— Эля, не против, если я присоединюсь?
— Только "за", — обрадовалась я. — Как я рада, что закончился пожар! Страшно там было?
— Честно? Да! Но это был интересный опыт. И меня восхищают такие люди, как Артём, — призналась Лиза. — С таким бесстрашием ринуться первым в горящий дом! Он быстрей нас всех сообразил, что делать. И руководил нами. Это было очень красиво!
Я почувствовала за него гордость, словно была причастна, но всё же удивилась:
— Красиво?
— Смелость и решительность — это всегда красиво, как и любое чистое действие.
— Как необычно ты строишь фразы... — Я налила ей в кружку чаю, снова глянула на дверь его номера и не удержалась: — А Артём точно не пострадал? Там же было опасно...
— Нет, совсем нет, — мотнула головой Лиза. — Он был в полном порядке, я видела. Да и вообще всё произошедшее можно назвать настоящим чудом: такой огонь, и нет пострадавших! Уму не постижимо! И потушили легко! Быстрее, чем пожарные приехали! Нам будто помогали свыше...
Её глаза светились восторгом. А на моём языке вертелось ответное признание — о чуде, которое сотворил Мастер. Но я лишь сказала:
— Это здорово. А ты не знаешь, где Артём? Он почему-то не открывает...
— Не знаю. Судя по голосам, которые я слышала из душа, недавно был тут.
Лиза прислушалась, затем встала и подошла к холодильнику. К моему удивлению, она наполнила крошечную миску молоком и поставила в уголок под крайним столом.
— Тут есть кошка? — спросила я.
— Ёжик, — улыбнулась Лиза. — Я каждую ночь слышу: топочет кто-то. А позавчера увидела его: маленький, ежонок совсем. Представляешь, царапался в дверь моей комнаты. Лапки крошечные, а скрёбся весьма ощутимо. И топочет, как взрослый человек. Я открыла, он носиком длинным нюхает — явно вкусное ищет. Но от печенья отказался. Пришлось почитать в Интернете, чем ежи питаются. — Лиза показала на бутылку с остатками молока на столе. — Вот, купила на рынке козье. Оказывается, обычное им нельзя, ежи лактозы не переносят.
— Надо же! Я не знала.
— Извини, ты не против? — спохватилась Лиза.
— А я-то при чём? Я — не хозяйка гостиницы. Тебе лучше спросить у Артёма.
— Ах, точно, — наморщила нос Лиза и поправила очки. — Так это всё странно развернулось!
— Почти как в водевиле, — хмыкнула я и смутилась: — Но я не специально...
Лиза посмотрела на меня серьёзно.
— А Артём?
— Думаю, тоже нет. Просто так получилось. Никто не виноват, как говорит Мастер, просто "пустая лодка". — Мне так понравилась в итоге его фраза, что хотелось повторять, присваивая себе чужую мудрость.
Она улыбнулась, но довольно сдержанно.
— Ты его защищаешь. Это звучит приятно. Но только врать всё равно не позволительно. Тем более Мастеру. Говорят, зрелые души могут от одного взгляда гуру получить освобождение, а незрелые — находиться годами рядом и не измениться. Отказ от обмана — первый показатель зрелости.
Мне стало за Артёма обидно.
— Ну знаешь, по-моему, уже одно стремление к саморазвитию стоит уважения.
— Стоит. Но этого мало... — Лиза осеклась и закрыла пальцами рот. — Угу, а я опять осуждаю. Ведь приняла решение, что не стану... Прости.
Она густо покраснела, а я рассмеялась.
— Сначала ты Артёма похвалила, потом осудила. Один : один.
— Вот именно, — хмурясь, сказала Лиза. — Любая похвала неосознанного человека заканчивается осуждением и потому дорого не стоит. Эх, значит, мне ещё до осознанности идти и идти...
— Не переживай. Уж я совершенно неосознанная по сравнению со всеми вами!
— Но ведь ты здесь, и это не случайно. Тшш... — резко перешла на шёпот Лиза.
В темноте раздался характерный топот. Ёжик не замедлил явиться. Деловитый клубок иголок с длинным носом и торчащими ушками.
— Ёж пришёл к йогам йожиться, — шепнула я.
Несмотря на всю свою серьёзность, Лиза прыснула, как девчонка, и мы занялись нашим гостем. Он снисходительно принял и сыр, вот только палец протягивать к ежу не стоило — решив, что это тоже лакомство, крошечный хищник попытался цапнуть. Еле успела убрать руку.
Сердцу было хорошо, оно стало свободным и каким-то большим, в него вмещались и ёжик с Лизой, и мотыльки, и море с садом, и люди в этом доме. И, конечно, Артём. Нетерпение видеть его было сладким и немного тягучим. Взглянуть, коснуться, почувствовать губы и поговорить — это было самым главным. После разговора с Мастером я успокоилась, словно все были свои и не надо было защищаться, ожидать боль и подвох. Жизнь, как она есть, без обмана была прекрасной! Я снова была живой, и всё вибрировало в душе: Артём где-то рядом, он скоро придёт, и я смогу поделиться этой радостью. Я хочу поделиться!
Из комнаты вышли Костя и Зарина.
— Чего вы тут шушукаетесь? О, ёжик!
— Осторожно, испугаете, — сказала Лиза.
Молодые люди тоже присели на корточки, разглядывая ночного гостя.
— Учёные доказали, что у ежей обе половины полушария абсолютно гладкие. Ни одной извилины. То есть ёж глупее мыши, — заявил Костя.
— Зато он очень милый, — заметила Лиза.
— А вы случайно не знаете, где Артём? — спросила я.
— Да он за Миланой поехал. Догонять, — ответил Костя, протягивая палец к ежу.
Зарина ткнула его кулаком в плечо.
— Думай, что говоришь!
— А что думать? — Костя потёр место удара. — Красивая девушка, хвостом крутанула, он и помчался. Такие, как он, своего не упускают. Охотник. Хищник натуральный.
— Костя... — прошипела Зарина.
А мне показалось, что пол уходит из-под ног.
— Ну чего ты, Зар! Я сам слышал, как Артём всё: Милана-Милана. Потом сели по машинам со своими архаровцами и помчались.
— Болван! — подкатила глаза Зарина.
— Зато поумней ежа. Они, кстати, тоже хищники, — буркнул Костя. — Жрут всё подряд, что движется. Если догнать смогут.
Я встала, утратив всякий интерес к ёжику. Глянула на недопитый чай, на запертую дверь. Кажется, я знаю ещё одного персонажа, у кого в полушариях нет ни единой извилины и способности учиться даже на собственных ошибках, — это я.
* * *
Когда тебе постоянно больно, устаёшь от этого, но привыкаешь. Но когда из боли ты вдруг попадаешь в блаженство, а потом тебя снова бросает в боль — нет ничего хуже. Усидеть на месте было невозможно. Я спустилась в сад, походила по дорожкам. Дурацкие розы распахлись, словно это было кому-то нужно. И звёзды россыпями зыркали над головой Лучше б тучи! Комары мерзкие, не было столько вроде...
"Уеду!" — решила я сразу.
