Он недоумённо посмотрел на меня:
— Ты чего, Ритка, сдурела? Столько лет прошло.
Я молча смотрела на него. Пока не буду ничего говорить, моя мысль ещё не оформилась до конца. Возможно, это только мои догадки или просто одна из версий, которая не имеет под собой никаких оснований. Он помолчал, вспоминая. Начал медленно говорить, окунаясь в своё далёкое прошлое. Я молча слушала, кивая головой. Стоп. А вот это интересно.
— Давай здесь подробнее, Игнат. Над проектом работала группа?
— Это моя последняя разработка. Двое мы работали с Михаилом Владимировичем Кулагиным. Он вскоре погиб в дорожно-транспортном.
Я понимающе кивнула.
— Доводил до ума сам. Только исследования не прошёл, материал ломался. А там и страна начала разваливаться. Я же рассказывал.
Я опять кивнула. Взяла ветку и начала рисовать на ровной поверхности.
— Посмотри, Игнат Петрович, похоже на то, над чем ты работал?
Он придвинулся поближе к рисунку, нахмурив брови. Долго рассматривал, потом растерянно поднял на меня глаза.
— Откуда ты знаешь, как он выглядит, Рита?
Я глубоко вздохнула и начала рассказ:
— Понимаешь, кажется, твоя разработка пригодилась. Только в ветеринарии. Это у аппаратов для людей они называются человеческими фамилиями. Например, аппарат Елизарова. У нас такое название не прижилось. Между собой во время операций мы называем его «Петровичем». У меня мелькала какая-то мысль, а сейчас вспомнила своё последнее дежурство. Игорь Семёнович коротко командует: «Ставим «Петровича». А ведь настоящее его название — «аппарат Залесского»
Я замолчала, смотря на него. Он смотрел на меня, растерянно хлопая глазами, переводя взгляд на рисунок и обратно.
— Это что же получается, Рита. Все не зря — медленно сказал он.
— И…… — он опустил голову.
Затем резко вскочил, забыв, что деревяшку снял и повалился на землю. Вскочил, запрыгав на одной ноге. Люся в тревоге смотрела на Игната, затем перевела взгляд на меня. Ребята тоже в тишине смотрели на меня. Наверно нужно объясниться.
— Понимаете. Для нас для людей очень важно оставить после себя хоть какой-то след, память. Чтобы помнили — я облизала губы, старательно подбирая слова — Кто-то оставляет продолжение в своих детях. Когда человека не будет, дети и его внуки будут помнить его и след человека не потеряется в вечности. Игнат Петрович ученый. И он думал, что его жизнь там, на Земле прошла зря. Когда жизнь проходит зря, это ведь страшно. Оказалось, не зря. Его имя навсегда останется в названии аппарата, придуманного им.
Мы молчали. Я посмотрела на ребят, рассказывавшим историю:
— То животное, про которое вы рассказывали, можно было спасти, если поставить аппарат придуманный Игнатом Петровичем.
Ребята загалдели:
— Ишь ты. И не скажешь про Игната. Думали, что просто рукастый парень. Оказывается, вон оно чего.
Чернявый задумчиво спросил:
— А здесь можно использовать его способности?
Я кивнула головой:
— Конечно. Чтобы придумывать, нужна голова. А вот воплотить это- нужно специальное помещение. Вы сами обговорите с ним. Может и согласится. Да, Люся?
Я повернула голову к ней. Она растеряно смотрела на нас.
— Сама подумай, Люся. Он может ещё много полезного для вашего мира придумать. Сама же говорила, рукастый он у тебя.
Она молча кивнула, взяла деревянную культю и пошла к Игнату. Вскоре они вернулись. Он сел на прежнее место.
— Ты мой добрый ангел, Рита. Ты ворвалась в мою жизнь, принеся добрую весть и вернула смысл моей, как я думал никчемной, жизни. Век тебе буду благодарен.
