– Его хозяева так и не нашлись? – спросила я, опускаясь на колени рядом с журнальным столиком, на котором стояла клетка со знакомым крысенком.
– Никто не признался, пришлось оставить себе. Пока лучше не вытаскивай, он склонен к побегам.
– Ого, да ты рецидивист?
Крыс умильно шевелил розовым носиком, топорща усы.
– После первого побега домработница нашла его в миске с салатом, который собиралась переложить в контейнер и отправить в холодильник.
– Бедный малыш, тебя могли заморозить! – Я погладила животинку пальцем сквозь прутья.
– Как видишь, не заморозили, а бедная женщина до сих пор с подозрением заглядывает в кастрюли.
Роман принес корм для грызунов.
– Покорми, пожалуйста, крысу, пока я подготовлю для тебя спальню.
Я выполнила поручение с удовольствием, затем присела на диван, облокотилась на подушку и… провалилась в ласковую темноту.
– Бедная моя девочка, устала.
Сквозь сон ощутила, как Роман берет меня на руки и куда-то несет, но открыть глаза уже не смогла.
Опустив меня на упругий матрас, мужчина принялся аккуратно расстегивать молнию платья.
Роман меня раздевает?!
Сонливость вмиг улетучилась.
В спальне свет не горел, и Роман не заметил, что я открыла глаза.
Он осторожно стащил мою одежду через голову.
Прикрыл меня одеялом и, наклонившись, невесомо поцеловал. В темноте промахнулся – губы нежно прикоснулись к уголку моего рта.
Невинная ласка, а меня будто молнией удовольствия прошило до кончиков пальцев на ногах. Если я хмелею от безобидных касаний, то что почувствую потом, во время близости? А она будет, я чувствую, хоть и не могу похвастаться особым опытом.
Была соблазнительная мысль самой проявить инициативу сейчас, но в последний миг стыдливость оказалась сильнее моих сумасшедших желаний.
– Спи, мое солнце, – нежно произнес Роман и вышел из комнаты.
* * *
Стоя под холодным душем, Роман чувствовал себя идиотом.
Даша отвечала взаимностью, льнула к нему, пылкая и порывистая, как пламя.
Он уже знал, какие на вкус ее губы и кожа, как пьянит и заводит аромат ее волос. Но продолжал себя сдерживать, находя тысячу оправданий своей нерешительности.
Сегодня Даша устала, испытала сильнейший стресс, и секс отлично снял бы напряжение. Так почему он специально ушел, стремясь обуздать собственное желание? Дождался, пока она уснет?
Ему нет оправданий. Просто влюбленный идиот, которого протащило от одержимости до трепетной нежности.
Наверное, он сошел с ума от вожделения, когда впервые увидел рыжую девушку на перекрестке. И найти он решил, чтобы излечиться от ненормального влечения. Одержимость – это слабость. Рассчитывал, что ночь-другая собьет оскомину, и со спокойной душой он распрощается с незнакомкой, задарив ее подарками.
Дни шли. Девушку найти не могли. Мания прогрессировала – рыжая приходила в его сны.
А затем он ее увидел, поймал в свои объятия. Его одержимость оказалась чужой невестой.
Это сбило с толку, заставило наблюдать со стороны. Выжидать. Дальше – хуже. Он узнавал Дашу ближе, спасал ее, заботился. И к жажде обладать примешалось желание оберегать.
И потому он идиот.
Влюбленный, счастливый идиот.
Подставляя лицо холодному потоку, Роман тихо рассмеялся.
Он любит. Любит Дашу и уже никогда не сможет ни обидеть, ни отпустить.
* * *
Утро обрушилось на меня внезапно, принеся странные ощущения. Приятные и в то же время неожиданные. Мужская рука по-хозяйски возлежала на правом холмике моей груди. Иногда длинные пальцы подрагивали, слегка сжимая.
Будоражащие ощущения… Яркая побудка вышла.
Медленно, сантиметр за сантиметром, я поползла из-под руки Романа. Когда это удалось, с облегчением выдохнула.
Рука беспокойно зашарила по легкому покрывалу. Сейчас Роман проснется!..
Я быстро ткнула в ищущую ладонь уголком свободной подушки. Пальцы сжались и тотчас расслабились. Роман задышал ровнее, не проснувшись.
Давясь от смеха, я схватил чужую футболку и сбежала из спальни.
В ванной я отсмеялась, затем приняла контрастный душ, окончательно прогоняя сонливость.
Перед глазами все еще застыло расслабленное сильное мужское тело. Роман не лег на новом, удобном диване, а пришел ко мне. Осознание наполнило сердце теплом.
После душа я почистила зубы щеткой, которая осталась стоять в подставке с моего прошлого визита. Необычное чувство: у меня появляются здесь свои вещи…
Тщательно вытершись, я надела мужскую футболку, которая скрыла ноги до середины бедра.
Раньше я не понимала, почему девушки таскают одежду своих парней. Теперь же знаю: просто выбора нет.
Ладно, на самом деле это очень приятно, почти как объятия любимого человека.
Выйдя из ванной, я услышала шум в соседней. Роман тоже проснулся.
Старательно прогоняя волнение, я отправилась на кухню варить кофе.
С прошлого раза я неплохо запомнила, где и что находится. Думаю, Роман не обидится, если я немного похозяйничаю.
Когда возвращала банку с зерном на полку, приподнялась на носочках. Опустилась на пятки и в крепкие объятия.
– С добрым утром.
Роман развернул меня и поцеловал.
Напористо, жадно, жарко… Притискивая к мебели, почти опрокидывая на столешницу. Как будто между нами все решено и ясно, словно имея полное право скользить по моему телу горячими руками…
Застонав, я запустила пальцы в светлые волосы, а затем и вовсе забросила ему ногу на бедро. Прижавшись теснее, ощущая его твердые намерения продолжить и сделать утро еще добрее.
Наглая рука самозабвенно кружила по моей попе, затем скользнула под край футболки… и замерла.
Обнаружив под заимствованной одеждой только меня, Роман застыл, тяжело дыша.
– Даша, ты меня убиваешь.
– Даже и не думала…
– Пожалуйста, одевайся в следующий раз.
А он будет? Вместо провокационного вопроса задала другой:
– Во что? У меня здесь нет сменной одежды.
Роман нехотя отстранился, заглянул в глаза и торжественно объявил:
– Уже есть.
И обрушился на мои губы новым поцелуем.
Телефонный звонок прервал нас, когда я уже сидела на столешнице.
– Извини, я должен ответить, эта мелодия выставлена на деда.
Глядя на тяжело дышащего мужчину, не могла поверить, что это я довела его до подобного состояния. Это какое-то нереальное безумие!
