– Тебе и вправду следовало бы знать, когда нужно заткнуться, – скорее делая вид, что он раздражен, отвечает Иваниси. – Слушай, тебе известно, что сказал Джек Криспин, когда решил отойти от дел? А?
– Знаешь, я все собирался у тебя спросить: этот парень вообще когда-нибудь существовал?
– Когда Криспин принял решение закончить свою музыкальную карьеру, один журналист спросил его, что он хочет сделать первым делом, когда выйдет на пенсию. Знаешь, что тот ответил?
– Конечно, не знаю. Откуда мне знать? – Цикада думает, что он, наверное, уже несколько десятков раз участвовал в подобных бессмысленных разговорах, когда Иваниси ставил его в тупик своими вопросами. Он собирается прервать беседу, но затем решает напоследок посмешить Иваниси. В конце концов, когда он убьет Толкателя, то перережет все связывающие его нити и больше никогда не увидит Иваниси. «Не случится ничего плохого, если я позволю ему в последний раз повыпендриваться». – Так и что он сказал?
– «Я захочу съесть пиццу».
– Чего?
– Вот что он сказал. «Когда уйду в отставку, я захочу съесть пиццу». – Иваниси смеется, но кажется, как будто он плачет, и Цикаде становится от этого немного не по себе.
– Но он мог съесть пиццу вне зависимости от того, продолжал он работать или нет.
– Я знаю! – хрипло выкрикивает Иваниси. – Это же так смешно! Он просто гений!
– Это просто тупость. До скорого.
– Ладно, хорошо, в любом случае, держись, Цикада. Сделай все, что в твоих силах. Не проиграй, – напоследок говорит Иваниси.
– С чего это ты вдруг так меня поддерживаешь?
Он отключается и ставит ногу на педаль газа. Открывает окно. Ветер обдувает его лицо.
Судзуки
– Меня вызвали обратно в офис, это касается одного из моих студентов, – лжет Судзуки. – Так что мне придется на некоторое время уехать.
Сумирэ смеется, показывая ослепительно-белые зубы:
– На некоторое время? То есть вы собираетесь к нам вернуться? Вам больше не нужно обходить никакие другие дома?
– Ну, я… дело в том, что… – запинается Судзуки. – В любом случае, мне хотелось бы работать именно у вас.
«В конце концов, я до сих пор так и не выяснил, Толкатель ли он».
Говоря это, Судзуки не может перестать думать о сыне Тэрахары. Слова Хиёко крутятся у него в голове. «Мог ли он выжить? После такого? Может быть, в последние годы были найдены новые методы лечения? Прогресс в медицине? Если это действительно так, то медицинская наука зашла слишком далеко».
В конце концов Судзуки согласился встретиться с Хиёко. Конечно, он знал, что это, скорее всего, ловушка. Она могла просто пытаться выманить его, шантажируя жизнями этих двоих ни в чем не повинных ребят и попутно придумав эту неправдоподобную чушь про сына Тэрахары, который якобы все еще жив. Судзуки прекрасно все это понимал. Тот случай, когда ответ скорее «да», чем «нет». Более чем вероятно. В сущности, ничего другого и предположить было нельзя.
Но он также догадывался, что ничего совсем уж плохого не должно было произойти. Если он просто проявит немного осмотрительности, то сможет защитить себя и не позволить им причинить себе вред. Так что вместо того, чтобы встретиться на кольцевом перекрестке перед станцией «Синагава», он попросил о встрече где-нибудь в более людном месте.
– Я просто хочу послушать твою историю, так что постараюсь сделать так, чтобы тебе было как можно проще, – спокойно сказала Хиёко. – Что ж, давай тогда встретимся в кафе.
* * *
Вся семья Асагао провожает Судзуки до входной двери. Как только он надевает уличные туфли, Кентаро вдруг спрашивает:
– Тебе правда нужно уйти?
– Ты уходишь? – Судзуки вздрагивает, услышав тоненький голос, и, опустив глаза, видит Кодзиро, обнимающего его левую ногу. На мальчике его уличные сандалии, и он сует руку в карман Судзуки, как бы пытаясь не дать ему уйти.
Судзуки приходит в голову спонтанная идея:
– Слушай, вот что. Давай я отправлю открытки, которые ты подписал? Если ты все еще собираешься их отослать, я могу это для тебя сделать.
Но Кодзиро отрицательно мотает головой:
– Я хочу подписать еще несколько.
Судзуки задается вопросом, сколько дублей одной наклейки есть у мальчика.
Между тем Кодзиро напевает себе под нос: «То-ки-о-о, рай-о-о-н Бун-кёёё…»
– Тогда до скорого, – говорит Сумирэ.
– Спасибо за ваше время и гостеприимство, – церемонно отвечает Судзуки.
Асагао ничего не говорит. Когда Судзуки берется рукой за дверную ручку и уже собирается открыть дверь, Сумирэ вдруг окликает его:
– Послушайте, Судзуки-сан…
Он вздрагивает, как будто ее слова были выстрелом в спину. Поворачивается к ней.
– Я не знаю, далеко ли вы едете, но, может быть, мы могли бы вас подвезти? – Она улыбается, выражение ее лица совершенно беззаботно. Затем поворачивается к Асагао: – Как думаешь, дорогой?
– Конечно, – соглашается он. – Отсюда до станции довольно далеко. Быстрее будет доехать на машине.
Судзуки немного теряется. Он бормочет что-то о том, что в этом нет особенной необходимости.
– Куда вы направляетесь? – спрашивает Асагао.
Он кажется как будто немного прозрачным. Судзуки может поклясться, что видит лестницу за его спиной – сквозь его тело.
– В Синагаву. – В него нет времени, чтобы оценить, будет ли правильным сказать правду или лучше придумать какой-то другой пункт назначения. У него такое чувство, будто его приперли к стенке. – В кафе возле станции.
– Я могу отвезти вас на станцию «Синагава».
– Нет-нет, всё в порядке.
– Мне не трудно.
Перед воротами припаркован седан голубого цвета. Еще не успев толком понять, что происходит, Судзуки уже садится на пассажирское сиденье. Он и сам не может сказать, как это вышло: неожиданно перед ним оказалась машина, и вот он уже открывает дверь и пристегивает ремень безопасности. Он не чувствовал, как его ноги касались земли, когда он шел к машине. Никто не тащил его и не подталкивал в спину, он просто каким-то образом оказался на пассажирском сиденье. «Так же, как когда человек рождается на свет», – думает Судзуки. Это просто произошло: он был рожден, и вот он здесь. С изумлением Судзуки вспоминает, что говорила его жена: «Нет никаких доказательств, что я когда-нибудь существовала». «Это правда, мы рождаемся и проживаем наши жизни, и не остается никаких доказательств того, что это когда-нибудь случалось. Точно так же, как невозможно сказать наверняка, был ли Брайан Джонс участником “Роллинг стоунз”».
Привычным движением Асагао переключает передачу, и машина отъезжает от ворот.
