В этот миг ей все казалось забавным, и она решила, что кто-то из студентов решил ее разыграть.
Но когда чужой, неестественно визгливый голос шепнул ей на ухо: «Не кричи и не рыпайся, иначе я тебя убью», – у нее закружилась голова. Она застыла. Вся ее энергия куда-то улетучилась. На смену ей пришел страх. Он не придал ей ни энергии, ни сил. Наоборот, отнял и то и другое.
Ребекка сглотнула, вслушиваясь в биение собственного сердца. А чьи-то руки уже ощупывали ее сквозь пуловер и джинсы, чье-то горячее дыхание обожгло ей ухо, и чье-то тело буквально приклеилось к ней.
Окаменевшая, испуганная, она вспомнила еще одну теорию под названием квантовое смешение: «Когда квантовые объекты входят в контакт друг с другом, их составы перемешиваются, и с этих пор их дальнейшие судьбы тоже перемешиваются, каково бы ни было расстояние между ними в будущем». У нее возникло подозрение, что именно так и получится после того, что с ней сейчас произойдет.
У этого было название: изнасилование.
Тип позади нее, не имевший ничего общего с квантовым объектом, швырнул ее животом на кровать. Несмотря ни на что, она заорала. К черту все его угрозы. Конечно, умирать ей не хотелось, но и не хотелось, чтобы ее изнасиловали. В тот же миг в дверь стали дубасить что есть силы, и с лестничной площадки раздался голос:
– Ребекка! Ребекка! Что случилось?
Незнакомец выпустил ее. Она крикнула:
– Луис!
Дверь стремительно распахнулась, и в комнату ворвался Луис, студент-химик, ее ровесник.
– Он пытался меня изнасиловать! – крикнула она, указывая на открытое окно.
Студент-химик бросился к окну, выходившему во двор, на нижнюю террасу. Он увидел, как чья-то тень метнулась с террасы во двор. В следующую секунду Луис тоже приземлился на террасу и бросился к балюстраде. Тип удирал в направлении улицы Кальдерерос.
Луис заколебался: до двора было метра четыре. Потом все-таки решился, перемахнул через балюстраду и прыгнул вниз. Ловко приземлившись на асфальт, помчался догонять насильника.
Он знал, что в эту минуту у него в крови циркулирует большое количество молекул C9 H13 NO3, вещества, которое у англосаксов называют эпинефрином, а в Испании – адреналином. Оно вызывает увеличение артериального давления, объема выброса крови при каждом ударе пульса, расширение бронхов, а в результате – прилив энергии.
«Ах ты, сволочь, ну я тебе задам», – думал Луис, который, помимо химии, занимался еще и бегом.
В конце улочки беглец повернул направо, на улицу Консуэло, и помчался по ней во весь опор. «Хорошо бежит», – подумал Луис, не отставая от него ни на шаг, но и не догоняя. Тот свернул влево, на узкую улочку Варильяс, с граффити на стенах: Дэвид Боуи, Принц, космонавт с гитарой… Так, один за другим, не уставая, они добежали до рыночной площади. Оттуда тень в капюшоне кинулась по лестнице на северо-запад, перепрыгивая через ступени, добежала до главной площади и рванула сквозь аркады к воротам, выходившим на улицу Замора.
Вот черт… он марафонец, что ли, этот тип?
Луис знал, что у него в печени и мускулатуре скрыты большие запасы энергии и хранятся они в крупных молекулах, состоящих из множества более мелких молекул глюкозы, связанных между собой: гликогенов. Гликогены – это одновременно и горючее для мускулов при больших нагрузках, и главный источник энергии для нервной системы. Однако резервы гликогена зависят от уровня тренированности организма. Вопрос в том, чтобы знать, лучше или хуже его тренирован этот тип.
Они пробежали еще метров двести пятьдесят, пересекли Пласа-де-лос-Бандос и оказались перед зданием Банка Испании. И тут беглец внезапно свернул с большой улицы вправо. Луис добежал до конца узкого прохода, вбежал на улочку и выскочил на маленькую ромбовидную площадь напротив ошеломляющего фасада школы искусств Сент-Элюа, отделанного серой и белой плиткой. На площади никого не было, только горел фонарь и стояла скамейка. Куда же он делся? Книжный магазин «Летрас Корсариас» был в этот час закрыт. Луис, поскольку учился на химическом, а не на литературном факультете, не знал, что своим названием магазин обязан кинорежиссеру Пьеру Паоло Пазолини. С площади имелся еще один выход: вниз, в глубину квартала. Луис побежал этим путем и выбежал на улицу Васкес-Коронадо. Никого не видно, и есть три маршрута: направо, налево и прямо.
Упершись руками в колени, он отдышался. Этот тип был в хорошей форме, и ему удалось уйти от погони. В голове промелькнула мысль: что бы он сделал с парнем, если б догнал его? До этого момента Луис не задавал себе такой вопрос. Что было бы, если бы беглец вдруг обернулся и достал нож? Он встретил бы его лицом к лицу или бросился бежать? Да забудь… Вопрос уже ни к чему: парень удрал.
* * *
Спрятавшись в подъезде дома № 22 и прислонясь спиной к железной решетке, беглец тяжело дышал; легкие его горели, пот ручьями катился по лицу.
Господи, ну и ловко же он ускользнул!
Хорошо еще, что он бегает два раза в неделю… На будущее надо удвоить осторожность. И какое-то время посидеть спокойно.
Он ощупал правое запястье. Он вывихнул его об асфальт, приземляясь во дворе. Когда тот тип бросился ему вдогонку, он позабыл про боль. Но сейчас боль дала о себе знать: руку дергало по всему предплечью.
Он дождался, пока стихнут шаги Луиса, и вылез из укрытия. На вывеске ближайшей аптеки обозначались всего каких-то три градуса, но он вспотел с головы до ног. И у него кололо в боку.
Он медленно двинулся пешком сквозь ночь. Тень среди теней. Вспотевший и одинокий…
33
Утро понедельника
Обернув бедра белым полотенцем, она вышла из душа. И тут зазвонил телефон. Лусия подошла к ночному столику и наклонилась над экраном.
Черт, это Самуэль.
– Альваро опять подрался, – услышала она в трубке, нажав зеленую клавишу.
Ее словно ударили в грудь чем-то острым.
– Он подрался во дворе. На этот раз, похоже, начал первым. Говорит, что его спровоцировали, и вообще отказывается обсуждать эту тему. Сегодня я должен прийти к директору школы. Но я уже говорил с ним по телефону: он хочет показать Альваро психологу.
– И что ты намерен предпринять?
– Это мы намерены предпринять. Он и твой сын тоже, не забывай об этом.
– По-моему, психолог – идея хорошая. Я знаю одного…
В трубке вздохнули.
– Представляю, что это за психолог. Альваро не преступник, Лусия. Ему не надо прочищать мозги. Ему просто нужен человек, который внимательно его выслушает…
– Я знаю, Самуэль.
– Директор задал мне один вопрос: часто ли Альваро видится с матерью. И я ответил «нет».
Желудок Лусии обожгло кислотой. Ее захлестнула волна печали, не давая дышать.
