После завтрака я нашла Нину и рассказала ей о потрясающем сюрпризе – запланированной поездке (и вдруг поняла, что делаю то же самое, что папа и дикторы новостей по радио, потому что опускаю некоторые важные кусочки правды, так что мне стало еще хуже). При этом Нина действительно была очень взволнована и рада за меня. Она уверяла, что мне понравятся горы и огромные просторы пустыни, похожей на океан песка, по другую их сторону. Это еще больше ухудшило мое настроение. На самом деле я ясно осознала ситуацию, в которой мы здесь оказались. Марокко – страна, ограниченная с одной стороны обширной пустыней, где словно готовые на убийства гиены притаились танки «Панцер», и огромным океаном с другой, где подводные лодки ждут охоты на другие корабли, будто акулы. А мы очутились посередине, как маленькие белые мыши.
Но потом Нина сказала мне, что ее старая тетя – продавщица снов родом как раз с гор. Там обитают племена – амазахи, которые известны нам как берберы, и у них много всяких интересных традиций и обычаев. Возможно, Нина видела, что я чувствую себя немного подавленной и нуждаюсь в поддержке, потому что она рассказала мне историю, которую узнала от тети. И мне действительно стало намного лучше.
Трое детей – брат и две сестры – были брошены в пустыне своей злой мачехой. Они блуждали несколько дней, очень проголодались и хотели пить. Наконец они добрались до волшебного колодца. Тот, кто пил из него, превращался в голубя. Сначала выпил брат и превратился в горлицу, а потом одна из сестер – и тоже обратилась. Вторая сестра, увидев, что произошло, не стала пить. Она продолжала блуждать в пустыне, потерянная и одинокая. В конце концов она оказалась во дворце. Король увидел ее и сразу же влюбился, потому что она была очень красива. Он спросил ее:
– Ты выйдешь за меня замуж?
Но девушка ответила:
– Я не выйду за тебя замуж, пока ты не вернешь мне моих брата и сестру.
Король спросил:
– Где твои брат и сестра?
И девушка сказала:
– Они стали голубями.
Затем она услышала воркование с крыши, посмотрела вверх и проговорила:
– Вот они, на крыше твоего дворца.
– Я верну их тебе! – воскликнул король. Он пошел и поймал эту пару голубей, а затем спросил девушку: – Где эти голуби пили?
Девушка ответила:
– Из колодца в пустыне.
И король произнес:
– Я должен вернуть их к колодцу, чтобы они снова стали людьми.
Король уехал на своем прекрасном черном коне. Подойдя к колодцу, он бросил в него двух голубей. Они вышли оттуда людьми, и король сказал:
– Пойдемте, мы должны отправиться к вашей сестре.
Когда они вернулись во дворец, король спросил брата и сестру, которые раньше были голубями:
– Вы позволите мне жениться на вашей сестре?
Они согласились. Свадьба длилась семь дней, и с этого дня все они счастливо жили во дворце.
Нина сказала, что в своих путешествиях, где бы я ни была, когда я услышу, как голуби кричат с крыши, я буду знать, что это мои марокканские брат и сестра, Феликс и Нина, которые напились из волшебного колодца и путешествуют со мной.
Зои – 2010
Я сижу у окна и шью свой первый блок для одеяла «Древо Жизни». Кончики моих пальцев болят от того, что я сильно сжимаю иглу, но зато это мешает мне грызть ногти и кожу вокруг них. Сначала мои стежки были неуклюжими и раздражающе кривыми, но я совершенствуюсь – теперь швы уже более ровные, и на выглаженных кусочках выглядят довольно аккуратно. Крахмал раздражает кожу моих рук, делая ее еще более грубой, но я не хочу использовать слишком много крема, опасаясь испачкать ткань.
Сегодня здесь, среди крыш, гуляет ветер. Я открываю ставни, и свет заливает мансарду. Сквозняк шевелит мобиль над кроватью Грейс, луна и звезды медленно вращаются по своим собственным орбитам. На крыше голуби что-то бормочут себе под нос, взъерошивая перья и выискивая застрявшие в желобе семена, принесенные ветром. Я вспоминаю историю, которую Нина поведала Жози, и улыбаюсь, представляя, как птицы пили из волшебного колодца. Возможно, это действительно те трое друзей, что играли во дворе и читали библиотечные книги в тени гранатового дерева.
Но тех детей давно здесь нет. Интересно, где они сейчас? Им сейчас должно быть больше восьмидесяти. Я представляю себе Жози, живущую в Америке, возможно, бабушку. У нее своя ферма, и она окружена домашними животными и многочисленными внуками. Приятно думать о ней в таком ключе.
Я тянусь за следующим треугольником, прикладываю его к тому, который только что закончила сшивать, и убеждаюсь, что они идеально совпадают, прежде чем начать следующий ряд.
В доме тихо. Алия закончила сегодняшние дела и ушла, бесшумно закрыв за собой дверь. Я полагаю, что Том вернется не скоро. Уверена, он все еще зол после нашей ссоры прошлой ночью и снова будет работать допоздна.
К тому времени, когда он возвращается домой, я, перестав ждать, уже сижу за обеденным столом, накрытым Алией, как обычно, для нас двоих, и в который раз ужинаю в одиночестве. Когда, слегка покачиваясь, Том входит, снимает галстук и бросает его на спинку стула, я молча встаю и отношу свою пустую тарелку на кухню. Я собираюсь принести ему еду – курицу из духовки, но он уже неправильно истолковал мои действия. Том, должно быть, решил, что я осуждаю его и намеренно ушла, чтобы не находиться с ним в одной комнате. Он идет на кухню следом и хватает меня за запястье, я ахаю от неожиданности и боли, когда его пальцы смыкаются на моей чувствительной коже. Дыхание мужа кислое от запаха пива. В ту же секунду он отпускает меня, стыд и сожаление отражаются на его лице, хотя он все еще явно недоволен моим молчанием.
– Поговори со мной, Зои, – произносит он, и я слышу резкую нотку досады в его голосе. – Так дальше не может продолжаться. Ты, кажется, постоянно избегаешь меня.
– О тебе можно сказать то же самое, – парирую я. В моем собственном голосе нет ярости, только холодная отстраненность. – Это ты весь день отсутствуешь, уходишь еще до того, как я просыпаюсь, и не возвращаешься домой до наступления темноты. Еще один долгий день в офисе, не так ли? Или еще один вечер в баре? Ты ходил выпить в компании или был один?
Он раздраженно проводит пальцами по волосам.
– Не надо так, Зои, пожалуйста. У меня ощущение, что до тебя невозможно дотянуться. Нам нужно поговорить.
Я замечаю, что он снова уклонился от ответа на мой вопрос, и гнев вспыхивает на моих щеках. Я всегда ненавидела, когда меня ставили в зависимое положение, заставляли чувствовать себя подозрительной и беспомощной. Я слышу, как горько прозвучали мои слова, и не собираюсь повторять вопрос. Уклонение от ответа само по себе является исчерпывающим ответом. Уверена, он с кем-то встречался.
Я выкладываю его ужин на тарелку и подталкиваю ее к нему через стойку.
– На самом деле невозможно разговаривать, если тебя все время здесь нет, не так ли, Том? – произношу я как можно ровнее.
