— В облаках, — повторила я, завороженная подаренным им ощущением.
Мы качались и плыли. Вместе с яхтой по морю, которое сливалось с небом. Прямо в облаках...
— Тебе хорошо? — спросил он спустя какое-то время в тишине и волшебстве медленно тлеющего в закате неба.
— Да... Это так хорошо... так хорошо, — пробормотала я слишком быстро от избытка эмоций и счастья. — Словно я только сейчас родилась заново. И я живая... снова... после того проклятого пятого числа...
И Артём резко поднялся.
— Что ты сказала?!
Лицо его сделалось хищным.
Глава 20
Эля
Я растерялась, стало не по себе.
— Я говорю, что после той аварии возле метро ВДНХ, — пробормотала я, пытаясь разгадать, что происходит с его лицом, — когда тот гад вылетел на меня с дороги, после того, как я валялась, как сломанная кукла в снегу, лежала в гипсе месяцами, а потом училась заново ходить, я только сейчас почувствовала себя живой. С тобой. Мне даже опять захотелось творить...
— Ясно. — Артём стал серым, как бетонный пол.
— Что с тобой? — не поняла я. — Всё ведь хорошо теперь!
— Всё хорошо. Это отлично, просто отлично, — глухо повторил Артём и вдруг спохватился: — Ужин! Сгорит! Сейчас!
Он подскочил и бросился бежать к рубке. Я крикнула вдогонку:
— Тут есть плита?
— Микроволновка... — долетело до меня.
И я тоже села в недоумении: "Сгорит еда в микроволновке? Он в неё сырые яйца засунул, что ли?" Впрочем, кто знает этих миллиардеров с их роскошными яхтами, — может, тут микроволновка с эффектом натурального пригорания... Чтобы по-простому.
Я поёрзала на подушке. Странный он какой-то... Почему он так прореагировал — какие-то ассоциации? Или я уже достала его своими рассказами про аварию? Но ведь это моя жизнь, моя правда, разве её можно просто вычеркнуть?
Подкрался самый логичный вывод: я ему нравлюсь, но про "Терминаторов" Артём соврал; он пытается всеми силами не думать про то, что у меня что-то не так, а я, как балда, постоянно об этом напоминаю.
Стало обидно. Я закусила губу и посмотрела на облака в клюквенном соусе заката. Море ласкало взгляд и успокаивало, а на меня накатила досада: я опять всё испортила! Кто дёргал меня за язык?! Ведь так было хорошо...
* * *
Артёма не было долго. И я решила, что сгорел не только ужин, а пришлось тушить весь салон впридачу. Море катало волны, играя барашками, солнце стало пунцовым, а моё настроение — мрачным. Где бы найти кнопку, чтобы отключить дурацкие мысли?
И вдруг Артём появился. С подносом, заставленным блюдами так, что они еле помещались.
— Проголодалась? — спросил он с видом, будто ничего не случилось.
И я почувствовала себя дурой. Может, и в самом деле ничего не случилось, а я тут накрутила себя, как шнурок на пропеллер. Вдруг, у него живот прихватило после пляжных креветок?
— Да, — ответила я, решив не лезть в бутылку и больше не рассказывать про свои передряги.
В конце концов, катастрофы, обиды на жизнь, предателей и несправедливость гостят у меня регулярно, а вот ужин на яхте с олигархом, который чудесно целуется, — случай редкий, скорее даже исключительный. Потом будет что вспомнить. И я просто улыбнулась.
— Это что, устрицы? — ткнула я на тарелку с лимончиком в центре.
— Угу, не знал, что ты любишь, заказал всего понемногу...
* * *
Креветки, шашлыки, красная рыба, колбаски, салаты... — глаза разбегались. Себе он взял лишь тарелку с рисом и овощами. В ответ на мой удивлённый взгляд пояснил:
— Я вегетарианец. И я на ретрите.
— А я думала, что ретрит уже всё. Ты почему-то не торопишься обратно.
Артём усмехнулся как-то в себя.
— Да нет, всё только начинается.
— Значит, Мастер действительно тебя не выгнал? — обрадовалась я. — Вот хорошо! А в чём суть ретрита? Я впервые слышу это слово, но все повторяют вокруг: "Ретрит, ретрит", словно это панацея и золотой ключик к двери с ответом на любой вопрос.
Артём задумчиво посмотрел на заходящее солнце в пепле тлеющих облаков.
— Ты даже не представляешь себе масштаб... Только это не ответ, а скорее правильно заданный вопрос — тот, который ты сам не решался себе задать.
— Что ты имеешь в виду?
— Обычно проще затереть, замазать проблему и сказать, что так и было. Точнее, что ничего не было. Ура, всё хорошо!
— В смысле даже если есть проблема, то ты не при чём?
Глядя куда-то мимо меня, он снова усмехнулся.
— Именно. Намного проще быть для себя хорошим, чем признаться, что подваниваешь.
— Погоди, но есть же и злые люди, которые не стесняются того, что творят...
— Ты не поняла, — вдруг резко взглянул мне в глаза Артём. — Главное — обоснование. У всех внутри оно есть. Даже у преступников. Не зря каждый на зоне говорит: "Я не виноват". Наше эго такая хитрая штуковина, которая даже если ты "замочил старушку", резво сформулирует причину и "благую цель", а дальше всё просто — ты молодец.
— А как же чувство вины? — удивилась я. — Я вот постоянно его чувствую, когда накосячу или не сделаю что-то, что должна.
— Я не про тебя. Вина — немного другое. Я про внутренние оправдания, — ответил Артём. — Они всё равно есть, они помогают выживать, как аспирин после вчерашнего. А ретрит — это как заявление Вселенной, что ты готов работать над собой. Но тут ты и попал: всё начинает лезть наружу, как прыщи у подростка в полнолуние.
Я хмыкнула.
— Смешно про полнолуние. Я сразу про Милану подумала, вот уж кого колбасит!
— Она, кстати, уехала час назад. Вместе со своей подругой.
— Мила?! — я даже подскочила на подушке. — Господи, счастье какое! А что случилось? Обнаружила таракана в подушке?
Артём, наконец, рассмеялся.
— Возможно. А вообще, по словам моего помощника, она что-то не поделила с Мастером и с криками о том, что Мастер вообще не просветлённый, свалила в закат.
— Боже мой! Эта новость даже лучше королевских креветок в лимонном соусе! — хохотала я. — А они, между прочим, очень вкусные!
— Я рад, что тебе нравится!
И я продолжила болтать, стараясь быть непринуждённой, а он старался быть весёлым. И хотелось коснуться его руки и снова ощутить волшебство его поцелуя, но едва мы закончили трапезу, Артём поднялся и сказал, что пора возвращаться.
— Спасибо за чудесный день! — сказала я ему, поднимаясь.
И он поцеловал меня, наконец. В лоб...
