Дикий отпустил лицо Лины и, ухмыляясь пошел к своим.
— Девчонка моя — громко сообщил он своим.
Те начали ухмыляться:
— Маловата еще добыча.
Тот скривил губы:
— Подрастет чуток, там и поиграем — бросив на девочку взгляд.
Они заржали. Марк от услышанного, сжал зубы и начал энергично дергать руками. Дикий обернулся на него и рыкнул:
— Убью.
Я прижалась лбом к земле, с силой сжав траву. Не могу это слышать, сердце кровью обливается. Помотрела на Реммира. "Как немного стемнеет" — сказал он губами.
Значит, еще ждать. Нужно дать знать детям, что мы здесь, иначе Марк совершит очередную ошибку.
А как привлечь их внимание? Я огляделась по сторонам. Хил лежал неподалеку, и я позвала его. Когда он подполз, я притянула его голову и зашептала на ухо. Он тихонько пополз в сторону детей. Я замерла — хоть бы получилось. Он дополз до Лины, стараясь привлечь её внимание, но девочка сидела, уставившись в одну точку. Хил ткнулся носом в её завязанные руки. Она перевела взгляд на Хила и смотрела непонимающим взором.
Давай, девочка, соображай. Тут она нахмурила брови, захлопала глазами и широко открыла их. Её лицо озарила счастливая улыбка. Она судорожно толкала Марка, привлекая его внимание. Тот повернул голову и с недоумением смотрел на сестру. Чего это она лыбится? Она мотнула головой в сторону Хила. Марк замер, смотря на него, затем поднял голову, всматриваясь в кусты, ища спасителей.
Я нашла небольшую веточку и бросила в его направлении. Он моментально отреагировал, повернув голову в мою сторону. Чуть выглянула, давая ему возможность увидеть меня. Он вцепился в меня взглядом, глубоко вдохнул и чуть улыбнулся разбитыми губами. Марк указал головой Лине направление и та, увидев меня, заулыбалась.
Я успокаивающе кивнула и шепнула губами: "Позже. Держитесь". Дети кивнули.
Вот и хорошо. Я спряталась в траву, но Хил все не возвращался. Я выглянула. Этот стервец, практически растекшись по земле и замаскировавшись в траве, перегрызал веревки своими острыми зубами. И как только сообразил? Молодец! Вернется — расцелую.
Начало темнеть. Дикие, нажравшись, расслабились и переговариваясь все тише, укладывались на землю и засыпали. Видимо, они были уверены, что погони не будет.
Ну что, вонючие ребятки, будет вам всем сюрприз.
Стемнело настолько, что я уже не видела детей. Ребята задвигались, и от шелеста травы под их ногами, я поняла, что пора. Я аккуратно встала, меня потряхивало от неизвестности и предстоящего боя. Получится ли?
И почувствовала в ладони пульсирующую боль, поднесла ладонь близко к глазам. Рассмотреть не было возможности, тогда я провела пальцем по шраму. Как и в тот раз, он припух и отзывался на прикосновение болью.
Подумаю об этом позже. Я обхватила мечи двумя руками, успокаиваясь. Закрыла глаза, глубоко вдохнув. Из головы уходили посторонние мысли и эмоции. Оставались решимость и твердая уверенность в своих действиях.
И понеслась. Мелкий бесшумно мчался рядом со мной. Я первым делом рванула к детям. Дикие, не ожидавшие нападения, вскакивали, оглядываясь по сторонам.
Реммир на бегу кинул несколько горстей песка.
"Свет", и поляна озарилась светом. Стало видно врага. А то ведь действительно, своего порешить можно.
Как только началась заварушка, дети вскочили. Их руки и ноги были свободны, Хил постарался. Дети кинулись ко мне в объятия. Я на мгновение прижала их к себе и быстро оттолкнула за пределы поляны. Марк порывался схватить любое оружие и встать рядом.
Мне было не до сантиментов, и я рявкнула:
— Вон, Лину смотри!
Развернулась и чуть не пропустила удар. Чудом вывернулась и вступила в бой. И опять никаких мыслей, тело четко отзывалось на движения нападавшего. Вот его голова покатилась. Подскочил еще один. Я усмехнулась. Что же к ребятам не сунулся? Ищешь легких путей? Ну на тебе, и он получил два удара, замерев на месте от боли.
Мне бы ту тварь найти, что к Лине подходила. Я начала оглядываться и застыла с открытым ртом.
Хил подскакивал к врагу, и широко открыв пасть, хватал за конечности. Укушенная конечность неестественно выворачивалась от перелома, и его хозяин с воплем падал на землю. Там Хил и завершал начатое, вырывая кадык.
Но то, что вытворял Мелкий, не вписывалось ни в одни ворота.
Отталкиваясь от земли своими мощными лапами, он в прыжке подлетал к врагу сверху, одновременно хватая того за голову, широко открытой пастью и своими большими лапами с выдвинутыми когтями, буквально разрывал тело пополам. Оторванная голова отлетала следом за разодранным телом.
Я не выдержала и крикнула Мелкому:
— Мелкий, не бери в рот всякую вонючую гадость. Просто убивай.
Он повернул ко мне голову с открытой пастью. Глаза стеклянные, даже сомневаюсь, что он узнал меня. Я отшатнулась.
— Поняла. Не мешаю. Продолжай.
Он рыкнул и бросился в самую гущу. Хил крутился между врагов как юла. Диких за короткий срок становилось все меньше. Тут на поляну влетели шавалы и дело пошло еще быстрее. Они раздирали грудную клетку врага, не оставляя шансов на спасение. По ходу дела, нам тут работы и не останется, все сделают животные.
Тут я заметила лежащего на земле той твари, что подходила к Лине. Я даже расстроилась. И отрезать ему кое-чего теперь нечего и совать больше некуда. Вот и славно.
Обернулась. Хил продолжал хватать все подряд. Но, неожиданно ему подвернулась лапа Мелкого. Хил в исступлении схватил её и сжал пасть. Мелкий от неожиданности замер, прислушиваясь к ощущениям. Затем в недоумении опустил голову между своих лап, заглядывая на неведомого врага, хлопнул глазами. Хил, почувствовав, что сделал что-то не то, замер, подняв глаза на Мелкого. Осторожно отпустил лапу, виновато хлопнув глазами и лизнул объект своей неосторожности. Мелкий шумно выдохнул, фыркнул и вернулся к своему делу.
Я громко рассмеялась, глядя на них. Напряжение потихоньку отпускало, на душе становилось радостно. Я опустила мечи, немножко разочаровавшись. Настраивалась-то на смертный бой, но с такими животными ничего не страшно.
Животные добивали оставшихся врагов, а я развернулась в поисках детей.
Они выбежали мне навстречу, и я встретила их крепкими объятиями. Мы стояли втроем, жадно вцепившись друг в друга, словно боясь снова потерять друг друга.
— Нужно уходить — шепнула я, по очереди поцеловав их в макушки.
Не дожидаясь рассвета, наш, пополнившийся отряд, двинулся в обратную дорогу. Дети расселись к столичным на шавалов.
Мне протянул руку Реммир. Кочевряжиться не было ни сил, ни желания. Села впереди него, с каждым шагом шавала расслаблялась и, наверное, задремала. Потому что почувствовала руку, обнимающую за талию.
