Еще раз проведя по моей вспотевшей коже, он потер изображенный символ и произнес заклинание.
– Теперь ты. Попробуй у меня на шее сзади.
Я коснулась ложбинки у волос, где блестели бисеринки пота, смочила магическую печать и повторила сказанное Лукасом слово.
Так мы завершили первый ритуал.
Едва дотронувшись до бумаги, я ощутила в теле неприятный, липкий холодок, как при простуде. Затем это странное чувство переросло во что-то более гадкое, похожее на стыд или дурное воспоминание. А еще – на затишье перед бурей или отдаленный гул за секунду до землетрясения.
Лукас побелел как полотно: видимо, с ним происходило нечто подобное.
– Ого! – ошарашенно произнес он.
– Что это за…
Телефонный звонок не дал мне договорить. Мы переглянулись. Лукас взял мобильник и посмотрел на экран. Номер был незнакомый.
Звонил мистер Грейди, личный ассистент Освальда Джонсона Хейбера – клиента Шаймена, которого Арчи считал заказчиком «Книги о бесценной субстанции».
Мы с Лукасом молча смотрели друг на друга, думая об одном и том же: «Сработало!»
* * *
Лукас переключился на громкую связь. Судя по голосу и манере речи, Грейди был белым мужчиной около тридцати. Он говорил немного заискивающе, стараясь при этом сохранять достоинство, и после многословного вступления перешел наконец к сути.
– Мистер Хейбер очень заинтересован в книге и готов щедро заплатить. Репутация у него безупречная – можете навести справки у мистера Коэна. – Грейди имел в виду Арчи. – Или любого другого книжного дилера. Он – постоянный клиент издательства «Бауман». И регулярно покупает антикварные новинки в «Аргоси».
– В настоящий момент книги у нас нет, – сказал Лукас. – Однако…
– Мы можем ее достать, – вступила я в разговор. – Для начала не мешало бы встретиться с вашим боссом. Поймите правильно: рукопись очень дорогая, и у нас есть предложения от других покупателей. Хотелось бы лично оценить, насколько мистер Хейбер отвечает нашим критериям. Согласитесь, никому не нравится тратить время впустую.
Лукас смотрел на меня с восхищением: его явно впечатлил мой блеф.
Я хотела заполучить книгу. А он хотел меня – теперь я знала это наверняка.
– Конечно-конечно, – залебезил Грейди. – Как скажете. Имейте в виду: он готов перебить любое другое предложение. Хотя я прекрасно понимаю ваше желание услышать это от него самого – как говорится, из первых уст. Сможете подъехать завтра?
– Подъехать?.. Куда? – спросила я.
– В Коннектикут. Если вас это не затруднит, – поспешно добавил он извиняющимся тоном. – Мистер Хейбер будет рад принять вас в своем доме в Пигз-Бэй. Естественно, мы пришлем машину.
Немного поломавшись для вида и посетовав на страшную занятость, мы в итоге милостиво согласились. И пообещали завтра же приехать в Коннектикут, чтобы обсудить с мистером Хейбером сделку.
После звонка у меня пропало всякое желание возобновлять прерванное занятие – к тому же я не была уверена, что готова. Требовалось время, чтобы заново привыкнуть к сексу после стольких лет воздержания. Хотя такая перемена не могла не радовать. Я давно заметила, насколько тонко Лукас чувствовал женщин – вот и сейчас он моментально уловил мой дискомфорт. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я собралась уходить.
– Ты еще вернешься? – спросил он в дверях.
– Возможно, – сдержанно ответила я.
Затем прошлась пешком до метро, села в поезд и вернулась в гостиницу…
Конечно, я не монашка: у меня было много мужчин до Эйбела и несколько – во время нашего брака. О последних эпизодах без содрогания не вспомнишь. Отвратительный секс с одним коллегой после ярмарки во Флориде – в одежде он выглядел вполне презентабельно, но оказался неумелым любовником с рыхлым телом.
Небольшая интрижка с приятелем друзей – пришлось порвать с ним, когда он предложил пойти вместе на школьный утренник. Забота о муже была для меня на первом месте, и уделять внимание чужой дочери я не могла. По-моему, девочка заслуживала лучшего. Мы с ее отцом договорились остаться друзьями, но в итоге всё окончилось ничем.
Другая история положила конец дружбе с неким музыкантом: мы недолго встречались еще до моего замужества и возобновили общение, когда Эйбел перестал говорить. Я знала, что моногамные отношения не по его части, поэтому решила, что у нас получится стать друзьями, которые иногда спят друг с другом. Мы проделали это несколько раз, а потом он вдруг перестал выходить на связь – я так и не узнала почему.
Наконец, была пара ужасных недель, проведенных в пьяном угаре со знакомым писателем – он много лет ко мне подкатывал. Его жизнь тоже не задалась – неудачный брак, депрессия, проблемный сын-подросток… Я не имела ни малейшего желания в это влезать. Мне и своих забот хватало.
Порой я втайне мечтала встретить кого-то вроде Лукаса – привлекательного, с отличным чувством юмора и заинтересованного во мне; чтобы он был хорош в постели и не искал серьезных отношений.
И вот мечта сбылась. Но я оказалась совершенно не готовой к прикосновению чужих рук и губ. Возможно, потому, что продолжала считать идеальным мужчиной своего мужа. Когда-то мы были без ума друг от друга. Обожали секс. Эйбел восхищался совершенством человеческого тела и «исследовал» меня с жадным любопытством ученого – каждый волосок, каждую пору и впадинку. Прекрасно разбираясь в истории и философии, он хотел так же глубоко изучить реакцию кожи на прикосновение рук, языка, бархата, меха, губ. Его энтузиазм увлек и меня, побуждая искать все новые способы получения удовольствия. С тех пор как я встретила Эйбела, секс стал не только лучше, но и интереснее. Мы экспериментировали с разными техниками, игрушками, текстурами. И хранили друг другу верность – не из чувства долга, а потому что больше ни в ком не нуждались. Мы совпали, как две половинки одного целого.
Все это было в прошлом. Хотя я до последнего старалась поддерживать физическую близость. Поначалу мы могли сутками не вылезать из постели; со временем счастливые эпизоды случались все реже, а под конец и вовсе превратились в короткие, окрашенные грустью мгновения. Через пару месяцев после своего последнего оргазма Эйбел перестал говорить. Ужасный был день. Он почти не осознавал, что с ним происходит. К тому моменту мы уже несколько месяцев жили в провинции. Помню, как сидели на приеме у врача в Олбани – очередного светила в области неврологии. Правда, отказ принять нашу страховку заставил меня совершенно в нем разочароваться. Он обращался с Эйбелом как с пустым местом! Потом, игнорируя мои просьбы, мучил его бесконечными вопросами, зная, что ответа не добьется. Но самое ужасное – постоянно произносил слова, от которых я так долго ограждала мужа: «деменция», «ухудшение», «пансионат».
Эйбел разволновался. На обратном пути домой и до самого вечера он пытался делать то, что больше не мог: произносить длинные слова, заканчивать предложения, ходить без посторонней помощи. Его лицо омрачили печаль и досада. Это разбивало мне сердце. Я не хотела, чтобы он догадывался, насколько чудовищно то, что с ним происходит. Многие годы мне удавалось скрывать от мужа правду. И вот теперь какой-то идиот в медицинском халате разрушил стену счастливого неведения, которую я так долго вокруг него возводила…
