Дар притворно вздохнул.
— Все-то ты знаешь… все видишь… прямо такой мудрый, что я даже не знаю, чем тебя еще удивить. Достань, что ли, выпить, раз уж сам все понял и больше не собираешься мучить меня вопросами. Что-то в горле пересохло. Надеюсь, у тебя есть чем его смочить?
Эрт Торано молча поднялся и, достав из шкафа запылившуюся бутылку, с усмешкой поставил ее перед старым другом и заодно добавил к ней пустой бокал.
— Тебе открыть или сам справишься?
Ларун вместо ответа просто отшиб у бутылки горлышко и набулькал себе полный бокал.
— Варвар, — покачал головой ректор, достав из шкафа второй бокал и вернувшись за стол. — Налей уж тогда и мне, а то сердце кровью обливается при виде того, как ты обращаешься с «Императорской лозой» почти двадцатилетней выдержки.
— Ты что, специально ее для меня хранил? — с чувством вдохнув аромат, посмаковал вино Вихрь.
— Нет. Для особых случаев держал, но после того, что случилось, думаю, время как раз пришло.
На некоторое время мужчины замолчали, отдавая дань прекрасному напитку из погребов самого императора.
Эрт Торано был задумчив как никогда. Ларун, напротив, беззаботно, даже как-то по-простецки поглощал изысканное вино. А когда от содержимого бутылки осталась ровно половина, он вдруг откинулся на спинку кресла и, прикрыв глаза, обронил в пустоту:
— А все-таки зря ты не сказал Линнелю правду… про его мать и все остальное.
— Я бы сказал, — тоскливо отозвался ректор, — но контракт с императорским домом, да еще и договор этот проклятый…
— Если не хочешь потерять парня, сделай как я — поговори на отвлеченные темы. Ник юноша неглупый. Он поймет.
— Хм. Подумаю… А ты больше ничего не хочешь мне рассказать?
— О чем? — уставился на него мутными глазами Ларун. — О долине? Я вроде все доложил, что хотел, ничего не утаил. Хотя знаешь… Есть одна вещь, которая не дает мне покоя и о которой тебе, как заинтересованному лицу, тоже стоило бы узнать.
— Опасная вещь? — отчего-то насторожился эрт Торано.
— Нет. Не сейчас. Но, если я правильно помню, ты до сих пор не нашел человека, который является настоящим отцом Линнеля.
— Потому что ты сказал мне, что в записях Ванессы о нем не было ни слова.
Ларун залпом допил бокал.
— Я солгал.
— Та-а-ак, — протянул ректор, когда Дар с невозмутимым видом потянулся за бутылкой и снова наполнил бокал до краев. — То есть ты на самом деле все знал и мне ничего не сказал?!
— Так было лучше. Имя я тебе и сейчас не назову. Но если хочешь, могу рассказать одну презанятную историю…
Эрт Торано подобрался.
— Совсем-совсем не правдивую историю?
— Совершенно не правдивую. Об одном дурне из довольно древнего, гордого, но с некоторых пор обнищавшего рода, который когда-то явился покорять столицу и… представь себе… даже поступил когда-то в твое учебное заведение.
Ректор откинулся назад и, сложив руки перед собой, выжидательно уставился на старого друга.
Начало было интригующим. И зная, насколько ловко Ларун умел играть словами, эрт Торано был почти уверен — нужное имя он все-таки получит. А если и не получит, то вычислит, иначе Вихрь об этом просто не заговорил бы.
— Ну так вот, жил себе этот балбес, жил, доучился аж до третьего курса, — продолжил тем временем эрт Ларун, в который раз потянувшись к бутылке. — И вот тогда оказалось, что дар-то у него сам по себе неплох, да только для него нет ни колдуна, ни ведьмака в пару. Иными словами, парню пришлось забыть о боевом факультете, однако ему вовремя подсказали идею насчет военной академии, куда по давней традиции «перебежчиков» из магической академии зачисляют сразу на третий курс. Для этого, конечно, пришлось побегать, сдать кучу экзаменов… но не в этом суть, — жадно глотнул вина Вихрь. — Главное, что парнишка в военную академию благополучно поступил и через два года с отличием ее закончил. А еще через полтора года получил лычки старшего следователя, благодарю чему достаточно быстро прославился в определенных кругах, и жизнь его стала намного интереснее, чем до этого. Ума ему звание, правда, особо не добавило. Да и какой ум может быть в двадцать с небольшим лет? Поэтому парнишка загордился, новую должность отметил аж дважды, с размахом, причем так, что даже домой не дополз и вместо этого заночевал в ближайшем трактире. Там его и нашла одна девушка… хорошенькая, — неожиданно охрипшим голосом добавил он. — Светленькая, с легкой рыжинкой в волосах, зеленоглазая, бойкая… он перед уходом заказал трактирщику пиво, но вместо пива пришла она… В общем, ночь прошла не зря. А наутро он почти не вспомнил, кто засыпал с ним в одной постели, да и потом не задумался, почему, несмотря на количество выпитого, проявил себя тогда больши-и-им молодцом.
— Что там с ним было дальше, уже не так интересно, — на какое-то время перестав накачиваться спиртным, так же хрипло проговорил Ларун. — Жил, работал, вскоре взялся за ум, имея все шансы быстро продвинуться по служебной лестнице. За год безупречной службы сумел заработать неплохую репутацию. Небезосновательно надеялся на повышение. Но так уж вышло, что сам Саан занес его как-то ночью в родную контору, а туда в то же время поступил срочный вызов. Дело, правда, выглядело сомнительным: какая-то магичка потеряла контроль над даром и по неосторожности спалила собственный дом, но парню деваться было некуда — дело есть дело. Поэтому он использовал служебный портал и, пока другие еще досыпали в постелях, первым пришел на пепелище.
Ларун наконец поднял взгляд на эрта Торано и спокойно добавил:
— Там он увидел убитого горем отца, на руках которого лежал обгоревший младенец. Мать уже находилась в лечебнице при смерти. Сбивчивые показания единственного свидетеля не смогли пролить свет на эту странную ситуацию. Но когда тот следователь явился в лечебницу, где доживала свои последние минуты несчастная магичка… когда он увидел ее, бредящую и умоляющую спасти ее маленького сына… только тогда он вспомнил ту бурную ночь и зеленоглазую красавицу, которая приносила ему пиво. Именно он был рядом, когда она перестала дышать. И это он накрывал чистыми простынями ее бездыханное тело. Он же чуть позже наведался в ее столичный особняк, втайне перерыл все бумаги и нашел прямое доказательство того, что та ночь ему не привиделась. Как выяснилось, девушка опоила его возбудителем, чтобы все получилось наверняка. Он был у нее не первым, но именно с ним она смогла заполучить что хотела — ребенка… очень необычного ребенка с выдающимся даром и ослепительно ярким будущим. К сожалению или счастью, она вела дневник, где подробно описала, зачем и для чего искала беднягу следователя. Все дело было в его крови… в его роде, где когда-то давным-давно мелькнул и пропал один-единственный абсолют. Там же, в дневнике, на последней странице он нашел и список имен, большинство из которых было зачеркнуто. И там же, на соседнем листе, он увидел свою собственную фамилию, обведенную в красный кружочек. А подписан дневник был тем самым именем, которое и так тебе прекрасно известно: девушку звали Ванесса ан Торано.
