— А этот перевод поддержан?
— Да.
— Тогда, принимая во внимание смерть вашей дочери,
состояние, которым она владела, было ее личным?
— Да, так.
— И оно значительное? — спросила Берта, осторожно прощупывая
дорогу.
— Вполне, — ответила миссис Голдринг холодным тоном
финансиста, который захлопнул дверь перед носом Берты Кул.
Некоторое время в кабинете царило молчание, потом Карлотта
Голдринг поспешно сказала:
— На самом деле, миссис Кул, последние несколько месяцев
Мейбл и Эверетт Белдер не очень ладили друг с другом, и когда у нее появились
причины подозревать, что Эверетт… ну, вы знаете, что… Я хочу сказать, что он…
— Изменял жене? — помогла ей Берта.
— Да.
— Она думала, что он ее бросит, так что же случилось?
— Она составила завещание, по которому все состояние
переходило к маме и мне, — безапелляционно заявила Карлотта.
— Как вы узнали?
— Она нам сказала. Во всяком случае, в телефонном разговоре
с мамой она сообщила, что сделала это. Она знала, что ей потребуется два
свидетеля. Видимо, одним из них должна была стать Салли Бренгнер. Мы не знаем,
кто был вторым.
— Где сейчас находится завещание?
— Мой зять его сжег, — произнесла миссис Голдринг. — Если мы
сможем доказать, что это завещание было сожжено после смерти Мейбл, тогда мы
сможем представить другое свидетельство, чтобы доказать его содержание,
например, телефонный разговор с Мейбл.
— Каким числом датировано завещание? — спросила Берта.
— У нас есть основания полагать, что оно было составлено за
день до смерти, шестого апреля.
От приятного предчувствия Берта стала похожа на херувима:
— Да, миссис Голдринг, думаю, что смогу вам помочь.
— Я так рада.
— Это так много для нас значит, — вставила Карлотта. — Вы
просто не можете себе представить, какое это облегчение. Я говорила маме, что
вы можете нам помочь. Я сказала: «Мама, если кто-нибудь и поможет нам, так это
та восхитительная женщина с твердым характером, которая была в офисе Эверетта
Белдера, когда я туда вошла».
Берта Кул взяла карандаш и тихонько покрутила его в руках.
— Ну, а теперь, — сказала она, — что вы хотите мне сказать?
— Мы просто хотим, чтобы вы рассказали моему адвокату то,
что знаете, и дали предварительное письменное показание, а потом, когда вы
подниметесь на свидетельскую трибуну, то должны будете засвидетельствовать, что
видели, когда вошли в кабинет. Мы знаем, что Эверетт Белдер сжег завещание как
раз перед тем, как вы с сержантом Селлерсом вошли в офис.
Берта боролась с явным недоверием:
— Вы хотите сказать, что я вам нужна как свидетельница, и
это все?
Карлотта улыбаясь, утвердительно кивнула:
— Понимаете, миссис Кул, в офисе Эверетта мы нашли пепел на
маленькой каминной решетке. Сейчас эксперт изучает его, восстанавливает
сожженный текст, чтобы можно было установить, что это завещание моей сестры. И
этот пепел лежал сверху. Следовательно, завещание было последней бумагой,
брошенной в огонь.
Мы уверены, что Имоджен Дирброн знает намного больше, чем
заявляет. Я боюсь, что добровольно она нам не поможет. Но мы уверены, что вы
можете нам помочь, что вы вспомните, как в камине горели бумаги, когда вы вошли
в кабинет. Это все, что вам нужно вспомнить, миссис Кул. Я вошла позднее и могу
подтвердить, что в тот момент огонь…
— Подождите минуту, — сказала Берта, улыбка сошла с ее лица,
взгляд стал холодным и тяжелым. — Что я с этого буду иметь?
Женщины переглянулись, потом Карлотта сказала:
— Гонорар свидетеля, миссис Кул… и мы оплатим то время,
которое вы потеряете на встречу с нашим адвокатом.
Берта, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал ровно,
произнесла:
— Вы пришли сюда только для того, чтобы договориться о
свидетельском показании, не так ли?
— Именно так, — сказала Карлотта, еще раз включая на полную
мощность свой темперамент. — Мы были бы, конечно, рады заплатить вам за время,
которое вы потеряете у нашего адвоката. Я полагаю, это будет стоить пять или
десять долларов. Конечно, это не кажется неожиданным и не может выглядеть так,
словно мы пытаемся купить ваше свидетельское показание. Ведь мы не можем этого
себе позволить, не правда ли, миссис Кул?
Обе посетительницы в течение секунды одаряли Берту
обаятельнейшими улыбками. Берта сжала губы.
— Конечно, не можете, и по этой причине я не стану
подтверждать, что какие-то бумаги горели на решетке. Я не пойду к адвокату и не
буду свидетельницей.
— О, миссис Кул! Но мне казалось, что вы согласны помочь
нам.
— Я сказала, что смогу помочь вам, если вы нуждаетесь в
услугах детектива.
— Но нам не нужен детектив. Все уже готово. Наш адвокат
говорит, что раз показание эксперта доказывает, что это было сожженное
завещание, то расследовать больше нечего.
— Я полагаю, что адвокат работает за номинальную плату, —
сухо заметила Берта.
— Он получит свой процент.
— И к тому же, если вы получите состояние, он будет
действовать в качестве вашего адвоката в заверении копии завещания и в его
официальном утверждении и получит еще один кусок, не так ли?
— Почему… почему, я не думала об этом. Он сказал, что часть
этого состояния будет удержана по закону.
— Понятно, — сказала Берта с непробиваемой вежливостью. —
Что ж, мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь… пока вы не почувствуете,
что вам нужно собрать некоторые факты.
— Но, миссис Кул, у нас есть все факты. Нам нужен только
свидетель для их подтверждения.
— Вы успели проделать огромную работу за то время, как была
найдена ваша дочь, — заметила Берта. — Адвокаты, почерк, эксперты и тому
подобное.
— Большую часть мы сделали раньше, до того как было
обнаружено тело Мейбл. Я чувствовала, что ее убил Эверетт Белдер. Я была
уверена в этом со вчерашнего утра. И я начала предпринимать шаги, чтобы
убедиться, что Эверетт не исчезнет с чем-нибудь важным для извлечения выгоды из
своего преступления. Мы обязаны вам, миссис Кул, что вы нашли тело Мейбл.
— Вы мне вовсе ничем не обязаны, — поспешно сказала Берта. —
Я могла бы собрать для вас больше фактов, если бы…
— Наш адвокат, — мягко перебила ее миссис Голдринг, —
говорит, что у нас есть все необходимые факты, и нам нужно только найти
свидетелей, которые их подтвердят.
