— Хорошо, — тихо сказала я, когда он отвернулся и быстро пошел прочь. — Я буду ждать.
* * *
Нэла Арти вернулась домой с большой корзиной, из-под крышки которой вкусно пахло хлебом и молоком.
— Ну что? Проголодалась? — хитро подмигнула она, когда мы занесли корзину в дом и поставили на лавку. — А где твои друзья? Неужто еще спят?
Я против воли улыбнулась.
— Нет, они скоро будут… если, конечно, снова не подерутся. Нэла Арти, а вы давно живете в Норне?
Нэла кивнула.
— Уже лет тридцать.
— А как вы сюда попали?
— Как и ты, — усмехнулась она, начав выгружать содержимое корзины. — Меня мрон нашел. Правда, это случилось, когда я совсем еще девчонкой была. Жила себе, жила, а потом р-раз…
— Тук-тук… тук-тук… — неожиданно прервал ее шум за окном.
Женщина усмехнулась снова, подошла к окну и, распахнув створку, посторонилась, пропуская внутрь необычного гостя, которым оказалась довольно крупная птица с удивительно ярким оперением и поразительно длинным хвостом. Ворвавшись внутрь, она красно-желтой молнией закружилась у меня над головой, после чего ловко приземлилась на плечо нэлы Арти и, наклонив голову, что-то проворковала.
— Ах ты, мой хороший, — ласково погладила птицу женщина. — Где сегодня летал? Что видел?
— Урр-р-р!
— Вот оно что… ну ничего. Завтра еще посмотришь. Вдруг что-то да изменится? Кстати, познакомься с нашей гостьей — это Ниэль Корно. Она какое-то время поживет с нами.
На меня внимательно уставился круглый птичий глаз.
— Кто это? — почти шепотом спросила я, во все глаза разглядывая удивительное создание.
— Его зовут Кори, — улыбнулась нэла Арти и снова погладила смирно сидящую птицу. — Моя химера. В смысле не моя… разумеется, это химера мужа. Но сам Кори считает иначе.
— Курр! — охотно подтвердила птица, прильнув к хозяйке и зажмурившись от удовольствия.
Я ошарашенно моргнула.
— Химера?!
— Я выросла на юге, у самой границы с Шэйром, — пояснила нэла Арти. — Мой отец разводил экзотических птиц на продажу и исколесил полмира, разыскивая редкие виды. Когда мне было семь, к нам в дом прилетело вот это чудо, а вскоре после него появился мрон… Я, правда, тогда ничего не понимала, в том числе и в оборотнях, да и Ноэн, мой муж, не торопил события. Однако птицы — моя страсть, я с детства их обожаю, поэтому Кори, хитрюга, специально выбрал именно эту форму.
Я медленно опустилась на лавку, все еще будучи не в силах оторвать взгляд от птицы.
— То есть это мрон его к вам отправил?
— Нет, конечно, — рассмеялась женщина. — Кори нашел меня сам. А Ноэн пришел позже. Я как его увидела, так и обмерла: такой красивый, статный и строгий-строгий, почти как батюшка… я влюбилась с первого взгляда, как дурочка. Будто уже тогда знала, что именно он — моя судьба. Вот только на него так много женщин засматривалось, что мне, пацанке, казалось: он на такую, как я, даже не посмотрит. Но как только мне исполнилось семнадцать…
Нэла мечтательно прикрыла глаза.
— Эх… Это было самое красивое признание, какое я только слышала. Ноэн все о себе рассказал. И обо мне заодно, хотя даже батюшка не знал, что у нас в роду вот уже два поколения как дремала кровь химер. И вот с тех пор мы вместе. Свой дом, семья, четверо сыновей, которых тоже давно женить пора… Наверное, это и есть счастье?
Я тихо вздохнула.
— А кто такой амра? Там, на улице, вы назвали так мастера Миррта.
— Когда мроны входят в силу, мы называем их аму, — пояснила нэла Арти. — Обычно это происходит годам к шестнадцати, хотя иногда бывает раньше или позже. Внешне аму не отличаются от простых людей. Оборотней в них выдает только сила. И если не повезет, то в таком состоянии они могут прожить всю жизнь, ни разу не сменив облик. Но если в них вдруг проснется зверь, то мрон становится гораздо сильнее, быстрее, выносливее, чем раньше, и получает право называться амрой. То есть зрелым, взрослым. Такие мужчины способны к частичному обороту — к примеру, когти могут по желанию отращивать или клыки, но полностью сменить облик даже им не под силу. И только если мрону удается укротить свою химеру, его называют ари. То есть полноценный. Именно ари стерегут барьер вокруг Лазоревой долины. И мой муж — один из них.
— Почему вы считаете, что мастер Миррт все еще амра? — осмелилась полюбопытствовать я.
Нэла Арти хмыкнула.
— Да просто сам факт того, что у Миррта появилась химера, относится к разряду чудес.
— Почему? Разве Миррты — слабый род?
— Напротив. Они испокон веков стояли во главе нашего народа.
Нэла со вздохом присела рядом.
— Дело в другом, милая. Химеры по сути своей — эмоциональные создания. Даже женщины, которым второго облика не досталось, отличаются довольно неуравновешенным нравом. Причем чем сильнее кровь, тем мы более импульсивные, взрывные. Отсюда наша категоричность, резкость суждений и много чего еще. Что же касается мужчин, то им в этом плане гораздо сложнее — кровь оборотня делает их агрессивными, порой даже против их воли. Не зря к раненому или беспамятному мрону нельзя приближаться. В звериной же форме наши мужчины опасны вдвойне, поскольку в такие моменты над ними всецело довлеют инстинкты. Они живут и чувствуют себя как звери, не помнят, кто для них друг или враг, а человеческое начало в них становится настолько слабо, что это может привести к беде. Вот что с нами сделало проклятие, — грустно добавила женщина. — И вот почему мы не пускаем сюда чужаков. В горах случайности происходят регулярно, а рядом с обезумевшим мроном может без опаски находиться только его пара. А еще, как и любой зверь, химера не тронет вожака. И вот тут-то как раз и будет уместным вспомнить о Мирртах.
— Что в них такого особенного? — навострила уши я.
— До того, как нас прокляли, у химер было три рода, из которых выходили вожаки. Теперь остался один. Вожак — это… сложно объяснить, — ненадолго задумалась нэла. — Когда ты его встречаешь, то сразу понимаешь, кто перед тобой. Его внешность, взгляд, голос и даже запах… все в нем заставляет проявить послушание. Это заложено в нас настолько глубоко, что никто не может ему отказать. Но, наверное, это и правильно — когда вокруг так много оборотней, которые в звериной форме себя практически не контролируют, должен быть кто-то, кто сможет держать их в узде. Проблема в том, что с некоторых пор руководить химерами стало возможно лишь в человеческой форме. Просто потому, что она меньше подвержена перепадам настроения и влиянию инстинктов. Именно поэтому Миррты — единственные, кто вот уже целое тысячелетие не стремится пробудить в себе зверя умышленно. Среди них за это время почти не было амр и не родилось ни одного ари. Они отказались от самих себя, от собственной природы… пожертвовали всем ради того, чтобы мы сохранили себя как единый народ. Но сейчас в роду Мирртов осталось всего двое взрослых мужчин: аму Нарин, который вот уже сорок лет отвечает за Норн, и Адан, который должен был в скором времени взять на себя обязанности вожака.
