При первичном осмотре трупа я заметил ранние трупные явления: начинающееся трупное окоченение в области челюстных мышц и развитие трупных пятен на отстоящих (на языке судебных медиков – отвисающих) частях тела. Помимо пулевого отверстия на теле не было никаких других явных следов насилия: ни выходного отверстия, ни травм лица, рук, ни синяков на руках и плечах, появившихся в результате удержания. Ничто не говорило о том, что перед смертью была какая-то борьба. Однако обе руки были в крови – левая больше, чем правая. На безымянном пальце левой руки Тома Хоу я увидел след от кольца. Я сделал себе мысленную пометку осмотреть его кисти рук непосредственно перед вскрытием. Но пока криминалист завернул их в бумажные пакеты и примотал скотчем к запястьям. Это делается для того, чтобы избежать изменения следов при транспортировке трупа в отдел судебно-медицинской экспертизы, ведь это приведет к искажению результатов баллистической экспертизы. Так делают всякий раз, когда преступление совершается при помощи огнестрельного оружия: процедуру проделывают не только с трупами, но и с подозреваемым.
На хлопковой рубашке в клетку Хоу, лежавшей рядом с телом, в области груди имелось почти круглое, по краям черное, отверстие в ткани размером около 1 сантиметра – пулевое отверстие. Предмет одежды был весь в крови.
Позже техники-криминалисты вырежут кусок рубашки примерно 20 на 20 сантиметров вокруг этого места. По состоянию ткани можно определить приблизительное расстояние выстрела. Однако для этого эксперту-баллисту необходимо как орудие убийства, так и понимание типа патронов. Только тогда специалисты по баллистике смогут на основании анализа интенсивности и распределения пороховых частиц и дыма установить с точностью до нескольких сантиметров, с какого расстояния был произведен выстрел.
С этой целью в баллистической лаборатории производятся так называемые сравнительные выстрелы с разных расстояний по максимально похожей мишени – в данном случае это хлопчатобумажная рубашка, подобная той, которую носил Том Хоу.
Позади каждой мишени в пулеуловитель уложено несколько слоев пластиковых блоков, которые сразу останавливают кинетическую энергию пуль. Образовавшийся пороховой дым собирают при помощи пленки и исследуют с помощью рентгенофлуоресцентного анализа и сканирующего электронного микроскопа. Последующее сравнение с уликами, относящимися непосредственно к преступлению, позволяет сделать вывод о том, с какого расстояния был произведен выстрел.
Между ног и под ягодицами покойника лежали еще бумаги и несколько предметов одежды. Среди прочего, второй ботинок Тома Хоу и его куртка. На куртке крови не было, как и каких-либо повреждений, за исключением того, что все внутренние карманы тоже были вывернуты наружу. Во время ее обыска Том Хоу, скорее всего, был не в куртке.
Карманы брюк вывернул наружу предположительно именно преступник, потому что это заметили и медики, прибывшие на вызов. Однако они не могли ответить точно, как предметы одежды, лежащие под телом Тома Хоу, попали туда – во время вызова или еще до него. Анализ бумаг Тома Хоу, лежавших на полке, был очень показателен и, казалось, подтверждал теорию об убийстве с целью ограбления. Согласно расходному кассовому ордеру из американского банка, Том Хоу днем за сутки до преступления снял в банке 5000 долларов США наличными. Сейчас денег не было обнаружено.
На хлопковой рубашке в клетку Хоу, лежавшей рядом с телом, в области груди имелось почти круглое, по краям черное, отверстие в ткани размером около 1 сантиметра – пулевое отверстие.
В остальном поиск улик принес одно разочарование. На сиденье удалось обнаружить лишь несколько фрагментов отпечатков пальцев и отпечаток ботинка. Но кому они принадлежали и имели ли они какое-либо отношение к преступлению, еще предстоит выяснить. Как вы можете себе представить, это очень трудное предприятие, ведь в купе поезда бывает множество людей. Однако куда более интересной уликой оказалось золотое обручальное кольцо, найденное перед купе. На внутренней стороне были выгравированы инициалы жены Тома Хоу и дата свадьбы. В отличие от рук покойника, на кольце крови не было.
Требования к вскрытию тела по инициативе следствия четко регламентированы положениями Уголовно-процессуального кодекса. Оно проводится обычно по распоряжению суда или прокуратуры двумя врачами, один из которых обязательно должен быть судмедэкспертом или заведующим судебно-медицинским институтом. При вскрытии может присутствовать представитель прокуратуры.
Но вскрытие проводится не только в случае убийств. Его могут назначить и тогда, когда человек умирает при невыясненных обстоятельствах и перед полицией стоит задача выяснения причины смерти. Но готовность прокуратуры тратить деньги на вскрытия, к сожалению, в век кризиса неуклонно снижается по всей стране. По этой причине все больше судебно-медицинских учреждений становятся жертвами сокращений, а преступления, несчастные случаи и самоубийства продолжают оставаться нераскрытыми. Я боюсь, сейчас это происходит чаще, чем когда-либо.
Вскрытие трупа в отделении судмедэкспертизы с годами стало для меня рутиной. Но всякий раз меня одолевает гнетущее чувство. Смерть ощущается здесь повсюду. Она просто здесь живет. Но больше всего в помещениях судебной медицины меня впечатляет характерная смесь запахов смерти и чистящих средств. Иногда они сладкие, а иногда как испорченное мясо. Запахи, которые бесповоротно врезаются в сознание. Я к этому уже привык.
Но так было не всегда. Я до сих пор хорошо помню, что во время своих первых вскрытий всегда носил с собой небольшой флакон духов и держал его перед носом так, чтобы никто не видел. Тем не менее трупный запах перебить не удавалось. Он застревал в носу, во рту, в волосах и одежде, так что иногда от него не помогали избавиться даже огромная горсть острых леденцов с лакрицей и долгий душ. Как будто этот запах становился частью меня.
Зал, где проводятся вскрытия, напоминает операционную: яркий свет, пол и стены выложены белой плиткой. Стерильная чистота. Я часто стоял за столом для вскрытия из нержавеющей стали: не только в качестве детектива по расследованию убийств, но и дважды в качестве стажера – в течение нескольких недель в Институте судебной медицины я готовился приступить к исполнению своих обязанностей в отделе по расследованию убийств в качестве профайлера.
С 6 часов утра я вместе с ассистентом начинал вскрывать трупы в рамках внесудебных вскрытий. Я направлял скальпель по так называемому Y-образному разрезу – от обоих плеч до грудины и оттуда вертикально к лобку, минуя пупок, препарировал кожу и жировую ткань, затем плоскогубцами разъединял ребра и, наконец, вынимал органы умершего из грудной и брюшной полостей для дальнейшего их обследования судебно-медицинским экспертом. После определения причины смерти мы помещали органы обратно в полости тела. Я зашивал тело покойника, обмывал его и помещал в морозильную камеру, температура в которой всегда составляет четыре градуса.
С 6 часов утра я вместе с ассистентом начинал вскрывать трупы.
Такая стажировка может показаться необычной для детектива, но эти знания помогают мне в работе увидеть вблизи физические признаки смерти.
