Друмсон смотрел, как она покидает кабинет. Потом со вздохом
нажал на кнопку, вызывая стенографиста.
Глава 12
Настоящий…
В главном управлении сержант Селлерс откинулся на спинку
кособокого, без подушки, кресла-качалки и с загадочным видом посмотрел на
сидящую напротив Берту Кул:
— Вы замечательно выглядите, Берта. Что там за история с
Дирборн, которая подала на вас в суд?
— Эта маленькая… — сказала Берта и остановилась.
— Валяйте, — ухмыляясь, бросил Селлерс. — Я слышал все
слова, которые вы знаете. Дайте им выход, и вы почувствуете себя значительно
лучше.
— Я только что вернулась от адвоката. Все те эпитеты,
которыми я ее награждала, могут свидетельствовать о злом умысле, а это может
повредить ходу моего дела. Насколько я в курсе, она очень достойная молодая
леди, введенная в заблуждение необыкновенно очаровательная молодая сучка,
добродетель которой не вызывает сомнений.
Селлерс откинул голову и засмеялся. Он вытащил из кармана
сигару, а Берта достала из сумочки сигарету. Селлерс облокотился на стол, чтобы
поднести спичку к сигарете.
— Мы становимся вежливыми, — заметила Берта.
— О черт, — весело отозвался Селлерс. — Нам известны
обязанности гостеприимного хозяина. Мы только не обращаем на них внимания.
Он бросил спичку в широкую пасть отполированной медной урны,
которая стояла на резиновой циновке рядом с огромным столом. На столе и на полу
вокруг урны чернели пятна прогоревшего дерева, в тех местах, где когда-то были
оставлены непогашенные окурки.
Сержант Селлерс проследил за взглядом Берты и усмехнулся.
— В главном управлении вы это увидите повсюду, — сказал он.
— Можно было бы написать книгу об историях, которые скрываются за этими
следами. Иногда вы опускаете сигарету, отвечая по телефону, а вам сообщают об
убийстве, у вас замирает сердце, и вы совершенно забываете о ней. Иногда вы
засыпаете парня вопросами, и он начинает раскалываться. Ему хочется закурить,
он делает одну или две затяжки, потом выбрасывает сигарету. У него настолько
взвинчены нервы, что он не попадает в урну, даже если бы у нее был диаметр в
четыре фута. А эти короткие штрихи просто оставлены небрежными парнями. Пошлите
их прямехонько в том направлении, в котором вам бы хотелось, чтобы они
убрались, и забудьте о них. Что я должен сделать с этой девицей Дирборн?
— А что вы можете о ней сделать?
— Много чего.
— Я вас не понимаю.
— Вы показали мне выход в случае со слепым. Я никогда этого
не забуду, Берта. Мы не забываем наших врагов, но хорошо помним друзей. Эта
девушка в судебном порядке преследует вас за клевету. Она требует компенсации
за причиненный моральный ущерб. Это значит, что она выставила свою репутацию на
всеобщее обозрение. Мы пройдемся по ее прошлому против шерсти, и добротным
гребнем. Мы дадим понять ее адвокату, что против нее есть дихлофос, и она будет
разбита.
— Учтите, что я сама выступаю своим адвокатом.
— Что за нелепая идея?
— Мой адвокат запросил пятьсот долларов за договор с другим
адвокатом, да еще имел наглость заявить мне, что я должна буду заплатить
дополнительно, когда подойдет время судебного разбирательства.
Сержант Селлерс присвистнул.
— И я тоже так думаю, — сказала Берта.
— Он будет представлять ваши интересы?
— Нет. Он составит ответ, а я представлю его суду и заплачу
адвокату только двадцать пять долларов. После этого я буду предоставлена самой
себе.
Тогда я поработаю над Имоджен. Возможно, и удастся
что-нибудь откопать. Девушка, которая очертя голову бежит к адвокату и
возбуждает иск, не может иметь чистую совесть. Очевидно, у нее есть что
скрывать.
— Черт с ней. Если бы я только до нее добралась, я бы живо
ее урезонила. Проклятая… достойная леди!
Селлерс усмехнулся:
— Представляю, что. вы чувствуете.
— Что вам удалось выяснить в деле Эверетта Белдера? —
спросила Берта.
— Думаю, это убийство.
— Разве вы не были уверены в этом с самого начала?
— Не настолько твердо, как теперь. Вскрытие показало, что
она умерла в результате отравления угарным газом. Она была мертва час или два,
прежде чем в нее вонзили нож.
— Есть ключ к разгадке? — спросила Берга, и ее глаза
сузились, что показало полное внимание.
Некоторое время Селлерс медлил с ответом, словно обсуждая
сам с собой, стоит ли поделиться с Бертой своими соображениями. Затем он
отрывисто произнес:
— Это дело рук мужчины.
— А не миссис Белдер?
— Я ее исключаю.
— Почему?
— Разделочный нож.
— А при чем здесь нож?
— Картошку не чистят ножом длиной в десять дюймов.
— Разумеется.
— Женщина это знает, а мужчина — нет. Либо Салли умерла в
результате несчастного случая, и кто-то, испугавшись, что обвинят его,
попытался представить это как несчастный случай, либо хотел скрыть убийство.
— Кто мог ее убить? — спросила Берта.
— Например, Эверетт Белдер.
— Фу-у!
— Я бы не стал категорически отрицать. Кстати, вернулся кот
миссис Белдер.
— И когда?
— Вчера вечером. Около полуночи.
— Его впустил Белдер?
— Нет, миссис Голдринг услышала, как он мяукает, и открыла
дверь. Кот вошел и казался хорошо накормленным, но бродил всю ночь по дому, не
переставая мяукать, и не хотел нигде сидеть.
— Возможно, он потерял миссис Белдер, — предположила Берта.
— Возможно.
Телефон на столе несколько раз звякнул. Сержант Селлерс снял
трубку:
— Алло? — Потом кивнул Берте: — Это вас. Звонят из вашего
офиса по важному делу.
Берта взяла трубку и услышала тихий, приглушенный голос Элси
Бранд. Так говорят, когда не хотят, чтобы их кто-нибудь услышал, прижимая губы
к самой трубке.
— Миссис Кул, звонил мистер Белдер и сказал, что ему
немедленно нужно вас видеть.
— Ну его к черту, — бодро отозвалась Берта.
— Думаю, что у него появилось еще письмо.
— Хорошо. Ты знаешь, что ему нужно делать, — сказала Берта,
а потом с нарастающим нетерпением произнесла: — Боже мой, Элси, не надо
охотиться за мной, — когда я занята, только потому, что Белдер хочет…
