— Рикус, что ты сделал? — воскликнула Ниива, глядя на тела мертвых гладиаторов, усеявшие выбеленные солнцем кости. — Что это за чудовища?
Рядом с ней поднялись еще два скелета.
— Беги! — крикнул Рикус, подталкивая Нииву к лагерю.
В тот же миг из толпы вышел Каилум.
— Прочь! — приказал он, подняв одну руку к солнцу, а другую нацелив на Нииву.
Огонь вспыхнул на его ладони, озарив все вокруг ослепительным алым светом. Приближавшиеся к Нииве призраки зашипели от боли, нырнули обратно под кости и бросились наутек.
Рубин Тамар превратился в пылающий уголь. Словно слиток только что выплавленного металла вонзился в грудь Рикуса. Вскрикнув, мул отвернулся, пытаясь прикрыть рану от волшебства гнома. Боль поутихла, но не исчезла.
«Беги! Беги! Спрячь нас от солнечного огня!» — на сей раз Тамар не приказывала.
Она умоляла.
«Нет!»
Повернувшись лицом к Каилуму, Рикус распахнул накидку, подставив грудь солнечному жару. Боль стала нестерпимой. Как сквозь туман, Рикус слышал свой собственный звериный вой боли…
«Остановись!» — молила Тамар.
«Покинь мое тело! — потребовал Рикус. — Уходи, или я уничтожу тебя!» Ему казалось — он вот-вот вспыхнет, словно свечка, но тем не менее, мул сделал шаг вперед. Потом еще один…
С каждым шагом боль становилась все сильнее. Рикус просто не мог поверить, что кошмарные завывания, которые он слышит, вырываются из его собственной глотки.
— Огонь солнца ранит, но не уничтожает, — прерывающимся от боли голосом прошептала Тамар. — Ты себя погубишь, но я все равно останусь.
От раны на груди поднимался черный дым. Пахло горящим мясом. Рубин из красного стал ярко-оранжевым.
«Кто выведет твой легион из ловушки?» — продолжал призрак. — Кто убьет Маетана? Кто вернет гномам их древнюю святыню?"
Кожа вокруг язвы почернела, а Тамар, похоже, и не думала уходить. «Твои воины боятся, что ты стал одним из нас. Если ты умрешь, кто скажет им правду? Кто скажет правду Нииве?»
Рикус поднял голову. Его взор встретился в красными глазами Каилума. Гном стоял, вытянув руку в сторону мула, и на ладони его горело маленькое алое солнце.
Рикус махнул в сторону мертвых гладиаторов.
— Это… сделал… не… я!.. — крикнул он.
Вытянув перед собой пылающую руку, Каилум решительно шагнул к мулу. На груди Рикуса заплясали языки пламени…
Закрыв ладонью рубин, Рикус круто повернулся и со всех ног бросился бежать от жреца солнца.
13. ПОБЕДА КАИЛУМА
Из-под земли раздался глухой грохот, и кратер содрогнулся до самого огненного основания. По окружающим вершинам пробежала зловещая дрожь. Ночное небо раскололось, выплеснув ослепительные струи алых молний, озаривших сотни копий, мечей и топоров на гребне кратера. Все это оружие покоилось за плечами воинов-тирян, с нетерпением дожидавшихся, пока идущий последним Рикус поднимется наверх.
Десять дней тому назад тиряне собрали все свои немагические металлические предметы (десяток кинжалов, три лезвия топоров, пяток наконечников для копий, а также все пряжки и заколки) и передали их эльфу-полукровке, знакомому с кузнечным ремеслом. Нагрев импровизированный горн с помощью дышащей огнем трещины на дне кратера, тот выковал несколько грубых молотков и зубил. С их помощью, работая день и ночь, легион вырубил в отвесной стене ущелья длинную лестницу. Теперь тиряне могли беспрепятственно выбраться из ловушки и атаковать урикитов в развернутом строю.
Но вот на засыпанный пеплом гребень шагнул Рикус. Несколько темпларов вполголоса произнесли слова благодарности великому мулу который вывел легион из Кратера Костей. Гладиаторы молча глядели вниз, где стояли лагерем урикиты. Десять дней вонючей серой воды, конденсировавшейся над бьющими из скал фонтанами пара. Десять дней, когда единственной пищей были твари, шнырявшие под костями. Десять дней… и теперь тирянам не терпелось вступить в бой.
Вперед вышел Каилум. Бросив настороженный взгляд на грудь Рикуса, он сказал:
— Сегодня солнце ниспошлет нам удачу. — Он щурился, защищая свои красные глаза он поднятого ветром пепла. — Молнии и подземный гром — благоприятный знак.
— Они разбудили наших врагов, — проворчал мул.
У подножия склона, в тени горы, где располагался лагерь урикитов, мелькали огни. Рикус мог только надеяться, что в темноте его легион оставался невидимым, а суматоху среди урикитов вызвали молнии и подземный гул.
— Дайте приказ к атаке, — сказал Рикус так, чтобы его услышали стоявшие рядом воины.
По рядам тирян пробежал шепот. Мгновение спустя легион начал спускаться по крутому склону.
И тут Каилум воскликнул:
— Подождите!
— Что случилось? — встревожился мул, глядя на черное облако вулканической пыли и пепла, поднятое его наступающими воинами.
— Я могу позвать на помощь солнце, — сказал гном.
Он показал на длинную трещину на дне кратера, дышавшую огнем и плевавшуюся расплавленным камнем.
— Что ты имеешь в виду? — наклонился к гному Гаанон.
— Я могу призвать огненную реку из этой трещины, — пояснил Каилум. — Она потечет вниз по каньону и поглотит лагерь урикитов.
— Не надо жечь добычу! — забеспокоился К'крик.
Все остальные с интересом повернулись к гному. Еще бы, ведь подобное колдовство гарантировало победу. И тем не менее, никто не поддержал предложение Каилума.
— А как же Древет и ее воины? — наконец спросил Рикус.
Последние десять дней рыжеволосая полукровка и сотня добровольцев охраняли вход в узкий каньон, ведущий к кратеру. Если Каилум пустит по ущелью огненную реку, гладиаторы будут обречены.
На вопрос Рикуса ответил Стиан.
— Каилум предлагает верную победу, — сказал седовласый темплар. — Глупо от нее отказываться.
— Значит, мы глупцы, — решил Рикус. — Цена такой победы слишком высока.
— Может, мы успеем отозвать Древет? — неуверенно спросила Джасила, глядя в глубину каньона.
— Войска вступят в битву через несколько минут, — покачала головой Ниива. — Чтобы отозвать гладиаторов, потребуется по меньшей мере час.
— Значит, не сжигаем урикитов, — с облегчением констатировал К'крик. И, не дожидаясь конца разговора, трикрин помчался вдогонку за спускающимся легионом. Тиряне двинулись за ним.
— Древет и ее добровольцы знали, на что идут, — сказал Стиан. — Они отдавали свои жизни на благо Тира.
Рикус остановился. Он никак не мог понять настойчивости Стиана. Мятеж окончательно убедил мула в том, что темплар — урикитский шпион. Стиан и жив-то оставался лишь благодаря своей внезапной популярности среди гладиаторов. Но если так, то какой ему резон выступать за план, который уничтожит и армию Маетана, и доверие к нему гладиаторов?
