— И вообще, мы не рабы, рабы не мы! — гордо провозгласила я и буквально с остервенением дурацкий белый передник с себя стащила, чувствуя, что все униженные и оскорбленные в этот момент мысленно со мной.
А то, ишь ты, лестницу им тут драй! Хорошо еще, что до унитазов дело не дошло!
Швырнув передник на пол, я решительным шагом в Гарлем за своими вещичками направилась, но была остановлена охранником Аликом, который все это время молча стоял у мокрого Стасова тела, как часовой на посту, а теперь, видите ли, заявил, что без специального распоряжения я из дому не выйду.
— Какого еще такого распоряжения? — понятное дело, заартачилась я и попыталась его переубедить.
Однако этот Алик, прямо как кремень был. Знай, твердит свое «нельзя-нельзя». Я, конечно, ему возражала. Причем так активно, что и не заметила, когда возле лестницы новые действующие лица нарисовались.
Тщедушный сморщенный сморчок с тремя волосинками на темечке, но при этом в дорогом габардиновом пальто, длинные полы которого чуть не по полу за ним волочились, и два мордоворота в кожаных куртках по обе руки от него.
— Кто это такой? — сморчок возмущенно воззрился на мертвого Макса. — Как он здесь оказался?
— А это ты у своей женушки спроси, — прошипела сбоку вся красная после недавней «рубки» с превосходящими силами противника хромоножка Инна, и мне стало как белый день ясно, что передо мной сам ликеро-водочный король Аркадий Петрович Москалец собственной персоной. Весьма неказистой на вид, если не сказать больше. Да-а, вот уж никогда бы не подумала, что нашей главной и, можно сказать, стратегической отраслью такой заморыш заправляет.
А это Макс!.. — всхлипнула наверху «женушка». — Он… Он специалист по патогенным зонам…
По каким зонам?.. — побагровел ликеро-водочный король.
— По патогенным, — заскулила королева. — Он сказал, что нам нужно кровать переставить…
— Зачем? — мелкий Москалец пошел крупными желваками.
— A-а… Чтобы избежать вредного воздействия, — пухлые губы Виктории задрожали.
— Идиотка!.. — глухо прокомментировала ситуацию ликеро-водочная принцесса, а ее папаша покрутил шеей и крякнул «Ясно!»
Что касается мордоворотов из его сопровождения, то они сгрудились вокруг убиенного Макса, словно желая убедиться, не притворяется ли он.
— Так-так… олигарх утер рукавом своего роскошного пальто выступивший на лбу пот. — А как он шею себе свернул, кто-нибудь видел?
— Не знаю, — Вика посмотрела на Киру. — Я принимала душ, услышала крик, потом грохот, выбежала, а он тут… Лежит…
А я в тренажерном зале была… — следом за ней торопливо отчиталась Кира.
А потом уже все наперебой загалдели, что ничего не видели, ничего не слышали, но твердо уверены, что роковую роль в судьбе несчастного Макса сыграло злополучное ведро с водой, которое дура-горничная на лестнице оставила. Это они про меня, уроды!
— Ну и где она, эта ваша горничная? осведомился Москалец не предвещающим ничего хорошего тоном, бараном уставившись на мой опрокинутый инвентарь и натекшую вокруг него лужу, пенную от моющего средства.
— Да вон она! — привычно заложила меня Банный Лист.
Меня ликеро-водочный олигарх рассматривал долго и внимательно. Будто картинку в неприличном журнале. Даже голову набок склонил. Затем, все так же неотрывно сверля меня взглядом, затребовал на мой счет справку у Банного Листа:
— Так это что, новая?
— Да, сегодня первый день, — отрапортовала домоправительница. — Ее из агентства по найму прислуги прислали.
— М-м-м… — пожевал губами непрезентабельный олигарх, и я приготовилась к тому, что сейчас он и у меня чего-нибудь спросит, но он продолжал изучать меня молча.
Пока один из держиморд, до тех пор вместе с напарником шаривший у Макса по карманам, не подошел к своему патрону с докладом, состоящим из одного-единственного слова:
— Ничего!
Только после этого хозяин кондратовского ликеро-водочного наконец перестал на меня пялиться и снова уставился на мертвого специалиста по патогенным зонам.
А держиморда потоптался-потоптался поодаль и снова к своему мелкотравчатому шефу подрулил. С очень заманчивым предложением:
— А, может, его того?.. Отвезти куда-нибудь подальше, и дело с концом?
— А если это провокация? — шумно выдохнул Москалец и распорядился: — Нет уж, вызывайте «скорую», милицию и кого там еще положено!..
Ну все, влипла, подумала я, живо себе представив, как обрадуется нашей очередной встрече на очередном месте происшествия мой бывший одноклассник Мишка Косоротов.
ГЛАВА 8
Предчувствия меня не обманули. Мишка мне обрадовался. Только чуть позже. А прежде я около часа проторчала в Гарлеме, в компании поварихи Антонины и ее дочки Ларисы. Ну, той самой лупоглазой кобылки с фотографии.
Сразу скажу, что поначалу я к ним обеим достаточно настороженно отнеслась. Особенно после того, чего мне пришлось под лестницей наслушаться. Когда каждый, кому не лень, считал своим долгом с дерьмом меня смешать. Из-за какого-то поганого ведра! Нет, но откуда ж я знала, что этот Макс на него налетит!
А тут еще Антонина первым делом «чумой» меня обозвала. Хотя вроде бы и беззлобно. Типа по-свойски.
— Почему это я чума? — поинтересовалась я, не испытывая восторга от поварихиной фамильярности.
— А потому что разные у нас здесь были, но ты — прямо буренка-рекордсменка! — весело отозвалась со своей кровати у окна повариха.
Должна сказать, что обращение «буренка-рекордсменка» понравилось мне еще меньше, чем «чума», а потому я демонстративно отвернулась от Антонины, твердо решив не поддерживать ее разговоров.
— Ой, ты что, обиделась? — удивилась повариха. — Да я ж пошутила!
— Да у тебя всегда шуточки не к месту, — прошипела ее дочка, которая, сидя на подоконнике, уныло таращилась в окно. — Человек шею свернул, а она хихикает!
— А ты вообще, сиди помалкивай, — огрызнулась вмиг посуровевшая повариха. — А то явилась мать учить. До выходного подождать не могла!
— Да, не могла! — лупоглазая кобылка не собиралась уступать своей родительнице. — Мне сапоги нужны!
Опять? — рявкнула на нее Антонина и тут же практически без перехода, но уже совсем другим тоном: — Нет, но это ж надо, как он свалился! И сразу насмерть! Ну ладно бы ногу там сломал или руку, а то бац — и готов! Хотя, конечно, много ему и не надо было. На вид-то он хлипкий совсем. Слишком много думал, наверное. Про эти свои зоны, как их там?..
— Патогенные!.. — протяжно зевнула дочка Лариса, и в ее круглых, на выкате, глазах отразилась неземная тоска по новым сапогам.
Черт-те что придумают! Зоны какие-то патогенные… Это в которых потеют, что ли? А наша… Наша-то корова кровать переставлять собралась! — подмигнула мне Антонина, как бы приглашая коллективно хозяйские косточки перемыть.
