Остановившись, я стала за ними наблюдать. К моему изумлению, карету тянули не лошади, а двое мужчин в удивительно реалистичных масках и черных латексных костюмах.
Продолжая смеяться, седовласая женщина – Мод – натянула вожжи, и люди-лошади встали как вкопанные напротив входа. Блондинка в бюстье с резким щелчком хлестнула «скакунов» кнутом поперек спины. Один из них даже не шелохнулся, а второй слегка вздрогнул от удара.
– Привет! – крикнула мне Кэт. – Вы, наверное, та самая американка? Проходите в дом – сейчас будем обедать.
Встретившись у двери, мы обменялись рукопожатиями и представились, а затем зашли в дом. Интерьер поражал величием, красотой и благородной ветхостью. Пол, стены и ведущая на второй этаж лестница были каменными. Я словно попала в декорации исторического фильма.
– Мы дома! – громко оповестила кого-то Кэт и повернулась ко мне. – Останетесь на ночь?
– Вообще-то я приехала только…
– Ну конечно, останется.
Все подняли головы: по великолепной лестнице спускалась королевской поступью хозяйка замка. Мадам М. оказалась хрупкой, миниатюрной и почти седой – если не считать несколько черных прядей. На ней была шелковая мужская пижама черного цвета.
Приблизившись, мадам взяла мои руки в свои и легонько сжала.
– Лили, – сказала она грудным, с хрипотцой голосом. – Добро пожаловать! Мы очень рады вашему приезду. Однако вынуждена сразу разочаровать: «Книги о бесценной субстанции» у меня нет – продала ее несколько месяцев назад. Слишком темная вещь.
Мое сердце упало: это была наша единственная зацепка. Но сдаваться я не собиралась. Если придется, встречусь хоть с десятком покупателей, пока не отыщу владельца, но без книги домой не вернусь!
– Кому?
Мадам М. лишь загадочно улыбнулась.
– Тогда зачем вы меня пригласили?
– Чтобы отговорить от продолжения поисков. Эта рукопись – само зло.
– Я всего лишь букинист. Магия не по моей части.
Смерив меня проницательным взглядом, мадам рассмеялась.
– «Всего лишь букинист»… – Интересно, что ее так насмешило? – Пойдемте лучше обедать.
Мы прошли в столовую, где ждал накрытый по всем правилам этикета длинный стол. Рядом выстроились три официантки – практически обнаженные, если не считать микроскопических шелковых трусиков и черных туфель на шпильках с алой подошвой. Мои спутницы не обращали на них никакого внимания. Как только мы расселись, одна из девушек тут же налила всем шампанского. Справа на ребрах у нее виднелся похожий на клеймо рубец: «ММ».
Мадам восседала во главе стола. Вскоре послышалась тихая музыка: кто-то включил диск с классическими вальсами.
Я молча пила шампанское, даже не пытаясь скрыть изумление от происходящего. Жизнь в замке текла по каким-то особым, непонятным мне правилам. Мадам в упор разглядывала меня темными глазами. Подали еду и вино. Наконец хозяйка заговорила:
– Лили, я прочла все книги вашего мужа. Он был гениальным писателем. То, что с ним случилось, – настоящая трагедия. Для вас обоих. Между прочим, до вчерашнего вечера я не знала, что вы тоже писатель. Если честно, не особо люблю романы. Как правило, их авторы – идиоты средних лет, возомнившие себя философами. Несут полнейший бред. Однако, получив сообщение от Имоджен, я прочла пару глав вашей книги. Отличная работа! Мощно, глубоко. Почему вы перестали писать?
Все повернули ко мне головы. Я не стала юлить и сказала как есть:
– Я сдалась.
Она продолжала сверлить меня взглядом.
– Но почему?
– Потому что… ужасно скучала по Эйбелу и не хотела жить. Но и умереть не могла – ведь он во мне нуждался.
Я никому и никогда этого не говорила. К моему удивлению, все женщины понимающе закивали. Видимо, для обитателей замков мысли о самоубийстве и потеря любимых людей – обычное дело.
– Что же вы надеетесь получить от книги?
– Деньги. Меня не интересует богатство. Но уход за Эйбелом требует огромных расходов.
– По-моему, вы недоговариваете. – Мадам с сомнением покачала головой. – Имейте в виду: эта книга очень опасна. Магия – лишь средство, подобно деньгам или огню. Если применять ее с умом, то можно добиться удивительных результатов. В противном случае жди беды. Или готовься к смерти.
Каким-то неведомым образом она знала, что я уже прошла несколько шагов из манускрипта – отпираться было бессмысленно.
– Уверяю вас, – сказала я. – В первую очередь меня интересуют деньги.
– Это вам так кажется. У судьбы свои планы. – Мадам снова просканировала меня глазами. – Я все-таки попытаюсь вас переубедить. Оставайтесь на ночь. Сыграем в небольшую игру. И если к утру вы не откажетесь от затеи с книгой, то я назову имя покупателя. Oui?
[54]
Мне стало любопытно, о какой «небольшой игре» идет речь.
– Возможно, – ответила я уклончиво.
Женщины переглянулись. Кэрри-Энн подняла брови. Кэт просияла.
– Вы все увлекаетесь магией?
– Oui, – ответила Кэт. – Однако сначала пришлось научиться технике безопасности. Мадам не зря сравнила магию с огнем: может согреть, а может вмиг спалить дотла!.. – Она изобразила руками развеивающийся дым.
Хозяйка замка кивнула Кэт; та сняла с шеи золотую подвеску, оказавшуюся медальоном, и протянула мне.
– В двадцать пять я родила дочь. Она была само совершенство. Взгляни сама.
Внутри я увидела две фотографии: младенца и девочки лет двенадцати. Малышка в самом деле напоминала ангелочка. А девочка-подросток с пустыми, ничего не выражающими глазами выглядела худой и апатичной. Даже ее каштановые волосы казались тусклыми и безжизненными. Судя по всему, последний снимок сделали на больничной койке.
– Чудесная малышка, – согласилась я. – Что с ней случилось? Она заболела?
– Рак. Метастазы в мозге, крови – везде. Даже в костях. Словами не передать, что чувствует мать, слыша крики своего ребенка. Она готова пойти на все, чтобы облегчить его страдания.
Другие женщины сочувственно кивнули. При этом выражение лиц у всех было разным: у мадам М. – безмятежным и неожиданно суровым; у Кэрри-Энн – печальным и немного сердитым; Мод выглядела отрешенной. Очевидно, каждой довелось испытать подобное тому, что пережили мы с Кэт: чудовищную потерю, которая рушит твой мир и полностью меняет личность. И даже слова приобретают совсем иной смысл.
– Вскоре мы практически поселились в больнице, – продолжала Кэт. – Ее отец ушел – не смог этого больше выносить. А друзья… просто испарились. У меня оставалась только мать. Потом я и ее потеряла. Сердечный приступ. И года не прошло, как моя девочка ушла вслед за ней. Мама и дочка были для меня всем. Я не хотела без них жить.
