Для сенсорного восприятия тоже хватило бы внешних устройств… но вот как раз это стоит улучшить. Как и скорость реакции. И просчета действий. Проводимость нейронов.
Но самое главное… то, что находится в грудной клетке и обеспечивает организм энергией — хорошо бы дублировать и дополнительно защитить. Это слабое звено в устойчивости. Дублирование систем позволит лучше сопротивляться урону. От пули в голову защиты нет, но для врагов будет неприятным сюрпризом, если его не выведет из строя то, что отправит обычного человека в морг или в кому. Например, прошивающая насквозь очередь в грудь.
Хорошо бы совсем порвать с человеческим в себе. Залезть и в черепную коробку и все там переделать. Тогда и проблема выбора и боль от осознания ошибок уйдут навсегда.
Но нет. Это Корпус не сделает никогда. Можно поставить тот максимум, который они — в обход законов — разрешили для своих.
У него есть доступ к тем вещам, которые ходящие по улицам люди не получат даже за деньги. Корпус стоит над законом, ведь часть стран, которая его сформировала, восточные государства, придерживаются идеологии о том, что власть должна быть выше любого закона. Потому что она самоценна, как вещь в себе.
«Может, это не такая уж глупая идея… если это будет власть просвещенных, а не ретроградов».
Конечно, можно было бы обойтись без модификации. Он сам это выпросил, писал несколько прошений. Ему не навязывали. Просто у него есть объяснение для Корпуса — зачем ему это нужно. Чтоб эффективнее воевать и служить им, конечно. Но на самом деле это было отчасти для него самого.
Даже бионический палец ему разрешили оставить. Он был ценным сотрудником.
Шел дождь. Пробирающий до костей тех, кто не имел от него защиты. Вот это и есть настоящая английская погода. Правда, надо помнить, что по календарю уже зима, а в декабре тут бывает и снежок, несмотря на Гольфстрим.
Но такая погода лучше подходила к его настроению.
Дерьмо…
Если не выпить пиво из открытой им банки прямо сейчас (когда же он успел купить вторую? У колесной торговой тележки?), то там останется только дождевая вода. Не очень-то приятно.
Синохара осушил напиток, а пустую тару бросил за спину, не целясь и не тормозя шаг. Там у самой стены Гетто он видел универсальную мусорную урну. До нее было метров сорок.
Но фокус не удался.
Промазал.
Он мог бы вернуться за банкой, но ему было неохота. Тут и так полно мусора, хуже не станет.
Австралояпонец шагал дальше, запахнувшись в плащ.
И всего через двадцать секунд в ушах раздался предупреждающий сигнал, извещающий о том, что он совершил административное правонарушение и нарушил 28-й пункт муниципальных правил Большого Лондона и 76-й пункт регламента поведения для граждан Европейского Сообщества.
Со звуком сыплющихся монет, у него со счета списалось 50 глобо.
Немного. Потому что такое нарушение у него первое в жизни.
За его спиной раздался какой-то шум. Он обернулся и увидел зеленую гусеницу с улыбающейся рожицей, выехавшую из нижней части мусорного бака. Одним броском она достигла банки, проглотила ее, втянула в себя. И скрылась в своей нише.
«Спасибо за содействие, гражданин. Напоминаем, что при рецидиве аналогичного правонарушения штраф будет назначен в двойном размере».
Это что-то новенькое. Раньше такого не было.
Да, это не Индонезия. Тут помешались на экологии. Биоразлагаемые упаковки, съедобные стаканчики и тарелки. Биопластмасса вместо пластика и батареи из бумаги, без всякой примеси редкоземельных металлов. Но почему-то одним можно было свинячить, потому что они угнетенные. А он, видимо, недостаточно угнетенный.
Он смотрел на окна двадцатиэтажных человейников с запада от стены. Тут жили те мигранты, кто сумел как-то выбраться из нищеты и дикости, но еще не настолько, чтоб переехать в более респектабельный район.
Как говорил какой-то мудрец, которыми был богат еще старый Интернет: «Пчела думает, что живет своей жизнью. И только пасечник знает, что на самом деле она собирает для него мед».
— Ну чего ты хочешь от них? Они даже не млекопитающие, а насекомые. Все. Черные, желтые, белые и смешанные. Живут инстинктами и делают вид, что имеют свободу воли. Внушают себе ложь, играют в свой «социальные конструктор»… но на самом деле ими управляет органическая и неорганическая химия, популяционная генетика и даже физика элементарных частиц.
Синохара вспомнил, как пожил несколько месяцев в Счастливом городе на островах.
Нет, не надо путать его с Райским. Это не тюрьма. Наоборот, это коттеджи повышенной комфортности, построенные на искусственном архипелаге в Карибском море из экологически чистых материалов и идеально вписанные в природный ландшафт… хотя построила его не природа, а компания застройщик. Он арендовал один, когда в отпуске восстанавливал силы после небольшого ранения.
Но вот беда. То ли логистика места подкачала, то ли цену застройщик назначил слишком высокую… спрос был низок. Спустя год после торжественного открытия, которое сопровождал грандиозный гала-концерт, после десяти месяцев тотальной рекламы в сети и обработки всех фокус-групп… были заселены от силы десять процентов домов. Поселок оставался полупустым.
Был риск, что и эти жители уедут. Продадут жилье обратно, даже заплатив неустойку и потеряв деньги. Допустить этого была нельзя.
Застройщиком было «Атцлан-констракшн» — дочернее подразделение “Pyramid Products”. Это они строили утопию. Хотя были те еще кровопийцы, как он хорошо знал.
И тогда нанятые компанией психологи решили, что новым жильцам будет тяжело выносить одиночество. И в пустых дворах и окнах были запущены голограммы.
Это была огромная потемкинская деревня. Но других людей эти копии, сделанные очень искусно без эффекта «зловещей долины», не пугали, а успокаивали.
А вот ему больше нравились полупустые улицы и пустые дворики. Нарисованные окна счастливых людей давили на него.
Но велика ли разница с тем, что он видел в заполненных настоящими людьми городах? Те же программы, те же копии.
«Ну и как вообще жить в этом мире? Где все просчитывают выгоды, расходы и риски? — вполголоса произнес Синохара. — Как найти себе хорошую спутницу жизни?».
И лучше бы этого не делал. Приложение для знакомств — восприняв его риторический вопрос как запрос — тут же подобрала ему десять тысяч кандидатур. Почти все из них жили поблизости. Или находились в барах по всему Лондону. Кого там только не было… Но что ему до них?
Объявление: «Нежному и трепетному цветку нужен садовник». Пол не уточнялся.
Гарольд скривился. Нет уж, пусть его считают ретроградом, но для него пол почему-то по-прежнему имел значение.
Он вспомнил, как во время службы в Рамштайне зашел по ошибке, когда ездил на выходные по Восточной Германии, в ночной клуб «Веселый тракторист», выдержанный в стилистике ГДР (в странах бывшего Восточного блока она стала популярной с нуль-двадцатых годов). И как сразу унес оттуда ноги. И совсем не потому, что не любил коммунистов. Хотя это тоже было правдой.
