— Так то ты, а то она, — здраво рассудила я. И потом, может, сбегать в ее планы и не входило? А что, если она опять на рельсы подалась? А с тех пор, — я посмотрела на часы, — уже два поезда прошло, между прочим!
Денис сразу побледнел, хотя про рельсы это я так, для красного словца приплела, поскольку снаряды, как известно, в одну воронку не ложатся, да и не такая Лиза дура, чтобы печальную участь своей литературной тезки повторять. И к тому же, та ведь утопилась. А паровоз, как мы с вами успели выяснить, совсем из другой оперы, и даже я знаю, из какой.
А Прынца нашего, представьте, вдруг ни с того, ни с сего забрало. Потому что он резко по тормозам даванул, развернул свою шикарную колымагу и к вокзалу на всех парах погнал. Так что, буквально через каких-то пять минут мы уже на перроне околачивались.
— Ну, и где она в прошлый раз была? — почесал затылок Денис.
Я прошла немного вперед и, вытянув шею, как жирафа, посмотрела на рельсы:
— Кажется, здесь…
Лизаветин Прынц тоже на рельсы уставился. А попутно достал свою пижонскую мобилу, подержал ее возле уха, сплюнул и обратно в карман засунул.
— Да ладно тебе, не переживай, ничего с ней не случится, — как могла, утешила я его. — Она ведь только утонуть может, и то в крайнем случае.
— Почему утонуть? — выпучил на меня свои глазенки наследный ликеро-водочный Прынц.
— А потому что классику читать надо! — с большим удовольствием попеняла я ему. Переняла, так сказать, опыт у Марго.
— Какую еще классику? — засопел отпрыск главного кондратовского буржуина.
— А «Бедную Лизу»! — я на полную катушку наслаждалась своим интеллектуальным превосходством над этим богатеньким неучем. — Есть такая повесть у этого… Ну, не важно, короче. Так вот, там тоже пастушка Лиза была. Жила себе, горя не знала, пока не, пока не пошла в Москву ландышами спеку — лирвоать и не встретила по дороге одного перца с бабками. Который ее поматросил и бросил. А она с горя взяла и в пруду утопилась. Вернее, сдуру.
И вот ведь волшебная сила искусства! Дениса-Ореста опять забрало. Да еще как! Аж зашатало! Нет, но кто бы мог подумать, что он такой чувствительный, а? В жизни мне этого молодого поколения не понять! Вот скажите, чего на него наехало, когда он друг сорвался с места и засверкал от меня пятками?
— Эй! — заорала я. — Ты куда?
Но он даже не обернулся.
Я чертыхнулась и рванула за ним, чтобы на всякий случай про обещанные за беспокойство баксы напомнить, но так его и не догнала, несмотря на свое славное спортивное прошлое. Успела только полюбоваться, как красиво его «мерс» со стоянки у вокзала сорвался. Вот ведь злыдень, даже домой не отвез!
Пришлось мне назад через весь Кондратов на троллейбусе пилить, а по приезде еще и охи-ахи Марго выслушивать. По поводу все той же Лизы-подлизы. Хорошо хоть дети уже спали, а то бы, наверное, тоже к ней присоединились.
— Но ведь у нее здесь, кроме нас и Дениса, больше никого нет, — все причитывала Марго. — И что Стасу скажу, когда он меня про племянницу спросит?
— Да какая еще племянница? — покрутила я пальцем у виска. — Она же ему никто!
— Вот! Вот! В этом-то вся и проблема! — горячилась Марго. — Что в этом жестоком мире все друг другу никто! Топись, бросайся под поезд, никому нет до тебя дела! А мы, если хочешь знать, все в этом мире родственники. Потому что от одной обезьяны произошли!
— Ну, тогда уже не от одной, а, по крайней мере, от двух, — буркнула я, возясь с заевшей молнией на сапоге.
— А ты не юродствуй, не юродствуй! — Марго была необычайно воинственно настроена.
А потому просто даже не знаю, до чего бы мы еще договорилась, если б резкий звонок в дверь не поставил жирную точку в нашем научном споре.
— А вот на этот раз это наверняка они, — предупредила я Марго зловещим тоном и отбросила в сторону сапог.
— Кто-о? — сделала судорожный вдох Марго.
— Твои родственники по обезьяньей линии!
ГЛАВА 13
Их было трое. И, по крайней мере, двоих из них я уже плохо-хорошо знала. Жлоба с зализом набок, который больше других вокруг Максова трупа суетился и предлагал его куда-нибудь завезти, и невысокого жилистого дядьку с полухохляцким выговором. Что касается третьего, то он из себя типичнейшего качка представлял. Ну, вы таких, наверняка, видели. Подбородок, как полка над умывальником, глазки, как пуговки на ширинке, а между бровями и темечком расстояние в пять сантиметров от силы.
Да, начну с того, что ничего нового они нам не продемонстрировали. Влетели со спецназовской прытью, обнюхали все углы и все пути отхода заблокировали. Тоже мне, удивили! Когда мы такие маски-шоу сто раз по телевизору видели и, как минимум, дважды в натуре, а провалами в памяти я пока, слава те, Господи, не страдаю.
[7] Так что, если на кого они впечатление и произвели, то только на кота, который при виде посторонних зашипел и выгнул спину. А вот щенок, тот себя не с лучшей стороны показал. Даже не тявкнул, заячья душа! А я, между прочим, знавала одну собачку, простую скромную дворняжку, которая своего хозяина сразу от трех фальшивомонетчиков защитила.
Да, а дальше попервой все довольно традиционно развивалось. На манер психической атаки. Все трое выстроились перед нами с Марго по системе дураков и минут пять чекистскими взорами испепеляли. Еще б немного и от нас бы одни головешки остались, если б жилистый дядька не крякнул, склонив голову к плечу:
— А вот эту, голенастую, я уже, кажись, где-то ба-чил…
Это он так про меня, между прочим!
— Щас, щас, — защелкал он пальцами, мучительно соображая, при каких обстоятельствах наша предыдущая встреча состоялась.
— Операция «Гордая княжна», — глухо подсказала я, потупившись.
— О! Точно! — обрадовался дядька. — Это ж ты была там с этим, как его… Ну, хлопцем из спецслужб и французиком… Щас вспомню, как его!..
— Луи-Филипп, — я осмелела.
— Ага! Луи-Филипп! Он еще с красным знаменем по дурдому бегал! — пришел в восторг жилистый дядька. — От то была знатная драка! Как мы их тогда раскидали, этих супостатив! А то, ишь, вздумали непьющую людыну вывести!
[8]
Да, было дело, — с готовностью подхватила я, после чего намечавшийся было разбор наших с Марго полетов плавно в вечер добрых воспоминаний перешел. О тех временах, когда мы с этим главным ликеро-водочным полканом по одну сторону баррикад находились. А в результате вместо того, чтобы катить на меня баллон, начальник ликеро-водочной безопасности участливо поинтересовался, нет ли у меня вестей от француза Луи-Филиппа, который, по всему видать, сильно запал ему в душу.
