— Ну, если есть Предельное знание, глупо было бы удовлетворяться чем-то меньшим.
— А если бы я тебе сказал, что могу сделать так, что ты станешь просветлённым прямо сейчас, что ты ответишь?
Артём снова смутился, словно его застали врасплох.
— У меня ещё не тот уровень... В своё время, конечно, я готов.
— Тогда я расскажу вам сказку, — усмехнулся Мастер. — Однажды великий мудрец спустился с горы Меру к молящимся в храме людям и монахам. Все обрадовались: это же такой хороший знак! И мудрец, прям как я тебе, говорит: "Кто прямо сейчас готов стать просветлённым и познать Высшую истину? Поднимите руки, я посмотрю на вас, и вы станете просветлёнными". Все замерли. Мудрец усмехнулся: "Ого, лес рук!" И тогда один парень поднимает руку и говорит: "Я хочу!" Но секунду спустя добавил: "Вот только можно не прямо сейчас? Я только что женился и хочу познать радости любви, да и молодую жену бросать как-то нечестно". "Хорошо, — говорит мудрец, — так когда мне явиться к тебе?" "Ну, через годик. Или лучше два", — сказал молодой человек.
Мастер обвёл всех глазами, громогласно прозвенела крыльями муха.
— Через два года ровно великий мудрец предстал перед молодым человеком. "Ну что, говорит, готов стать просветлённым?" "Да, готов, конечно, — обрадовался парень. — Но можно не сейчас? У меня только что сын родился, это такое чудо! Хочу познать радость отцовства. Приходи через семь лет". — Мастер усмехнулся снова. — Через семь лет тот парень получил повышение. Потом купил дом. Потом родил ещё троих детей. Потом разбогател. А ещё через семь лет заболел и умер. И родился в другой жизни собакой.
Я хмыкнула, народ возле меня тоже. Мастер посмотрел прямо на меня, а затем перевёл взгляд на Артёма.
— Явился великий мудрец перед псом на цепи и говорит: "Ну что ж, ты хотел просветления. Ты готов?" И пёс отвечает: "Да, я с радостью, но можно не сейчас? Хозяин только что подарил мне новую миску..."
Полотна штор на веранде задрожали от всеобщего хохота. Артём закусил губу.
— Намёк понял. Спасибо. Но что если правда кажется, что сейчас достичь просветления я не готов?
— Просветление не достигают. Мы все прямо сейчас в нём, всё уже есть. Только мы не видим. Нам кажется, что мы настоящие, и что наши дела, комплексы, проблемы что-то очень реальное. На самом деле, волк и заяц нарисованы. И мы с тобой, Артём, не более реальны, чем эти персонажи. Ты — просто мультик. Никто.
Артём спал с лица. Мультиком ему быть не понравилось. А мне понравился Мастер. И я мысленно стала подбирать мультяшного персонажа под стать миллиардеру: Крокодил Гена? Лосяш или Маугли? Нет, скорее в гавайской рубашке бурундук, только не помню Чип он или Дэйл! Я еле сдержала смешок. Мастер почему-то взглянул на меня и сказал:
— Вот если посмотреть на кусок мрамора, можно увидеть просто камень. Но на самом деле в нём уже есть невырезанная скульптура. Бронза в статуе или в слитке — всё равно бронза. Золотой браслет — просто золото. При обретении формы ничто не теряет своей сути. Мы все изначально являемся Бесконечным Сознанием. Вне зависимости от формы.
— Но если я хочу увидеть, — внезапно подал голос Артём, — я хочу понять! Но на самом деле чувствую, что окончательно не готов, что есть ещё что-то...
— Что держит тебя в мире?
— Будете говорить, как в Библии: раздай всё бедным? — в голосе Артёма опять послышался вызов, словно он заранее подготовился к тому, что его будут опять проверять на слабо.
— Не буду, — мотнул головой Мастер. — Поживи ещё. На самом деле, — он обвёл взглядом присутствующих, — у всех вас нет выхода: однажды, в этой жизни или другой вы всё равно придёте к тому, чего ищите. Найдёте ответ на свой вопрос: "Кто я?" Но если уж говорить прямо, большинство из вас тут мыслит не о предельном. Вы просто хотите подремонтировать свою жизнь. У кого ещё есть вопросы?
Хорошая фраза: "подремонтировать жизнь"! Мне бы это уж точно не помешало!
Я взглянула на Артёма. Тот сел и уставился вдаль. И вдруг он показался мне мальчиком, который хотел выиграть в тире ружьё, а ему вручили плюшевую мышь с безвкусным бантиком. Неужели и ему есть что ремонтировать?
Глава 10
Эля
Сатсанг закончился. Мастер встал и ушёл без лишних слов. Впрочем, он уже сказал столько важного, сколько я не слышала и за пол жизни. Два часа назад представлялось, что лекция — это нудно, но отказаться было не вежливо, да я и не умру от предстоящих унылых философских рассуждений.
Но вдруг всё прошло интересно и весело. И как-то... спокойно. Странное ощущение охватило меня — будто сидеть на табуретке на вечерней веранде среди незнакомых людей и слушать — и есть самое замечательное, что может быть в жизни. И будто я сейчас — та самая маленькая Эля, у которой ещё ничего не случилось, и всё просто хорошо! Разве может быть слово — обезболивающим для души?
Я обернулась на Артёма. Его лицо уже не было уязвимым, как после фазы Мастера. Впрочем, его уязвимость меня так тронула, потому что без маски он был настоящим, а это куда лучше, чем "ковбой Мальборо" с улыбкой героя, ценнее. Захотелось сказать ему что-то хорошее, но Артём скользнул мимо меня и исчез на лестнице первым. Жаль...
Вокруг меня улыбались йоги, негромко переговаривались друг с другом, — похоже, для них сатсанг тоже был чем-то значимым.
Я спустилась на «кухню для бедных». В номере Артёма горел свет. Я остановилась перед ним в нерешительности. Захотелось постучать и сказать ему что-нибудь хорошее, или чаю заварить, — вдруг выйдет на запах чабреца?
Но он не вышел, жаль...
* * *
Я улеглась на свою узкую кровать, поставила будильник на пять утра. Слова Мастера о том, что в камне уже есть невырезанная скульптура заставили подумать о том, что в молчании так же есть не сказанные слова, а в улыбке... Что скрывается в улыбке? Не в фальшивой, а в искренней, такой, какой мне сегодня улыбнулся Артём?
Я закрыла глаза, и мгновенно представила его. Перевернулась на живот, подложила руку под подушку, и с мыслью, что завтра снова его увижу, заснула.
Артём
Чаепитие перестало быть томным, когда пришёл Славик. Гаечка вдруг улыбнулась ему так же, как и мне, даже светлее, дружественнее, словно давно его знала. И это почему-то напрягло. Между ними что-то есть?..
Я продолжил наблюдать, болтая как ни в чём не бывало, и действительно заметил, что с йогом она будто расслабленней, чем со мной; мягче, естественней что ли, словно маленькой колючей язвы не существовало.
И я отчего-то разозлился.
Даже чашки помыл, чтобы вызвать её удивление и переключить внимание на себя. Дебильный, конечно, вариант эпатажа. Ушёл к себе, чтобы переодеться, и тут позвонил Никитос.
— Шеф, разговор есть.
— Без меня никак?
