Одну ладонь, потом вторую и, слегка улыбнувшись, тянет к себе.
Притормаживаю на каблуках, капельку сопротивляясь, как будто не хочу идти в его объятия.
Внимание гостей сфокусировано только на нас. А я так сильно боюсь облажаться среди этих богатых акул и гиен, что не сразу понимаю, что конкретно ему от меня надо.
Белозерский отбрасывает мои волосы от лица, медленно приближается и… Накрывает мой рот своим!
Ё-моё! Помолвка — это же обязательный поцелуй! Точно! Вот я дурында. Надо было хоть морально подготовиться. Как-то обговорить этот момент! Отказаться, в конце концов! Заменить это неприятное действие танцем на пионерском расстоянии. Пусть свою Сабину в губы облизывает… м-м-м.
Ощущаю резкую нехватку воздуха.
От близости босса я вообще перестаю соображать и контролировать своё тело. Чувствуя его настырные губы, я мякну так, как расползаются от жары алые ломти арбуза или кучи перезрелых персиков.
Его чуть суховатые губы, поначалу едва касаются моего рта, а потом… Потом, очевидно, распробовав мой рот, Герман, забывшись, давит сильнее. И вот уже вместо скромного помолвочного прикосновения Белозерский впечатывает меня в своё тело, втирая ладонь в мою спину и сгребая в кучу платье.
Двигает губами глубоко и нагло, как будто делает это со мной каждый день. От его напора подгибаются колени, он наклоняет меня к полу.
Свет вокруг нас тухнет, звуки исчезают и люди вымирают, как несчастные динозавры миллиард лет назад.
К черту всё! Пошли они! В конце концов, это очень важный момент фиктивного брака.
И надо бы напомнить боссу, что на нас смотрит его любимое высшее общество и это уже перебор, но…
Но это так приятно, так прекрасно и сногсшибательно.
Сладкие мурашки бегут по коже до самых пяток и там замирают. И я отвечаю ему тем же: обнимаю в ответ, цепляюсь за плечи и целуюсь по-настоящему.
Главное, чтобы потом тритон не подумал, будто мне понравилось. Конечно же нет! Ни в коем случае! Я тут совершенно точно только по делу. Ещё секундочку… Ещё разок...
И перестанем изображать страсть. Прекратим играть. Даю гарантию. Ещё пара движений языком, и мы завяжем притворяться.
Глава 34
Где-то там, вдалеке, я слышу свист и улюлюканье. Босс отрывается от моих губ, но продолжает держать в руках, в изогнутом, дугообразном состоянии. Есть угроза перелома спины, я подметаю волосами пол, но всё это не имеет значения, потому что, отпустив мои губы, босс тяжело дышит и не отодвигается. Почти касаясь моего носа, на близком расстоянии смотрит мне в глаза. Стараясь, видимо, что-то в них прочесть.
А может, ждёт моей реакции. И тут возникает резонный вопрос: что делать дальше? Как это ни прискорбно, но пора признать, что Белозерский меня волнует, как мужчина. Но я точно уверена, что раскисать рано. А вдруг это такой хитрый, продуманный ход? Расстарался тут для своей Сабины, устроил интим-спектакль, а я уши и развесила, в смысле губы. Он же бизнесмен, он привык всех вокруг пальца водить.
Подмигнув тритону, я расплываюсь в улыбке. Поддерживаю, по-приятельски похлопав по плечу, а у самой до сих пор поджилки трясутся и волоски на руках дыбом.
— Вы молодец, босс, отличное зрелище. Даже и не скажешь, что всё это не взаправду. Признайтесь, репетировали?
Тритон прищуривается и ставит меня ровно. Косится, причём крайне недоброжелательно.
— Что? — пожимаю плечами. — Опять я что-то не так сделала?
Вздрагиваю. В зале резко включается музыка, звучат аплодисменты. На небольшую сцену, увешанную цветами, с криками вываливает обещанный ансамбль. Босс молчит. И, скорчив очередную тритоновскую физиономию, ведёт к столу.
— Ешь, — командует и суёт мне креветки.
— Я не люблю морепродукты.
— Тогда не ешь. — Отбирает креветки.
Видимо, ему не понравилось со мной целоваться. Обидно. Но предсказуемо. Сколько у него невест было? Сотни тысяч? А моих кавалеров по пальцам можно пересчитать. Одной руки. Двупалого ленивца.
И пока я разглядываю его красивый и сосредоточенный профиль, к нам подплывает прекрасная Сабина. Принесла нелёгкая. Вот что за привычка у брошенных баб крутить задом перед бывшими? Ну не женился он на тебе, не решился. Ну и давай — до свидания. Живи счастливо со своим Гавриилом, Белозерским-младшеньким. Нет, надо к тритону ползти. Медуза Горгона.
— Герман, праздник просто великолепный. Я так рада, что вырвалась и пришла.
А уж как мы рады.
— И откуда же вы вырвались, Сабина? Надеюсь, не из плена туземцев? Слышала, они увлекаются каннибализмом, — комментирую, не удержавшись.
Тритон медленно поворачивается и смотрит на меня так, будто я загнала всех его родственников в лесной массив и подожгла с помощью пьезовой зажигалки и огнеопасной смеси.
Господи ты боже мой, да я же просто пошутила.
Как будто никто не знает, что у Сабины нет дел, кроме как ездить за покупками и кожу на лице туда-сюда растягивать. Откуда она там вырваться могла? Занятая наша.
— Я сейчас серьёзно увлечена одним очень важным проектом.
— Понимаю, — говорю я вслух, а про себя думаю, что она, скорее всего, всё утро дизайн для наращённых ногтей выбирала, уж больно они у неё мудрёные.
А длина-то какая. Сразу видно — лепит пирожки для Гавриила просто круглосуточно.
— Было бы интересно послушать, — поддерживает бывшую тритон и зачем-то жмёт к себе меня.
Видимо, чтобы я заткнулась. Обидно, это моя помолвка, а ему интересно послушать её.
— Пока что это тайна, — кокетничает с моим женихом жена его брата.
А он и рад. Улыбается.
— Я вам советую скрапбукинг — отличный вид рукодельного искусства. Вот как раз, — так же обнимаю босса за талию, — наш свадебный альбом и оформите. Милый, скажи: это же замечательная идея, что жена твоего брата сделает для нас нечто приятное?
Сабина пытается что-то сказать, но я её перебиваю:
— Освоить такое мастерство достаточно просто, а оплата за созданные альбомы порадует вас и вашего супруга. Единственным недостатком данного бизнеса, — добавляю шёпотом, паясничая, — является большая конкуренция. Поэтому нужно уделить особое внимание качеству работ и, конечно же, рекламе. Но в этом три… Герман вам поможет. Правда, милый?
Милый молчит. А вот Сабина оскорбляется, как будто я её на панель работать отправляю.
— Я рада, что вы выздоровели, Анна, нам вас ужасно не хватало.
Эх, нет в ней доброты и душевного обаяния. Сама за брата выперлась раньше времени, а виновата Аня.
Мы натянуто улыбаемся друг другу и, мелькая белоснежным подолом, Сабина удаляется.
