– Адольф, почему ты так уверен, что тебя арестуют?
– А ты сама разве не замечаешь, что происходит вокруг? Уже арестован Гельмут Бехт. А он был всего лишь блокляйтером – это в партийной иерархии на ступень ниже моей должности. Мой арест – дело времени. Я должен использовать свой шанс спастись. Спрячь это письмо понадежнее.
Использовать шанс не получилось. При попытке перехода границы Адольф Гринберг был арестован. Его судили и дали срок. В тюрьме он заболел и через некоторое время умер в тюремной больнице.
Через несколько лет Элизабет повторно вышла замуж за инвалида, потерявшего ногу на Восточном фронте. Новый муж был сапожником и оказался добрым человеком. Детей Элизабет он принял как родных.
13
Полицейский инспектор Фриц Ниммер, которому было поручено расследование дела об убийстве Вальтера Обермана, в задумчивости сидел в своем кабинете. Данные экспертизы говорили о том, что смерть наступила около ноля часов того дня, когда труп был обнаружен Барбарой Итцель. И если исходить из того, что у преступника не было никаких оснований долго удерживать тело у себя, то отсюда следовало, что к месту обнаружения трупа он был доставлен около часа ночи. Время позднее, и шансов на то, что кто-то видел в это время на окраине города стоявшую на обочине машину, почти нет. Многолетний опыт инспектора Ниммера подсказывал ему, что дело имеет все шансы перейти в разряд «нераскрываемых». Разумеется, Ниммер понимал, что не существует преступлений, не оставляющих никакого следа, а нераскрытым преступление становится тогда, когда эти следы просто не были обнаружены по причине их неочевидности либо нерадивости следопыта.
В то же время инспектор Ниммер все из того же долголетнего полицейского опыта смел утверждать, что таких нераскрываемых преступлений он повидал немало, но тем не менее многие из них в конце концов раскрывались. Очень часто находился тихий незаметный свидетель, который что-то видел или слышал. Его добровольные показания, подогреваемые объявленным вознаграждением, нередко формировали ту исходную позицию, из которой можно было сделать первый шаг на пути к раскрытию преступления. Надеялся Ниммер на это и сейчас. Спустя три дня после убийства в местной газете был размещен призыв к сознательным гражданам, которые могли что-либо видеть или слышать. Обращение было повторено также в программе телевизионных новостей. Но, к сожалению, пока никто из граждан телефонным звонком или иным образом не побеспокоил Ниммера. Но он продолжал терпеливо ждать. Это был его единственный шанс напасть на след преступника.
Инспектор закурил и, глубоко затянувшись, грустно посмотрел на лежавшую на столе стопку дел, на молчавший телефонный аппарат; затем встал и подошел к окну. За стеклом он увидел серый октябрьский день, вот-вот готовый разродиться мелким, почти невидимым, но все равно противным дождем. По асфальту бесшумно скользили бурые кленовые листья. Ниммер вернулся к столу и снова опустился на свой стул. Легонько приоткрылась дверь, и в образовавшуюся щель робко просунулось раскрасневшееся лицо дежурного.
– К вам посетитель, господин инспектор.
– По какому вопросу?
– Говорит, что по делу о последнем убийстве. Он читал наше объявление в газете.
– Ведите его сюда, Хаслер.
Дежурный удалился, но скоро дверь – на этот раз широко – вновь распахнулась, и Хаслер бодро доложил:
– Он здесь, господин инспектор.
Ниммер кивнул, и дежурный, сделав шаг в сторону, открыл инспектору вид на посетителя, до сих пор невидимого из-за тучного тела дежурного Хаслера. Хаслер едва заметно подал посетителю знак войти и, дождавшись, когда тот полностью пересечет порог кабинета инспектора, осторожно прикрыл дверь. Вошедший сделал пару мелких робких шажков к столу Ниммера и, замерев на месте, сказал:
– Меня зовут Манфред Дик…
[4]
Полицейский инспектор Ниммер, услышав имя посетителя, взглянул на сухонького, небольшого роста старичка и едва не хмыкнул, но, удержавшись, встал и, подвинув к посетителю стул, вежливо предложил:
– Присаживайтесь, господин Дик. С чем пришли?
Старичок опустился на предложенный стул, взглянул на инспектора и сказал:
– Господин инспектор, я прочитал в газете, что объявлено вознаграждение… Это так?
– Совершенно верно, господин Дик. Если сведения, которые вы собираетесь сообщить, относятся к обнаруженному на выезде из города трупу мужчины и помогут в дальнейшем расследовании этого дела, то не вижу никаких оснований для невыплаты вам вознаграждения.
Старичок шмыгнул несколько раз носом, затем продолжил:
– По правде сказать, господин инспектор, я не видел никакого трупа… Но я наблюдал другую картину. Тогда я не придал ей особого значения, но после того, как прочел полицейское сообщение в газете, мое мнение изменилось, и я не исключаю, что мое наблюдение может иметь отношение к найденному трупу.
– С удовольствием выслушаю вашу версию, господин Дик.
Приободрившись, старичок продолжил:
– Я пенсионер и страдаю бессонницей. Проживаю я на Бебельштрассе. В ночь того дня, когда был обнаружен труп, я, как всегда, не спал и по привычке поглядывал в окно. На противоположной стороне улицы припаркованы несколько автомобилей, принадлежащих жильцам дома напротив. Примерно в половине первого ночи из подъезда дома вышли трое мужчин…
– Вы уверены, что это были мужчины?
– Да. Одного из них я даже узнал. Он постоянно проживает в этом доме. Я не знаю, как его зовут, и вообще близко незнаком с ним. Правда, слышал от соседей, что у парня криминальное прошлое. С ним были еще двое. Этот из дома и другой тащили на плечах третьего…
– Как тащили? Расскажите подробнее.
– Все выглядело так, будто этот, которого тащили, был сильно пьян. Его распростертые руки лежали на плечах этих двоих, голова моталась, а ноги волочились по земле. Я еще подумал, это как же нужно набраться, чтобы даже не иметь сил переступать ногами… Потом, когда я прочел сообщение в газете, то подумал, что этот третий, которого вели, вполне мог быть мертвым. Ведь согласитесь, господин инспектор, если человек только что убит, то его тело еще не успело окоченеть и им можно манипулировать так, как будто человек просто пьян. Тем более на улице была темная ночь и хорошенько рассмотреть людей было сложно.
– Вы очень наблюдательны. Что было дальше, господин Дик?
– Однако той ночью я решил, что эти трое просто вместе выпивали и один из них сломался раньше двух других. Ведь к этому, что проживает в доме, часто приходили сомнительные типы… Двое доволокли третьего до машины и запихнули на заднее сиденье. Затем этот, проживающий в доме, сел за руль, второй уселся рядом с ним, и машина укатила.
– Так, может быть, так и было, господин Дик – теплая компания повеселилась, а потом наиболее стойкие отвезли товарища домой.
