— К'крик? — неуверенно спросил Рикус, не опуская поднятого меча.
Трикрин отшвырнул затихшее тело лирра в сторону. Затем показал на убитого мулом хищника.
— Хорошая добыча. Лирр сильные.
— Почему ты прятался? — прохрипел Рикус. — Почему не подошел сразу?
К'крик удивленно наклонил щупальца.
— И сорвать охоту на лирр?!
— Принесите еще воды, — приказала Ниива, отбрасывая в сторону опорожненный Рикусом бурдюк.
Только-только рассвело. Два часа назад в разбитый в оазисе лагерь вернулся К'крик. Он принес полубессознательное тело мула. Теперь Рикус лежал на ковре багряного мха. Голова его покоилась на коленях склонившейся над ним Ниивы. Желтая крона чифонового дерева заслоняла его от жгучих солнечных лучей. В воздухе стоял медовый аромат его зеленых цветов.
На плечах мула была мягкая накидка, которую он уговорил К'крика принести ему до того, как они вошли в лагерь. Рубин Тамар все еще алел в груди Рикуса, и мулу очень не хотелось кому-либо его показывать. А сейчас рядом с ним сидело довольно много народу. Пришли Джасила, и Гаанон, и Каилум, и даже Стиан…
— Ему нельзя много пить, — предостерег Каилум, передавая Нииве новый бурдюк.
— Пусть пьет, сколько хочет, — резко сказала Ниива, поднося воду ко рту Рикуса.
Мул принял бурдюк, но сразу пить не стал. Он действительно выпил довольно много. Даже голова закружилась…
— Я велел вам меня подождать. — Рикус взглянул на Нииву.
— Мы ждали, — ответил вместо нее Каилум.
Твердо глядя в глаза мулу, гном положил руку на плечо Ниивы.
— Странно… — Рикус с горечью глядел на руку Каилума. — Но когда я вышел из цитадели, перед ней никого не было.
— Я ждала пять дней, — сказала Ниива.
Мул даже рот открыл от изумления. Казалось невероятным, что он провел в саркофаге Бориса целых пять дней.
— Это моя вина, — выступил вперед Каилум. — Это я убедил Нииву, что ты наверняка уже мертв.
Рикус буквально кипел от гнева. Он и сам не понимал, почему слова гнома вызвали у него такую ярость.
— Я бы не советовал тебе подходить ко мне слишком близко, — прорычал он.
Лицо Каилума оставалось бесстрастным. Он даже не пошевелился.
— А что нам оставалось делать? — спросила Ниива. — Мы же не могли проникнуть внутрь.
— Они могли ждать, сколько им заблагорассудится, — улыбнулся Стиан. — Легион под моей командой преследовал Маетана…
— И преследовал бы до самых ворот Урика без единого сражения, — проворчала Джасила. Она в упор поглядела на Рикуса. — Они думали, что ты погиб, Рикус. Что им оставалось делать?
— Ничего, — отрезал мул. — Ниива, расскажи, что произошло, пока меня не было.
Поняв намек, собравшиеся, за исключением Каилума, поспешно ушли. Гном, однако, вел себя так, словно ему и в голову не приходило, что Рикус хочет поговорить с Ниивой наедине.
— Каилум, — прорычал мул, — сейчас я вполне обойдусь без твоего общества!
— Я призову солнце исцелить твои раны, — невозмутимо сказал гном, показывая на изувеченную ногу мула.
— Нет, — решительно заявил Рикус. После того, что он узнал, что после того, как увидел руку Каилума на плече своей партнерши, Рикусу не хотелось иметь с гномом ничего общего.
— Во всяком случае, не теперь.
— Лучше, если я исцелю тебя прямо сейчас, — настаивал Каилум, поднимая руку к солнцу. — Ты с каждой минутой теряешь силы.
— Я не позволю тебе ко мне прикасаться, — выкрикнул мул, отталкивая гнома.
— У тебя солнечный удар, — заявила Ниива.
— Правда? — язвительно спросил мул. — Он тебя уговорил бросить меня в цитадели. Почему я должен теперь принимать его помощь?
Не говоря ни слова, Ниива крепко прижала Рикуса к земле.
— Лежи и дай Каилуму поколдовать… Легион не может ждать, пока ты поправишься сам.
Гном снова поднял руку к небу, и вскоре она стала алой, как огонь. Понимая, что Ниива права, Рикус не стал больше спорить и отвернулся. Вот гном коснулся его ноги… Словно расплавленное железо влилось в вены.
Когда Рикус снова посмотрел на свою ногу, она была ярко-ярко красной. — А где Маетан? — спросил он, пытаясь отвлечься от одуряющей боли.
— Стиан не дал ему вернуться в Урик, — ответила Ниива. — Насколько нам известно, он отступил в деревню под названием Макла.
Рикус выругался.
— Знаю я эту деревню. — Он скрипнул зубами. Больно было ужасно. — Там у них перевалочный лагерь. Неподалеку каменоломни. А защищает деревню небольшой гарнизон.
Когда раны на ноге Рикуса закрылись, Каилум протянул руку к накидке.
— Нет, — остановил его мул. — Эти раны заживут и так.
— Любая царапина может оказаться опасной, — нахмурился гном. — Особенно оставленная когтями животного. Судя по пятнам на твоей накидке, некоторые уже начали гноиться. Если не обработать их прямо сейчас, ты можешь погибнуть.
— Со мной все будет в порядке, — покачал головой Рикус. — На сегодня хватит лечения. С лихвой.
— Не дури, — рассердилась Ниива, и прежде, чем Рикус успел ее остановить, распахнула накидку.
Неглубокие раны на боках — следы схватки с лиррами, уже начавший заживать ожог — результат борьбы с Умброй, и маленькая, размером с мелкую монетку, гноящаяся язвочка на левой груди.
В центре эта язва казалась ярко-красной, а кожа вокруг нее приобрела неприятный темно-зеленый оттенок. Из нее сочился желтый гной, почти закрывавший чуть выступающие грани вложенного туда рубина. Внутри камня светился маленький алый огонек.
— Что это? — прошептала Ниива.
— Не знаю, — соврал Рикус. — Убив Умбру, я надолго потерял сознание. А когда очнулся, то увидел вот это. — И он показал на свою грудь.
Рикусу очень не хотелось врать, и он пообещал себе обязательно рассказать Нииве всю правду. Просто в присутствии Каилума ему не хотелось упоминать призраков. К тому же, он ведь должен был отдать им ту самую Книгу, которую обещал найти гномам Кледа.
— Когда ты очнулся, этот рубин был у тебя в груди? — недоверчиво переспросил Каилум.
— Ну, я же сказал! — рявкнул мул, запахивая накидку.
Каилум спокойно снова ее распахнул и начал внимательно осматривать странную рану. Он прикоснулся к ней пальцами. Рикус дернулся от боли, и гном убрал руку.
— Что ты делаешь? — спросил мул.
— По-моему, — сказал Каилум, — это какой-то магический кристалл. Вытерев пальцы о край накидки, он поднял руку к солнцу. Когда она засияла, он добавил: — Силою солнца, мне, возможно, удастся тебя от него избавить.
