– Меня?.. – поразилась я. – Каким здесь я боком? Меня с вами не было!
Она меня не слышала – прищурив глаза, выплевывала слова, полные гнева:
– Знаешь, почему мы попали в аварию? Костя снова говорил о тебе, переживал, что ты не захотела приехать. Он не сразу заметил, что со встречной вылетела машина. Как я буду с ним? Если позади всегда ваша с матерью тень? Вы же не дадите нам нормально жить!
Злая Эрика перевернулась на правый бок, только бы не смотреть на меня.
А ведь еще она не знает, что у отца сломан позвоночник…
– Послеродовая депрессия и шок, – с сочувствием сообщила смуглянка. – Все пройдет, не волнуйтесь.
Поняв, что на этом разговор окончен, я вышла в коридор.
Странно, что Эрика ни слова не сказала о ребенке. Только негативные эмоции в адрес моей семьи. Не пришла в себя после аварии? Или после родов началась, как сказала соседка, депрессия?
В конце коридора я увидела Римму Владимировну, которая разговаривала сразу с двумя медиками. Я поспешила к ним.
Врач, пустивший меня в отделение, коротко отчитался пожилой коллеге:
– У женщины незначительный ушиб мягких тканей и рассечен лоб. Роды прошли успешно.
Молоденькая неонатолог грудным приятным голосом сообщила о состоянии малыша:
– Несмотря на стресс, перенесенный матерью, показатели у него неплохие – 6/8 по шкале Апгар. Сейчас находится под наблюдением. Мать кормить грудью отказалась – говорит, ей больно.
– В каком месте? – нахмурился акушер. – Она родила у меня без разрывов, даже не кричала.
Я покосилась на его громадные руки. Пожалуй, я бы тоже у него не кричала…
– Дарья, хочешь посмотреть на брата? – спросила Римма Владимировна.
Я кивнула, хотя мне почему-то было не по себе.
Ощущение испарилось, когда меня подвели к кювезу с новорожденным.
Красноватое личико, широкий нос, чуть опухшие веки. И ни намека на ресницы и брови! Так странно, я не знала, что дети рождаются лысыми. Хотя нет, волосы были – несколько темных прилизанных завитков выглядывали из-под голубой шапочки.
Мой брат. Поверить не могу.
Горло будто перехватила невидимая рука. А ведь он мог и не родиться после аварии…
Сморгнув ненужные сейчас слезы, вернулась к Римме Владимировне и врачам. Не удержалась и поделилась своими наблюдениями и тем, что сказала соседка.
– Скажите, у Эрики может быть послеродовая депрессия? Она ни разу не упомянула сына, говорила только о себе, не поинтересовалась, как будущий муж.
– Ей сказали, что ее спутник в тяжелом состоянии и существует риск, что он останется инвалидом, – сообщил акушер. – А игнорирование ребенка… такое бывает, пара дней, и пройдет.
Увы, вскоре выяснилось, что он ошибался.
Глава 21
В операционную отца увезли глубокой ночью. Работа нейрохирурга-вертебролога Анатолия Зинина и его команды длилась несколько часов.
Все это время мы с мамой ждали в холле больницы, пришибленные навалившимися событиями. Роман также остался – поддерживал нас как мог. А мог он многое, как уже выяснилось, и не только с помощью денег. Он умел успокаивать и убеждать – в нашей ситуации это было бесценным.
Когда ученик Риммы Владимировны сообщил, что операция прошла успешно, я решила, что ослышалась. Врач, который мне звонил, был скептиком и настроил на негативный исход.
– Отправляйтесь домой, завтра приедете, – посоветовал Анатолий.
– Даша, слышала? – спросила у меня мама. – Поезжайте домой.
– А ты?
– Останусь, – коротко сообщила она.
Я колебалась, не зная, что делать: и самой остаться или же уговорить ее не дежурить попусту в больнице.
– Не спорь с ней, – шепнул Роман. – Значит, ей это необходимо.
После ужасной нервотрепки я засыпала стоя, поэтому моральных сил противостоять упрямству мамы не наскребла.
Роман о чем-то переговорил с нейрохирургом, и вскоре мы покинули больницу.
Оказавшись на улице, я с наслаждением вдохнула прохладный воздух. После специфического запаха лекарств и дезинфицирующих средств он казался упоительным.
– О маме не волнуйся, скоро приедет мой помощник и по обстоятельствам примет решение: или останется на всякий случай с ней, или уговорит уехать домой. В любом случае она не останется одна.
– Спасибо.
Роман ласково провел ладонью по моей спине.
– Не благодари, солнышко, я делаю то, что должен.
В очередной раз за длинный день у меня перехватило горло и захотелось плакать. Не верилось, что рядом со мной настолько потрясающий мужчина. Идеальный. Может, я сплю?..
В машине я вырубилась. Очнулась, когда Роман сказал, что мы на месте.
Он привез меня к себе, но спорить я не стала. Силы нашлись только на душ, в котором я чуть не уснула.
Когда добралась до кровати, моментально вырубилась.
* * *
Остаток недели прошел напряженно и сумбурно. Роман не пускал меня на работу – неизменно отвозил в больницу, а затем сам несся на фабрику.
Отец шел на поправку. Мама возле него больше не ночевала, но носила домашнюю еду и заботилась, будто между ними не произошел разрыв.
Мой братик хорошо ел и крепко спал. Эрика так и не начала кормить грудью и брала сына на руки лишь в присутствии акушера с богатырским телосложением. Похоже, она его побаивалась, хотя мужчина оказался невероятно добрым и внимательным.
Ситуация складывалась неприятная: отец смотрел на маму тоскливыми глазами больной собаки, говорил о сыне и его матери с отчетливой виной в голосе. Эрика чахла в буквальном смысле слова – бледная, сильно похудевшая, с искусанными губами, она казалась тенью прежней уверенной блондинки.
Мне было жаль эту молодую женщину, но узнать, что ее гложет, я не сумела. Эрика видела во мне своего врага.
Была и приятная новость: в пятницу владелица журнала «Леди С» развелась со своим мужем, получив полностью добрачное имущество и еще какие-то активы. Как сказал Роман, сластолюбец Вадим остался у разбитого корыта.
Я искренне радовалась победе Эммы и тому, что теперь не закроется журнал. Последнее – секрет, которым со мной поделился Роман. В понедельник об этом узнают и мои коллеги. Уверена, они будут счастливы остаться на любимой работе.
Забавно, но Роман опасался, что я вернусь в журнал. Нет уж, новое место нравилось гораздо больше, ведь здесь у меня был замечательный босс!
* * *
Идя по дороге жизни, она свернула куда-то не туда. Иначе за что ей удары судьбы?
Эрика смотрела на крошечного человечка и не верила, что это ее сын. Хваленый материнский инстинкт не включился, хотя прошло уже несколько дней. Похоже, она такая же, как и ее мать – холодная и безответственная.
