– Извините, господин инспектор, задумался… Помните, я рассказывал вам об Адольфе Гринберге. Вы еще тогда довольно эмоционально исключили возможность его участия в совершенных преступлениях…
– Как же, конечно, помню. Как вы утверждали, он брат той баронессы, которая и дала в принципе старт истории с медальоном.
– Верно. Я еще тогда предположил, что к этим преступлениям приложили руку потомки Адольфа.
– Ваше мнение изменилось?
– Ни в коем случае. Кстати, Адольфа Гринберга действительно нет в живых, а вот его потомки, если с ними ничего не приключилось, живут в Эрфурте. У вас, так сказать, под боком…
– В этом я не нахожу ничего чрезвычайного, частный детектив. По-вашему, они должны были вызвать Вальтера Обермана в другой населенный пункт, убить его и забрать медальон?
– Я так не думаю, хотя теоретически не исключаю, что для запутывания следов они могли вызвать его в другой район. Но я хотел сказать другое. Пожалуй, сейчас у них иная фамилия.
– Какая?
– Если бы я это знал…
– Вот так… обнадежили и сразу же отняли надежду. Откуда информация, частный детектив?
– Из архива Штази.
Инспектор Ниммер присвистнул.
– Контора была серьезная. Ваш Адольф занимался политикой?
– Он был членом нацистской партии, после войны затаился, но вскоре был арестован Штази и умер в тюрьме. У него остались жена и дети, которые после его смерти переехали из Ваймара в Эрфурт.
– Почему вы считаете, что у них другая фамилия?
– В Эрфурте не зафиксированы люди с фамилией Гринберг, которые могли бы быть родственниками Адольфа Гринберга.
– Допустим, не зафиксированы на сегодняшний день… Но могли быть зафиксированы тогда. Вы обращались в наш архив?
– В том-то и дело, что обращался, господин инспектор. Поэтому я так уверенно говорю.
– И что вы по этому поводу думаете?
– Эти люди сменили фамилию, но каким образом и на какую, пока непонятно. Никаких данных по этому поводу нет. У вас есть какие-нибудь соображения, как найти в Эрфурте людей, не зная их фамилии?
– Элементарно, если известны их имена и даты рождения…
– Такие данные есть. Однако представьте, например, сколько проживает в Эрфурте Отто, родившихся в тысяча девятьсот сорок четвертом году…
– Думаю, немало. Имя и год рождения вы назвали от фонаря?
– Не совсем. Отто зовут сына Адольфа Гринберга, который родился в сорок четвертом. Эти данные достоверны.
– А вы знаете, частный детектив, я думаю, что осуществить такую выборку будет несложно. Следует обратиться в службу регистрации по Эрфурту… у них там сейчас компьютеры и всевозможные программы… И смотришь, они вам на следующий день пришлют портянку со списком нужных лиц вместе с их адресами. А вы уж потом проанализируете. Может быть, выудите то, что заслуживает внимания… А как поступить, если орудовали потомки этого Отто? Знаете и их имена?
– Нет, господин инспектор.
– Вот видите, а ведь нельзя исключить, что они причастны к преступлениям…
– Если попадется нужный Отто, протянем ниточку от него. Это уже просто.
– Согласен. Если хотите заняться этим делом, могу походатайствовать, чтобы специалисты из службы регистрации помогли вам. У нас в криминальной полиции нет возможностей и людей для анализа подобных списков. Хотите посмотреть, какая стопка дел лежит на моем столе?
– Благодарю вас, господин инспектор. Разве что при случае…
Инспектор Ниммер расхохотался и закашлялся. Когда он снова смог говорить, то заявил:
– Нет, частный детектив, мы обратимся к более короткому способу поиска преступника.
– Какому?
– Есть свидетели, которые видели этого с залысинами. Одного из свидетелей вы сами видели. Это владелец антикварной лавки Шульц. Второй – бармен из бара на вокзале, где предположительно выпивал этот с залысинами вместе с длинным, которого он затем отправил к праотцам. Составим с помощью этих свидетелей фоторобот и объявим человека с залысинами в розыск. Дополнительно разошлем фоторобот по исправительным учреждениям. Наверняка этот с залысинами из сидельцев. А там посмотрим, кого выудим…
– Я понял, господин инспектор. Безусловно, ваш метод хорош, и вероятность того, что он принесет успех, велика. А над вашим предложением относительно списков я подумаю. Желаю удачи.
Макс позвонил инспектору Ниммеру в надежде услышать что-то оригинальное. Но чуда не случилось. Все, что сказал Ниммер, было следствием простой полицейской логики, и названные Ниммером варианты дальнейших действий уже возникали в голове сыщика Вундерлиха. Он находил их вполне правильными и способными принести результат. Но его душа требовала чего-то нетривиального, чего его мозг пока не мог родить. И он злился на это умственное бессилие, не находя себе места. Потом он подумал, что и Ниммер ожидал от него большего, но понял, что дедукция столкнулась с тем, против чего она бессильна, – отсутствием фактов и информации. Мартина советовала рыть. Но где? Если Ниммер установит личность мужчины с залысинами и тот действительно окажется организатором всех этих преступлений, то не факт, что это поможет раскрыть тайну медальона. Мужчина вполне может сказать, что у него ничего нет. Сядет за одно убийство и организацию других. И суд не вынесет никакого решения в связи с каким-то мифическим медальоном. А содержимое медальона будет храниться в надежном месте до тех пор, пока мужчина с залысинами не выйдет на свободу. Или будет использовано еще раньше, если он даст соответствующие указания своим людям.
Тут Макс поймал себя на том, что его уже не столько интересует розыск преступника, сколько тайна медальона. Преступник рано или поздно будет арестован и понесет заслуженное наказание. Ниммер и его сотрудники справятся с его поимкой. А вот тайна медальона может остаться нераскрытой. Он вспомнил полное надежд выражение лиц супруги и дочери Вальтера Обермана, когда покидал их дом. Вспомнил, как заскулила двенадцатилетняя Лаура, узнав о смерти отца, и сердце его сжалось. Он не может вернуть им мужа и отца. Но он обязан вернуть им то, что теперь по праву принадлежит только им.
Он предполагал, какая именно информация хранилась в медальоне. Но предположение было настолько несуразным, что он гнал его всякий раз, когда оно приходило на ум. Однако не мог отделаться от мысли, что не сможет не проверить это предположение.
Может быть, пусть Ниммер пока крутит педали, а он постоит и подождет дальнейшего развития событий. Ведь встреча все равно состоится где-то между пунктами А и Б. А он пока подумает о другом. Кроме того, Макса не покидало чувство, что произойдет нечто, что существенно изменит ситуацию. И, возможно, очень скоро.
На Шиллерштрассе было совсем темно, когда Макс покинул офис и направился к своему «Рено».
27
Отто Фукс хлестал кофе и не переставая давил в пепельнице окурки, как только начинал чувствовать жжение в кончиках пальцев, сжимавших сигарету. У него разболелось сердце, чего раньше с ним не случалось.