Он обнял меня, крепко сжав в объятиях, выдохнул и широко улыбнулся. Потом схватил Люсю в охапку и стал кружиться с ней. Она радостно верещала. Напряжение спало. Ребята начали улыбаться. У меня на душе стало спокойно и радостно.
Мы с ним еще сидели возле рисунка. Я рассказывала все что знала. Мы обсуждали, почему тогда аппарат не прошел испытания. Из чего он сделан сейчас и для чего применяется.
***
На следующий день мы тронулись в путь. Мелкий уже твердо стоял на ногах и даже уже смотался на охоту. Два дня прошли более или менее спокойно. Эвальд выполнил обещание. На каждой остановке он занимался с Марком. Мальчик с нетерпением ждал каждого занятия. В один из вечеров Эвальд встал в пару с Марком. Я внимательно смотрела за мальчиком. А ведь неплохо получается. Еще пару лет и мышцы наберут силу от тренировок. И ловкости у него не занимать — вон как уворачивается. К замечаниям прислушивается внимательно, стараясь тут же исправить ошибку. Мы с Линой поддерживали его криками и скандировали его имя. Столичные благодушно посмеивались над нами. А Марк гордо выпячивал грудь и разворачивал плечи. Совсем как Ромка, качала я головой с грустной улыбкой. Наверное, все мальчишки такие.
Игнат подсел ко мне, комментируя:
— Ишь что вытворяет, малец то. Видать отец из бойцов был — и продолжил — Завтра селение будет — он махнул головой на детей.
Я замерла. Уже? Так быстро? Я с ужасом посмотрела на детей. Я не готова так быстро с ними расстаться. Пожалуйста, не сейчас. И одернула себя: «Эгоистка! Прекрати немедленно! Побудьте со мной, пока я не свалю отсюда, а потом идите к родственникам, что ли? Они тебе не игрушки, им и так страшно. Ты сделала для них все что могла, и отпустить должна с чистым сердцем. Но как же тяжело!». Я вздохнула, подняв глаза к небу. Спокойствие! Только спокойствие.
Нужно чем — то нас занять. И дети будут заняты, и я от мыслей отвлекусь. Марк пришел довольный, утирая пот со лба. Так, что придумать? Ага. Я взяла палочку и нарисовала на земле решетку и позвала детей. Объяснила игру в крестики-нолики. Марк кипятился, проигрывая, а я подсмеивалась над ним, стуча пальцем по голове: «Думай, Марк. Думай»
Настала очередь Лины. Она задумчиво приложила руку к губам, чуть склонив голову. На пятый раз она выиграла. У меня глаза от удивления открылись. «Повезло» — подумала я. Но она выиграла и в следующий раз. Девчонка-то умненькая. Молодец! Я вскочила в притворном возмущении, всплескивая руками:
— Люди добрые, что творится? Меня, взрослого человека обыграла маленькая девочка — причитала я, пряча улыбку.
Марк смеялся на до мной в голос.
— Куда мир катится? — причитала я — А ну, давай еще раз, сейчас я тебя точно обыграю — быстро нарисовав решетку.
Лина думала чуть дольше, просчитывая все ходы и … выиграла.
— Ах ты, пигалица — схватила её в охапку, щекоча за бока — Ты оказывается профессор, да? Умненькая-благоразумненькая.
Она визжала, уворачиваясь от моих рук.
Тут к игре подключился Игнат с Люсей. Постепенно и столичные втянулись. Я посмеивалась, видя взрослых мужиков с палочками, ползающими по земле. То тут, то там вспыхивала перебранка. Я предложила играть на желание. Только ничего бессовестного, пожалуйста. С нами дети. Все с энтузиазмом поддержали. Игра началась, постепенно количество игроков сокращалось. Лина играла сама за себя и весьма успешно продвигалась к победе, оставляя за собой ребят. Я только качала головой в восхищении.
