— Не знаете, — Пофигист затянулся и выдохнул дым, — если бы знали, то не пришли бы на встречу. Но меня это «не знаю» не устраивает, как вы понимаете. Нужна конкретика.
Он щелчком вышиб окурок за окно и повернулся к Рите. Оглядел неторопливо, оценивающе, точно видел впервые в жизни, устроился в кресле поудобнее. Рита так и смотрела в окно на липы и мостик и двоих «быков», что слонялись поблизости. А с другой стороны дороги стояла красная спортивная машина, и водитель смотрел на них из своего окна.
— У вас хороший бизнес, — сказал Пофигист, — прибыльный, но на любителя. На богатого любителя, — подчеркнул он. — Типа меня. И я могу доставить вам очень много проблем, мелких, средних, крупных и таких, что вы лишитесь всего. Всего, понимаете? От вас ничего не останется, голубушка, даже пыли, и никто не будет вас искать. Вас и ваших… коллег или подчиненных, назовите, как хотите.
Он ловко отобрал у Риты баллончик, покрутил его в руках и выбросил за окно. Ближайший бандит подхватил его и побежал куда-то, скрылся за деревьями, пропал из виду.
— Вам даже Гончаров не поможет, если решите заплатить ему за охрану.
— Гончаров? — очнулась Рита. — Почему не поможет? Не в том смысле, что я собиралась ему платить…
Пофигист помотал головой, усмехнулся и принялся щелкать блестящей большой зажигалкой.
— Василий Дмитриевич — старый человек, он живет по понятиям, ну и все мы пытаемся… не отставать. А это, — Пофигист показал на свой мобильник, — беспредел, причем полный, так что Гончаров за вас не впишется, даже если вы посулите ему те самые три миллиона. Деньги у него есть, он любит порядок и справедливость.
— За все хорошее против всего плохого. — «Бык» возвращался, чуть ли не рысью по дорожке назад бежал. Рита перевела взгляд на Пофигиста, тот смотрел на огонь, точно медитировал.
— Такие дела, — проговорил он, — давайте подведем итог. У вас сутки.
Он последний раз щелкнул зажигалкой и зажал ее в кулаке. — Если вы скажете, что нашли автора этого послания, то я вам поверю. Просто поверю, честное слово. Лучше бы, конечно, вы привели этого человека ко мне, ну да ладно, перебьюсь. У вас сутки, голубушка, вот с этой самой минуты, — Пофигист постучал пальцем по стеклу дорогущих огромных часов на широком браслете. — Через сутки я жду от вас ответ. Да, если нужна помощь, то готов посодействовать. В смысле, физической и не только силой. Ну, вы меня поняли.
— А ему все платят? — перебила его Рита. Пофигист точно пес склонил голову набок и уставился на Риту. — Гончарову все платят? — Почему-то этот вопрос волновал ее больше всего.
— Само собой, — отозвался Пофигист. — Все, кто хочет вести свой бизнес в этом городе, это святая обязанность, если угодно. Ваша тоже, кстати. Он берет процент с дохода, вы в курсе, надеюсь?
— Какой процент?
— Полтора-два, — Пофигист сморщил лоб, будто припоминал точную цифру, — но платят все. А к чему этот вопрос?
— Спасибо, — Рита подергала ручку, и дверца открылась неожиданно легко. — Я решу ваш вопрос сегодня же. Всего вам доброго.
Она вышла из машины, «быки» дружно обернулись, но и только. Пофигист тоже выбрался на волю и облокотился на крышу «Ауди».
— Сутки, Марго, — крикнул он, — у вас сутки. И если что, звоните, мой номер у вас теперь есть.
Рита махнула ему на прощание и пошла по дорожке к мостику, постояла, глядя на темную воду и уток, подождала, пока «Ауди» и спортивная машина не сгинут к чертовой матери. Прошлась еще немного, села на лавочку под гигантской липой и позвонила Юльке.
— Мне к врачу надо, — сказала, стараясь не стучать зубами, — очень срочно. Завтра приду. Не скучай.
— Не скучай? — Юлька, судя по топоту и грохоту двери, выскочила в коридор. — Да как ты можешь болеть в такой момент! Анька целый день не отвечает, а это чучело сидит молча, а если встает, то падает, я ее боюсь! Ты меня с этой страшилой бросаешь?
— Я тебе премию дам, — пообещала Рита. Юлька примолкла и обещала звонить в случае чего. Рита неторопливо пошла к дому, даже не оглянулась ни разу. Следят за ней или нет — плевать, сейчас это все равно. «Три миллиона — хорошие деньги, — крутилось в голове. — Тебе бы хватило?» Нет, этого мало, на квартиру в приличном районе Москвы надо в три-четыре раза больше, да еще и подготовить ее для себя тоже денег стоит. Три миллиона мало, надо раз в десять больше, чтобы жить, в конце концов, своей жизнью, а какая-то тварь, сшибая по мелочи, может ее этого самого будущего лишить. Стало вдруг так холодно, что Рита едва сдерживала дрожь. Добралась до дома и долго сидела на бортике ванной, подставив руки под струю горячей воды. В голове было абсолютно пусто, вообще ни единой мысли, зато зубы перестали стучать и озноб пропал. Рита еще немного посидела в темноте и открыла почту, нашла то самое письмо. Отправлено в день и час, когда она сама была на работе, корявый неграмотный текст и прикрепленный файл, где роскошная, как торт, Олеся и красавец-Пофигист по сценарию разыграли свою «школьную» любовь. Открыла файл с записью со своей камеры и параллельно ту, что вчера получил Пофигист. Здесь качество записи было в разы хуже, но это же не профессиональное оборудование. Глеб со своим носился, как курица с яйцом, что объяснимо — оно и денег немалых стоило, и вообще техника чужих рук не любит… И тут озарило — если ролик из письма тоже довольно паршивый, хотя лица вполне себе можно разобрать, то что же тогда получается?
На последних кадрах Рита поставила запись на паузу, прижала кулаки к глазам. Чувство такое, будто еще мгновение — и выберется из захлестнувшего мутного потока: то ли тот ослаб, то ли у самой силы появились. Вот еще немного, еще мгновение — все будет хорошо. Открыла глаза, посмотрела на монитор, снова зажмурилась, и тут дошло — ее запись дольше по времени. Вариант Пофигиста заканчивался на одиннадцатой минуте, а ее ролику до финала еще почти семь минут. Значит, помимо «официальной», клиентской, и ее собственной, кто-то сделал третью, ее получил взбешенный клиент. Рита потянулась к клавиатуре, и тут зазвонил телефон — это оказалась Юлька.
— Рита, она спит прямо за столом. Дрыхнет и храпит, что мне делать? Тут так воняет, ты даже не представляешь. Как из канализации!
И тут же в мессенджер посыпались фотки — Руснакова раскидала волосья по столу, подложила руки под голову и крепко спит аккурат посреди рабочего дня.
— Она болеет, — сквозь зубы проговорила Рита, — ей плохо. Не трогай ее.
Даже думать неохота, что будет, если Руснакову разбудить. Она уже утром была в хлам, а сейчас, поди, невменяема на всю башку, и кто знает, какие черти в этой башке и что они там шепчут.
— Я не трогаю, — горячо зашептала Юлька, — просто хочу ее палочкой потыкать. Вдруг померла.
— Не надо, — едва не сорвалась на крик Рита, ее снова накрыл озноб, а к лицу прилила кровь.
— Ладно, ладно, — сдалась Юлька, — не буду. А если она до шести не проснется?
— Тогда звони мне.
