— Уведите! Уведите его немедленно! — выкрикнул окончательно забившийся в угол Ермаков привлеченным шумом сослуживцам, в большом количестве набившимся в кабинете.
— А заодно на цепь посадите, — со своей стороны порекомендовал Пал Палыч.
Полсосиски подхватили под руки и волоком вытащили в коридор, откуда еще с минуту слышались возня и душераздирающие вопли:
— …Ну, хорошо, срисовал я у нее этот лопатник, но мокрушничать-то мне зачем?..
И только когда все затихло, я подняла с полу заботливо собранные для меня Марго предметы первой необходимости, сложила их в мешок и осведомилась у Ермакова:
— Ну что, это все? Я вам больше не нужна?
Хотя логичней, наверное, было б спросить об этом у Пал Палыча, который, похоже, тут всем в отсутствие Косоротова заправлял.
Идите, идите!.. — замахал на меня руками Ермаков.
Ну, я и ушла. Пожелав на прощание успехов в борьбе с преступностью, а также скорейшего выздоровления Мишке Косоротову.
— А Маргарите Софокловне от меня персональный привет! — браво гаркнул мне вслед глава ликеро-водочной безопасности, он же главный поклонник древнерусских статей моей подружки.
ГЛАВА 31
Марго долго не могла на меня налюбоваться, в то время как я не могла налюбоваться на пышную стопку блинов в стоящей передо мной тарелке.
— Кушай, Люба, кушай, — приговаривала Марго, пододвигая мне плошку со сметаной.
Я кушаю, кушаю, — довольно жмурилась я, методично отправляя в рот один блин за другим и тихо наслаждаясь домашним уютом, которого я чуть было не лишилась. Вернее, думала, что лишусь.
А вокруг уж такое благолепие было! Сытые Ян с Туськой носились за щенком, который в свою очередь гонялся за котом. Стас, лежа на диване кверху копчиком, в тысячу первый раз сортировал фамильные фотографии с бабой Нюсей и дедом Ипполитом, в то время как у него в головах с беззвучным шорохом осыпалась наша новогодняя елка. Честное слово, так взяла бы от счастья и разрыдалась! Как Марго, которая то и дело носом хлюпала и незаметно слезу смахивала.
В конце концов, я даже не выдержала, оторвалась от блинов — хотя, видит Бог, это нелегко было — и приобняла ее за плечи:
— Ну, хватит, Марго. Все уже позади. И вообще, зря мы так с тобой переволновались. Я же сама Ер-макову про этого Полсосиски рассказала, вот он меня и позвал его опознать. А мы-то, мы-то!..
Ну и что, ты его опознала? — Марго задышала пореже.
— Конечно, — замерла с очередным блином в руке. — А что, не надо было?
— Почему же не надо, надо, — Марго была такая умиротворенная, что мне даже не верилось.
В конце концов, в СИЗО этому бедолаге, наверное, даже лучше будет. По крайней мере, теплее.
— Наверняка, — поддакнула я. — А уж как Пал Палыч этому рад!
— Пал Палыч? — Марго приподняла брови. — А чего это ты про него вспомнила?
Так он же там был, ну, на опознании. И подсказывал Ермакову, чего ему говорить. А в конце самолично распорядился Полсосиски в кутузку закатать. Между прочим, за Лизино убийство! — погладила я под столом свой набитый живот.
— Ах, так? — Марго осветилась какой-то магической улыбкой. — Ну, в таком случае, события четко по плану разворачиваются.
— По плану? По какому еще плану? — перестала я жевать, почувствовав, что в воздухе снова чем-то таким запахло… Ну, не то чтобы жареным, а слегка паленым, что ли…
— Ну, видишь ли, — Марго сцепила ладони «замочком», — вся эта бурная деятельность Пал Палыча, не поленившегося принять непосредственное участие в поимке и дальнейшем разоблачении Полсосиски, свидетельствует только об одном: и Пал Палыч, и его шеф Москалец уверены, что Лизина смерть на совести Дениса.
— А она, что не на его? Ну, в смысле, совести? — уставилась я на Марго. — Ну, ты, ты-то как считаешь?
— Я? — повела своими греческими глазами Марго. — А разве не ты мне доказывала, что Лиза и не утонула вовсе?
— Да, доказывала, — пригорюнилась я над тарелкой с блинами. — Но раз все так считают… Ты вот тоже, между прочим, только что обмолвилась, будто собственный Денисов папаша и тот не сомневается, что Лиза оказалась в Беглянке не без содействия его сыночка. А что если… А что если сам Денис ему про это рассказал а?
— Может быть. Хотя вряд ли, — Марго качнула своим «вавилоном». — Я связывалась с Антониной, и она мне сообщила, что Дениса по-прежнему ищут.
— Тогда это-странно, — заметила я, попутно раздумывая, не повредит ли мне, если я еще парочку-другую блинов слопаю. Все-таки не каждый день у меня такой праздник. — Ведь получается, что Полсосиски в СИЗО они на всякий пожарный пристроили? Ну, раз они даже не знают наверняка, утопил Денис Лизу или нет?
— Да, но что же мешает им это предполагать? Как это делаем мы, к примеру, — Марго всего лишь несколькими словами разрушила мои сложные умственные построения. Причем, до самого основания. — А, кроме того, в отличие от того же Москальца и его прихлебателей, мы еще не исключаем такой возможности, что Лиза вообще жива. Хотя, честно тебе скажу, если это действительно так, то дело запутается окончательно.
И мы помолчали, каждый о своем размышляя. Во всяком случае, до сих пор одно и то же приходило нам на ум в исключительно редких случаях. Если не сказать, никогда. Вот и сейчас я думала о том, что раз уж это дело такое запутанное, то, может, нам стоит уже каким попроще заняться, но вслух не говорила. Во избежание, сами знаете чего.
А Марго, та конечно же, продолжала свои мозги напрягать, а ведь им, как и моим ногам, тоже отдых нужен.
Так, она зачем-то спросила:
— Ну, а этот… Полсосиски… Он что, так и лаял все время?
— Ха, если бы только лаял, а то еще и выл. Но хорошо хоть не кусался, — хмыкнула я. — Правда, когда Пал Палыч высказался в том духе, что он, дескать, маньяк, грохнул Лизу, а кошелек на память захватил, неожиданно разговорился. Мол, убивать он не убивал, а красть не крал… Мол, Лиза стояла с какой-то девицей трепалась, а кошелек у нее выпал… Ну и, как говорится, с ним была плутовка такова…
А Марго вдруг на меня, как вызверится:
— Так что же ты до сих пор про эту девицу молчала?
— Нет, а чего ты орешь? — подпрыгнула я на табурете, а вместе со мной подпрыгнули блины в моем желудке. — Мало ли что этот идиот наболтает! У него же не все дома, это невооруженным глазом видно! И к тому же… Ты что, не знаешь, в каком я была состоянии? Сначала еле-еле от смерти спаслась, потом всю ночь тачку мыла, а утром ты собственноручно меня в тюрягу снарядила. Что, забыла уже, да?
— Ну, прости, я погорячилась, — Марго стала снова блины мне подсовывать. Чтобы, значит, вину загладить. — И правда, тебе нелегко сегодня пришлось. Но ты тоже… Оставить без внимания самое главное! Ведь если этот четвероногий друг не заговаривается, то у нас появляется еще один свидетель. Поскольку вполне вероятно, что эта девица видела Лизу последней!
