Окажись на её месте другая женщина, подобное поведение можно было бы счесть развратным. Достаточно вспомнить его встречу с Моро по приезде из Империи. Но тут никаких нарочито сексуальных поз или слетевшей с плеча бретельки. Кайт не выглядела порочной, а наоборот – уютно-домашней.
Закутавшись в халат, девушка устроилась на высоком табурете, сонно щуря глаза.
– Простите, не хотел вас будить, – вновь испытав неловкость, произнёс он.
– Не переживайте, мы обычно рано встаем, – отмахнулась девушка. – Устроили вчера посиделки с Айналис и не заметили, как наступило утро.
– Вы недавно легли?
– Угу, – потирая глаза, отозвалась она.
Стоило ей поднять руки к лицу, как ворот халата распахнулся, демонстрируя белоснежную кожу шеи. Кайт выглядела слишком домашней, слишком мягкой и нежной. Прильнуть бы к сонному теплу её тела…
– Я почему-то была уверена, что вы пришли осудить меня, – сладко потянувшись, заговорила она.
Дэймос отхлебнул горячего кофе, обжигая язык. Дал себе несколько секунд выдернуть мысли из декольте и направить в рабочее русло.
– Осудить?
– Вы бы сказали: «как безрассудно и опасно было соваться в тот притон».
– А вы начали бы огрызаться, говоря, что это не моё дело.
Хмыкнув, она отпила чаю. У Зэвана язык без костей.
– Неожиданно неплохой кофе, – отсалютовал он кружкой.
– О! Где моё воспитание, совсем забыла об угощении, – подорвавшись, Кайт достала из хлебницы блюдо, накрытое полотенцем. – Не пить же пустую воду.
Под полотенцем оказались пироги.
– Отлично, я как раз не успел позавтракать, торопился к вам, – умяв угощение, он спросил: – Всё же почему вы не попросили помощи?
– У кого?
– Каперс служит в милиции, думаю, их заинтересовал бы похищенный магистр. Это я ещё молчу о Магистрате и Академии, которым тоже не с руки подобное пятно на репутации.
Покачав головой, она ответила не сразу.
– Опыт показывает, что на них нельзя положиться. Они изобразят бурную деятельность, а мне потом придётся собирать Ника по кускам. – Видя его удивление, Кайт пояснила: – Когда пропала моя племянница, все предпочли сделать вид, что ищут, а на деле лишь тянули время.
Дэймос поспешил занять себя кофе и едой. Вот за что наказали Зэвана. В ночь пожара, когда напали на Чёрного волка, ему было поручено забрать внучку Александра. Неужели Кайт и компания выкрали девочку у Заклеймённых? Теперь понятно, почему Зэван её донимает.
В этот момент хлопнула входная дверь.
– О! А вот и Зэван. Наконец узнаем, почему собираться нужно именно в моём доме.
– Я забрал письма! – объявил Каперс, входя в кухню, и, увидев собравшихся замер.
Его лицо покраснело так, как умеют краснеть только рыжие: резко, вместе с шеей и ушами. Следом вошёл Фиар и, едва увидев Дэймоса, побагровел. Хоть кто-то в этом доме помнит о приличии.
– Я не вовремя? – нашёл в себе силы спросить он.
– Нет, – удивилась Кайт. – Наливайте чай, а я пока схожу переоденусь.
Поднявшись, она потянулась и вышла из кухни. Между мужчинами повисла неловкая тишина.
– Не знал, что Зэвана уже выписали, – сказал Дэймос, предпочитая не замечать направленных на него воинственных взглядов.
– Будь моя воля, его давно бы вышвырнули на мороз, – заявил Фиар и сел напротив, скрестив руки. Он пытался выглядеть недовольным и грозным.
– Не выписали, – покосившись на друга, ответил Каперс.
Поняв, что гость не несёт опасности для подруги, рыжий расслабился и уже не глядел волком в ответ.
– Кто сварил кофе? – удивился он, заглядывая в сотейник. – Девчонки говорили, что не умеют.
– Я.
– О! Наконец кто-то с руками. Я одолжу кружечку.
– Конечно.
Фиар посмотрел на рыжего как на врага народа.
– Кстати, где он? Зэван? – спросил Каперс, устраиваясь на высоком табурете.
Рассказав о записке, Дэймос развеял последние сомнения относительно неприличной сцены, что они застали с утра. Но если подумать, то и им Кайт открыла бы дверь в таком же виде. Посчитали бы они это неприличным или давно привычным зрелищем? Интересно, как далеко за грань дружбы выходят их отношения?
– По-вашему, неприятностей недостаточно? – всплеснул руками Фиар.
Правая рука оказалась забинтована, похоже, Кайт пришила палец обратно.
– Ник, – попытался успокоить друга Каперс, но тот в ответ прожёг его яростным взглядом.
– Он втягивает Лисару в неприятности, а я должен молчать?! – взвился Фиар. – Он не задумываясь бросит её на растерзание Серым, как бросил меня! Что, нечего сказать в ответ?
Не спеша допив кофе, Дэймос поднял взгляд и посмотрел в глаза Фиара. Несмотря на весь пыл и показной гнев, тот поспешил отвести взгляд.
– Я заставил тебя ввязаться в нечестную игру и саботировать бой?
– Могли бы и помочь, – разглядывая столешницу, буркнул Фиар.
– Зачем? – ставя кружку на стол, спросил Дэймос. – Я предупреждал не вести грязных дел в «Бешеном псе». Не нужно перекладывать на меня ответственность за твои поступки.
– И всё же вы втягиваете Лисару в неприятности.
В этот момент в дверях появилась Кайт. В закрытом платье, убранными в тугой узел волосами, она вмиг растеряла ту нежную притягательность, что завладела мыслями Дэймоса поутру.
– А ты суёшь нос в чужие дела, – осадила его Кайт. – Мистер Арус, давайте переберёмся в мой кабинет. Подальше от чужих ушей.
На последней фразе она бросила взгляд в сторону брата, и тот втянул голову в плечи, растеряв весь свой пыл.
Оставив покрасневшего Фиара на кухне, они прошли в кабинет. Возможно, раньше это была чайная комната, но новые хозяйки дома переклеили обои, поставили книжные полки и рабочий стол, а напротив установили пару старомодных кресел. В одном из них, развалившись, сидел Зэван. Перепачканными пальцами он держал кулёк с конфетами.
– Запачкаешь обивку, сам будешь чистить, – строго произнесла Кайт, садясь за стол.
– Пф, – отмахнулся тот. – Есть дела поинтереснее. Я знаю, где третий дневник.
Замолчав, он выразительно посмотрел на собравшихся, словно ожидая оваций.
– Что за театральная пауза? – недовольно произнёс Дэймос. – Говори, где и как тебе удалось его найти.
– Немного личного обаяния, – улыбнулся Заклеймённый.
Испещрённое шрамами лицо гротескно исказилось. Из-за рваного шрама уголок губы, всегда презрительно изогнутый, нервно приподнялся, а глаз сощурился ещё сильнее.
– Никакое обаяние не способно компенсировать столь уродливую рожу, – высказал мысли вслух Дэймос.
