Белдер поглядел на часы.
— Нам надо связаться с моей женой, — сказал он.
— Вы не можете сделать все это без нее?
— Конечно, нет.
— Возможно, будет сложно просить ее заняться этим после
письма, — заметила Берта.
Белдер в ответ только засмеялся:
— Это не касается моих с ней деловых отношений. Она будет
придираться ко мне несколько недель подряд по поводу моих вымышленных
похождений с горничной, но подпишет чек в течение пяти минут после того, как я
скажу ей об этом. В конце концов, миссис Кул, это мои деньги.
— Были вашими, — сухо отозвалась Берта. Белдер улыбнулся
широко и снисходительно:
— Даже если бы она была больна, как старый дядюшка-подагрик,
она все равно избавилась бы от этой тяжбы по поводу двадцати тысяч долларов,
заплатив всего две с половиной тысячи.
— Вы на удивление прекрасно понимаете ситуацию, — похвалила
его Берта.
— Я это знаю, — ответил он, хмуро глядя на часы. — Она
вот-вот должна вернуться домой, даже если и встречается с автором этого письма.
Хотя в этом могут быть и минусы. Они говорили, а потом могли отправиться
пообедать… Господи, миссис Кул, если бы вы только не потеряли ее из виду!
— А вы не можете пойти к своему банкиру, — начала Берта, —
объяснить ему обстоятельства, сказать, что вы были обвиняемой стороной, и чтобы
избавиться от этого…
— Абсолютно никаких шансов, — прервал ее Белдер. — Чтобы
покончить с этой тяжбой, я должен был перевести все на имя моей жены. Я не могу
взять ни цента до тех пор, пока она сама мне не даст. У меня даже нет
достаточных доходов, чтобы оплачивать содержание офиса. Я составил завещание, и
это было хорошим делом, а потом, когда пришли тяжелые времена, я заполз в нору
и замуровал за собой отверстие. Это идеальное положение для того, чтобы
покончить с тяжбой, но оно ужасно, если ты хочешь оттуда выбраться, а сам не в
силах взять денег… Нет, мне нужна Мейбл. Если ее нет дома, то она может пойти
обедать в одно из четырех или пяти мест. Полагаю, единственное, что я могу
сделать — это все их проверить.
— Хотите, чтобы я пошла с вами?
— Да. Когда мы получим чек, это сэкономит время… Нет,
подождите минутку, нельзя же сбрасывать со счетов это проклятое письмо. Если я
найду жену, а вы будете со мной… О, проклятье! Почему им понадобилось выбрать
именно этот момент, чтобы написать грязное письмо?
Берта Кул встала.
— Я буду ждать в своем офисе. Вы можете позвонить мне, как
только все будет улажено.
Лицо Белдера снова озарилось.
— Черт возьми, миссис Кул, это просто великолепно. Я пришел
к вам по счастливому наитию. — Он пересек кабинет и открыл дверь в приемную. —
Чувствую, что никогда не смогу расплатиться с вами…
Дверь, ведущая в коридор, отворилась. В офис с
величественным видом ворвались две женщины.
Радушный крик Белдера таил в себе позорную неискреннюю
нотку.
— Тереза! — воскликнул он. — И Карлотта! Я рад вам везде,
куда бы вы ни заглянули. Я не мог прервать совещание, чтобы поговорить с вами
по телефону… Прошу простить меня, — мимоходом сказал он Берте Кул.
— Конечно, — с убийственной формальностью парировала Берта.
Миссис Голдринг оглядела Берту с ног до головы. Ее глаза на
мгновение задержались на ее талии.
— Тереза, вы выглядите просто изумительно, — сказал Белдер.
— Вы смотритесь как сестра Карлотты. — И прибавил с поспешностью человека,
пытающегося исправить допущенную ошибку: — И сама Карлотта выглядит потрясающе.
Лучше, чем мне когда-либо приходилось ее видеть. Я говорю это целую неделю, не
правда ли, Карлотта?
У Карлотты было скучающее выражение лица. Миссис Голдринг,
хотя и была крайне раздражена, все же одарила Белдера притворной улыбкой:
— Вы так думаете, Эверетт, или так говорите?
— Нет, Тереза, я действительно имел это в виду. Прохожий,
встретив вас на улице, мог бы, конечно, принять вас за… У него никогда даже
мысли не возникнет, что вы и Карлотта — мать и дочь.
— Вы же знаете, что мы не мать и дочь, — ядовитым тоном
вставила Карлотта.
— Вы знаете, что я хотел сказать, — произнес Белдер. — Ну,
проходите в мой кабинет. Я уже заканчиваю.
— Я надеюсь, что наш визит не выглядит как вторжение, —
сказала миссис Голдринг.
— Нет-нет. Ну, проходите же в мой кабинет и устраивайтесь
как дома.
Миссис Голдринг не двинулась с места.
— Эверетт, — сказала она, — где Мейбл?
— Не знаю. Вы уверены в том, что ее нет дома?
— Конечно, уверена. Мы только что оттуда.
— Проходите в мой кабинет, садитесь. Я присоединюсь к вам
через несколько секунд.
— У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, куда она
могла уйти? — спросила миссис Голдринг.
— У нее должна быть встреча. Я проверил машину и оставил ей.
Я… Но входите же, прошу вас.
— Эверетт, я должна найти Мейбл. Я приехала сюда из
Сан-Франциско специально для того, чтобы с ней повидаться. Она получила от меня
сообщение. Она сказала Карлотте, что я приезжаю.
— Ваше сообщение? — механически повторил Белдер только для
того, чтобы выиграть время.
— Я послала ей телеграмму после того, как… Разве она не
сказала вам, что я приезжаю?
— Не знаю, нет. Тогда она, наверное, отправилась на вокзал,
чтобы вас встретить.
— Поезд опоздал на несколько часов. Карлотта поехала раньше.
Мейбл сказала, что встретится с ней на вокзале. Когда вы видели Мейбл?
— Не могу сейчас точно припомнить. У меня голова забита
служебными делами. Может быть, вы войдете и присядете?
Миссис Голдринг снова обернулась, чтобы оглядеть Берту.
— Ах да, — сказала она, — я помню. Вы подписывали контракт с
каким-го ответственным лицом, не правда ли, Эверетт? Мне очень жаль, но я
надеюсь, что мы вас не побеспокоили.
— Вовсе нет. Я тотчас же побеседую с вами. Присаживайтесь
поудобнее.
— Входи, дорогая, — сказала миссис Голдринг Карлотте и,
обращаясь к Берте Кул, ядовито улыбнулась: — Смею надеяться, что мы не
причинили вам неудобств и не помешали подписанию торгового соглашения.
— Ничуть. Я никогда не позволяю себе испытывать неудобства
из-за незначительных заминок.
Миссис Голдринг вскинула голову. Она полуобернулась, на
мгновение задержала на Берте жесткий взгляд, затем решительно шагнула в
кабинет.
