мальчик реагирует даже быстрее, чем можно было ожидать. Он бросается в том направлении, куда летит мяч, и сразу же отсылает его обратно.
«Хитро!» Судзуки преследует мяч и едва успевает его поймать. Вновь отпасовывает его Кентаро. Он начинает забывать, что играет с младшеклассником. Вне зависимости от того, как он бьет по мячу и в какую сторону его посылает, Кентаро мастерски принимает его и отбивает, и Судзуки обнаруживает, что все больше и больше увлекается игрой. Все его мысли словно растворились, голова наполнилась пустотой. Он больше ни о чем не может думать – только о мяче, о том, в каком направлении он должен его послать и что ему нужно сделать, чтобы впечатлить Кентаро. То, как все остальное покинуло его сознание, кажется ему почти забавным.
С каждой передачей требовательный голос, звучавший в его мыслях, все сильнее отдаляется, становясь все тише и тише. Образ сына Тэрахары, раздавленного минивэном, становится все более размытым. Сила, мучительно сдавливавшая его грудь, вдруг исчезает. «…Если ты в ближайшее время не скажешь мне, где находишься, с ними недолго все будет в порядке» – даже эта угроза становится несущественной. «Кто эти двое ребят, о которых я постоянно думаю?» Он останавливает прилетевший к нему мяч «щечкой» левой стопы.
«Тревога и гнев – это животные реакции, – не раз говорила ему его жена. – Исследование глубинных причин, поиск выхода из положения – это то, что делают только люди».
«Так ты считаешь, что именно это делает людей особенными? – спросил Судзуки. – Или это то, что делает людей хуже животных? Не преимущество, а человеческая слабость?»
«Если б ты мог спросить у животного, как ему удается выживать, я уверена, что животное бы ответило тебе: “Просто такими нас сотворила природа”».
Он думает, она говорила о том, что придумывание планов и стратегий и разнообразные переживания – это все недостатки человеческой натуры. В то же время, просто перепасовываясь мячом, Судзуки чувствует, что теперь он ближе к решению своих проблем. Хотя, разумеется, он ни на шаг не становится ближе к решению ни одной из них.
Внутренняя сторона его стопы входит в контакт с мячом, подхватывая его, как рука. Когда Судзуки ударяет по нему, тот летит через все поле. Даже несмотря на то, что мяч стремительно удаляется прочь, Судзуки ощущает его как часть собственного тела. Самостоятельную часть его тела, способную отделиться от него и пуститься в полет, описав изящную дугу и приземлившись точно у ноги мальчика, словно ее влечет туда некая сила.
Никаких больше мыслей о Хиёко или о Толкателе. Движение мяча туда и обратно – это всё. Больше ничего не существует во всем мире. И это прекрасно. Он ощущает себя в гармонии с самим собой. Он испытывает настоящий восторг. Он растворяется в этом чувстве.
