Ларионов сдал назад, убираясь подальше от неожиданного препятствия, и остановился.
Быстро оценив ситуацию, сделал неутешительный вывод:
– Здесь не проехать.
– Я могу пройти, углубившись в парк.
– Нет, опасно, я тебя не отпущу одну.
Просить, чтобы провел, не стала. Решила подождать, что он скажет.
– Даша, я приглашаю тебя в гости.
Я смотрела в окно, размышляя. Теперь не только ветер свирепствовал, но и дождь усилился. Есть ли у меня выбор?.. Наверное, есть, если хорошенько подумать, можно найти иной вариант решения проблемы. Следовало бы отказаться, но я так устала…
– Спасибо за приглашение, я согласна.
Внедорожник беспрепятственно развернулся на пустынной, неосвещенной дороге.
Пока Ларионов куда-то звонил, чтобы сообщить об упавшем тополе, я пыталась успокоить сбесившееся сердце.
Я еду к симпатичному мужчине домой. Проведу у него ночь. Никакой романтики, суровая необходимость.
Тогда почему я едва жива от волнения?
И вообще, почему я решила, что мы там будем одни? Мысль отрезвила, и я успокоилась.
Доехали без приключений – сорванная крыша остановки и покореженный билборд не в счет, нас не зацепило.
Природа сошла с ума! Ураган в мегаполисе страшен, он как тест на качественную работу строителей и городских спецслужб.
Будь я одна, в ужасе давно забилась бы в какой-нибудь уголок, а с Ларионовым держалась, воодушевленная его хладнокровием.
Расслабилась я лишь на подземном паркинге, где Ларионов оставил внедорожник. Здесь же находился и его ультрамариновый Bentley.
Молча мы вошли в лифт и поднялись на седьмой этаж. Тишина не смущала, не после пережитого.
И только возле двери, открыв замок, мужчина произнес:
– Чувствуй себя как дома, Даша.
– Спасибо, что возитесь со мной. Если бы не вы, не знаю, что бы сейчас делала.
Представив, как иду под ливнем в темном парке, содрогнулась.
– Даша, мы ведь договорились? – с мягким укором спросил Ларионов.
О чем он?..
– Не выкай мне. – Он улыбнулся. – Я чувствую себя неуютно.
– Я все еще в шоке из-за непогоды, извините… ой, извини! – И добавила, чтобы объяснить привычку: – Сложно фамильярничать с тем, кого уважаешь.
– Уважение – это не общение почтительным тоном, не отчество и не местоимение «вы». Прежде всего это честность.
Честность?.. А я его обманываю, притворяясь девушкой двоюродного брата. Ларионов ведь не простит, если узнает. Когда узнает… Правда всегда вылезает наружу, как ни заваливай ее тоннами лжи.
Стало дурно из-за подобных мыслей.
– Забавно, конечно, вести философские беседы на пороге, но лучше бы тебе согреться. – Ларионов легонько подтолкнул меня вперед, заводя в квартиру. – Сколько ты брела под холодным ливнем?
– Да это так, моросящий дождик был…
Я ответила по инерции, рассматривая интерьер коридора.
Первым бросалось в глаза зеркало в квадратной раме – здоровенное, во весь рост. Межкомнатные двери, шкафы и полки из рыжевато-коричневого дерева. Стены выкрашены в приятный темно-малахитовый цвет. Кстати, а давно я не использовала этот благородный оттенок в своих работах. Серьезное упущение.
– Даша, – позвал Ларионов. – Ты примешь ванну или душ?
И в этот момент я осознала, как сильно замерла, даже дрожать начала.
– Душ.
Согреться. Срочно нужно согреться, мне нельзя болеть!..
Дождавшись, пока сниму обувь, Ларионов открыл ближайшую дверь.
– Тогда нам сюда.
Ванная поразила своими размерами. Темный малахит соседствовал с черным и белым цветами. Две стиральные машинки, встроенные в открытый шкаф одна над другой, и ультрасовременная душевая кабинка с матовыми стенками. Шикарно и очень просторно.
– Полотенца, халаты. – Ларионов деловито указал на шкаф. – Одежду закинь в стиральную машинку или оставь на полу, и тогда это сделаю я.
– Я сама, спасибо.
Смущение уже пробивалось сквозь шок, и я мечтала поскорее остаться одна.
– Когда искупаешься, иди в кухню, продолжим согреваться чаем.
Он развернулся, и поблагодарила я уже в спину:
– Спасибо, Роман!
Застыв на миг, он кивнул и ушел.
Поколебавшись немного, я все же закрыла дверь на металлический засов.
Нет, я помнила свой жалкий вид, который беззастенчиво отобразило зеркало в коридоре. На такую мокрую бледную курицу, как я, не посмотрит с желанием ни один мужчина. И все же полное уединение успокаивало натянутые нервы.
Я старалась не задерживать ванную, и все же мне понадобилось полчаса точно, чтобы согреться, смыть грязь и отправить одежду в стирку. Машинка была с сушкой, поэтому можно надеяться, что ходить в мужском огромном халате буду недолго.
Пока вытирала волосы пушистым зеленым полотенцем, осознала, что меня смутило. Отсутствие женских вещей: на полке стояли лишь мужские средства гигиены.
И да, сейчас я пахла Ларионовым… Точнее, его гелем и шампунем с ароматом лаванды, бергамота и чего-то еще свежего.
Теплая вода смыла усталость и почти все негативные впечатления вечера. Чувство неловкости усилилось. Пусть форс-мажор, нестандартная ситуация, но я стеснила постороннего человека. Нужно было идти домой, а не соглашаться на предложение Романа!
Роман… Так странно. Я мысленно начала называть его по имени, побывав в его ванной.
Перед тем как выйти, бросила быстрый взгляд в зеркало – на моих щеках горел румянец. Не заболела, нет. Физически я чувствовала себя отлично, а вот в душе разлад. Начать хотя бы с того, что под чужим халатом на мне ничего не было.
Голая наедине с мужчиной в его доме ночью… Я никогда не оказывалась в подобных ситуациях. Никогда!..
Попав в коридор, огляделась. Дверь рядом с ванной закрыта, а та, что находилась напротив входной двери, вела на кухню.
Я пошлепала босиком, не испытывая ни малейшего дискомфорта – пол был чистым и теплым.
Площадь кухни поразила – я замерла, рассматривая ее. Темный малахит здесь соседствовал с бежевым и серым цветами. Кухня плавно разделялась на две зоны – территория для приготовления пищи и зона для ее приема. Перед длинным обеденным столом – коричневый кожаный диван, на стене – неприлично огромная плазма и камин, кажется, газовый.
Судя по размерам и дверям, ведущим в другие комнаты, кухня – сердце этой элитной квартиры. Внезапно, если честно. Когда поднимались в лифте, я ожидала увидеть холостяцкую берлогу, частично оккупированную невестой. А ее присутствия здесь и не чувствовалось. Как-то слишком все… Даже и не знаю, как определить ощущения, облечь их в слова? Слишком чисто, безупречно, каждая вещь лежала на своем месте. Как в музее.
