Но ладонь в подставленную руку вложила тыльной стороной, тщательно собрав пальцы в кулак. Тьма с них начинала уже впитываться под кожу, ни к чему наблюдательному журналисту показывать эдакое неприличие.
— Я сейчас, — пробормотала едва слышно, тщательно отворачивая лицо. Глаза-то я не красила, хотя в сумочке завалялась палочка каяла, выданная Самантой пару дней назад со строгим наказом пользоваться. Разумеется, я им не пользовалась, но сейчас придется начать. Машинка, подводка, что там еще может испачкать пальцы… раз на меня так вот спонтанно теперь накатывает, стоит иметь запасные варианты разумных объяснений.
Дамская комната располагалась почти у лифтов. Я едва сумела проскользнуть под строгим и бдительным оком Глории. Не хотелось, чтобы она видела меня в подобном состоянии.
Да еще в каком состоянии!
Стоило глянуть на себя в зеркало, и меня разобрал неприличный смех, граничащий с истерикой.
Бедный, бедный мистер Даур! Он не знает с кем связался!
Сказать по правде, я и сама не знала, что умею с такой частотой и меткостью влипать в истории. Причём чаще всего — буквально, пачкая костюмы до нижнего белья.
Уборные в издательстве были под стать зданию. Современные, лаконичные, гладкие — и в то же время из качественных дорогих материалов. Зеркало состояло из десятка отражающих пластин, состыкованных вместе так, что получилось сплошное полотно. Если наклониться вперед, можно было нормально рассмотреть себя, а если стоять выпрямившись, как я сейчас, казалось, что лицо и фигуру покрывают трещины.
Некогда белоснежная блузка сейчас была густо покрыта бурыми и зеленоватыми пятнами, словно мы с ней побывали на болоте. Имелись в предместье Сен-Саммерса такие вот густые трясинные топи, где лучше в дождливые сезоны не появляться — затянет хорошо, если по шею, а то и целиком. Иногда там пропадали отбившиеся от стада коровы.
Я себя сейчас чувствовала именно такой вот туповатой коровой, которая чуть не погибла, чудом уцелела, но продолжает сидеть в трясине, ощущая, как колеблется под ногами зыбкая почва.
— Ты ходишь по краю, Эбигаль! — прошептала я своему отражению и пару раз плеснула себе в лицо ледяной водой. Помогло несильно. Паника немного отступила, чернота практически вся втянулась под ногти, оставив лишь неопрятный рваный край, который исчезнет через пару минут. — Может, еще не поздно отступить?
«Не обязательно ведь возвращаться в Сен-Саммерс?» — подумалось мне. Таких тихих, затерянных в глуши городков полным-полно. Получить первую зарплату — ее хватит там на полгода, не меньше, если не шиковать. Может даже домик прикуплю. Забыть всех этих личей, маньяков и языкастых кумушек, заняться садом…
Глубоко вздохнув, я уставилась на сворачивающуюся спиралью воду в раковине.
К сожалению, не поможет.
Не тот у меня характер. У матушки был подходящий, она влилась в сонную уютную жизнь Сен-Саммерса, будто была там рождена. Я же с детства чувствовала, что мне там тесно. Душа просила свершений!
Вот, допросилась.
Взяв из стопки чистых крохотных полотенец верхнее, я вытерла лицо и выудила из сумочки подводку. Самое время научиться ей пользоваться.
Смешно, конечно, красить глаза, когда у тебя на груди болото, но лучше я пойду виниться к мистеру Дауру во всеоружии, похожей на приличную девушку хотя бы выше воротничка.
— Где это тебя так угораздило? — раздался высокий недовольный голос у меня за спиной. Я от неожиданности чуть каял не выронила. Вроде же только смотрела в зеркало — никого в дамской комнате не было. Мелькнула было мысль про призрака и тут же пропала, краем глаза я поймала отражение характерных блондинистых кудрей.
Глория.
Вот же некстати!
Холёная девица подплыла к умывальникам походкой театральной дивы, обдав меня по дороге приторно-цветочным ароматом духов.
— На меня опрокинулась ваза, — промямлила я нейтральную версию, решив умолчать о всех сопутствующих событиях. Ни к чему чужой секретарше знать, что именно мы разглядывали в кабинете журналиста.
— Ваза, значит, — хмыкнула Глория со знающим видом. Наклонилась ближе ко мне и прошептала: — А чем вы таким занимались на рабочем столе мистера Хэмнетта, что она опрокинулась?
Вот уж кому следствие вести! Я судорожно сглотнула, не уверенная, что именно ответить и стоит ли отвечать на этот не слишком приличный выпад вообще. Отрицать все — практически сознаться в непотребном. Да, женская логика именно так и работает. Потом не отмоешься, и я не про пятна сейчас. Сказать, что работали? Тогда с чего вдруг на меня вылили воду из-под цветов?
Пока я мялась, секретарша редактора уже пришла к каким-то своим выводам, удовлетворенно кивнула и прищурилась.
— Ты выбрала интересный образ. — Глория окинула меня настолько профессионально-цепким взглядом, что я поежилась, ощутив себя снова в полицейском участке. — Эдакая провинция с налетом шика, невинность с изюминкой. Занятно.
Она постучала светло-розовым ноготочком по подбородку, обходя меня по кругу. Я с удвоенной остротой прочувствовала влажность липнущей к телу блузки и штопаную юбку. Пусть зашивала ее Саманта, а частично так и вовсе восстановила, но сам факт нервировал. Ох, уволит меня мистер Даур! Я ему рекламу обещала, а выходит совсем наоборот.
— Мы с девочками такого еще не пробовали, — задумчиво протянула Глория тем временем загадочную фразу, возвращая меня из паники в реальность. — Думали, ему по душе строгие фифы, вроде его невесты, а оно вон что! Ну, посмотрим, посмотрим, может, у тебя что и выйдет. Оригиналка ты наша!
— Что? — переспросила я слабым голосом. Не слишком красноречиво, но что поделать. Поток новой информации вкупе с недавним протухшим душем выбил меня из колеи. Секретарши пытались соблазнить мистера Хэмнетта, подделывая стиль его невесты?
Они ее видели?
Что-то у меня вообще не туда мысли поскакали.
Я дернула головой в безуспешной попытке упорядочить их и наткнулась на подводку, которую все еще держала в руках. На щеке образовалась кривая чёрная полоса, добавлявшая безуминки в и без того оригинальный образ.
— А что ты собралась с каялом делать? Выколоть себе глаз? — с нескрываемой насмешкой осведомилась Глория, наблюдая за моими попытками оттереть краску. Водой она, зараза, не смывалась! Я сморгнула злые слезы, надеясь, что те незаметны под прикрытием обильных потоков воды, стекавших со щеки, и снова с ожесточением потёрла кожу пальцами.
— Ну кто же так делает? Деревня, как есть деревня, — вздохнула блондинка.
Цепкие пальцы жестко и уверенно ухватили меня за подбородок и развернули. Лица коснулось что-то мягкое, пахнущее розами и миндалем.
— Каял оттирается маслом! — назидательно сообщила Глория, одним движением уничтожая свидетельство моей неуклюжести и демонстрируя чёрное пятно на кусочке ткани. Откуда только его выудила? — Дай сюда.
