Удобно иметь таких «друзей», находящихся за кромкой закона.
Его усадили в кресло. Явно осмотровое, оно выглядело как удобный предмет домашней мебели, где можно расслабиться. Рядом не было заметно никаких приборов. И в то же время Синохара знал, что его сейчас будут сканировать.
Собственно, еще на ресепшене он дал устное и электронное согласие на первичный осмотр. Поэтому второй раз его спрашивать не стали, просто поставили в известность — загорелась надпись перед глазами.
«Пожалуйста, вытяните руки вдоль подлокотников так, чтобы ладони касались красных областей».
Окей. И тут же подлокотники будто примагнитили его руки. А те словно приклеились к ним. В обычных клиниках редко используют такой метод. Но здесь основные клиенты — те, кто привыкли подчиняться.
«Сохраняйте неподвижность в течение 3 секунд. Возможны небольшие неприятные ощущения. Спасибо!»
Он сделал, как от него потребовали. Не в первый раз в жизни. На подлокотниках зажглись две зеленые полосы и начали двигаться от красной области вдоль его рук. Напротив запястий они остановились. Гарольд почувствовал, что кисти временно онемели (это включилось нейроподавляющее поле), и только потом — ощутил два легких укола — там, где на находятся вены. Но боль мгновенно прошла, а крови не было вовсе. Через полминуты руки были свободны.
Он знал, что внутри него теперь находится несколько микроботов, которые будут путешествовать по его кровяному руслу. Можно было, конечно, принять их в виде таблетки. Но это было бы дольше.
И вот осмотр начался. Он займет целых десять минут. Хотя по современным меркам это долго. Обычные процедуры в клиниках занимали вдвое меньше. Но за это время медботы и стационарный сканер просветят его тело на уровне тканей, клеток и органов. Кожа, волосы, кровь, все жидкости человеческого тела — будут подвергнуты анализу.
«Пожалуйста, оставайтесь на месте. Полную неподвижность сохранять не обязательно, но не пересекайте линии сканирования. Спасибо!».
Область сканирования была обозначена на полу светящимся прямоугольником, который окружал его сидение по контуру. Своего рода прокрустово ложе в виде кресла, похожего на пилотское. Достаточно просторное, в нем можно было даже крутиться. Но это было лишнее. Гарольд понимал, что незачем усложнять задачи автоматике.
За это время еще одна медсестра, похожая на официантку-хостесс в белом головном уборе с красным крестом, вызывающим ассоциации с монахиней, предложила ему чай или кофе.
От всего этого австралояпонец отказался.
Наконец, осмотр был закончен, и откуда-то из лабиринта коридоров появился добрый доктор. А может, недобрый.
Тот был в синем защитном комбинезоне, словно ученый, имеющий дело с бактериологическим оружием. Но Гарольд подумал, что ему лучше подошел бы заляпанный кровью прорезиненный фартук мясника. Сам он явно не хотел прибегать к восстанавливающим процедурам. Тело у него было иссушенное, плечи ссутулены настолько, что на спине слегка обозначился горб, а лицо напоминало сморщенное яблоко, так что нельзя было определить возраст. Монголоидное лицо. Он улыбался, но улыбка эта выглядела как не сулящая ничего хорошего пациенту.
— Вы откуда? Mainland? — спросил «горбуна» Гарольд, имея в виду, конечно Chinamainland.
— Нет, что вы, — кивнул доктор, улыбаясь. — Таиланд.
— Надеюсь, член вы мне отрезать не будете. Я на это согласие не давал.
— Ну что вы. Корпус мне бы это не простил. Ведь это снизило бы вашу боевую эффективность, уменьшив мотивацию. Хотя сейчас это легко чинится. Можно даже поставить штуку внушительнее.
— Не надо.
Посмеялись. Но этот чувак Гарольду не очень понравился.
— А вы здоровы как бык, сэр. Мы можем приступать к операции на грудной клетке. Шансы очень высокие. Почти девяносто восемь процентов, что отторжения не произойдет, и вы выживете.
— Это радует.
— Поскольку процедура новая и недостаточно отработанная… вы должны подписать полный отказ от претензий. И что, если что-то пойдет не так… ваши наследники также не будут предъявлять юридических претензий.
Синохара дал это согласие, проведя пальцем по светочувствительной поверхности ретро-бланка.
Зубы у трансплантолога, которому он вверял свою жизнь, были с лазоревым отливом. А шевелюра была похожа на встопорщенные иглы дикобраза. Тоже синяя.
Не китаец, и слава богу. Китайцы не любят японцев. Даже полукровок. Хотя общие потрясения здорово сблизили власти этих стран в недавнем прошлом, когда Китай вложил миллиарды в падающую японскую экономику, а сам хранил деньги в ценных бумагах японского казначейства. Но не народы. Старые обиды тяжело забыть. А они были жуткие, и не исчерпывались Нанкинской резней и Отрядом 731.
«Можно подумать, они бы с нами этого не сделали, если бы сумели? Пусть расскажут, куда делась Джунгарское ханство в восемнадцатом веке, и кто вырезал его жителей».
Но все же хорошо, что не китаец. Он им не доверял, даже экспатам, даже потомкам эмигрантов. Иногда ему казалось, что любой из них, даже если хвалит Запад и никогда не был в Поднебесной, на самом деле, как вирус, работает на свою империю.
Наверняка таец получал вторую зарплату по секретным ведомостям Корпуса мира. Но Гарольд предпочел бы, чтоб этими процедурами занимались штатные врачи Корпуса в специальных закрытых учреждениях. Но идиоты запретители спутали все карты… Сами в основном старичье, на иссушенные тела которых никакие апгрейды просто не поставятся.
Поэтому считалось, что оперативники, согласные на такие вещи, действовали at their own risk. Хотя за этот риск им и доплачивали.
— Идите за мной, — доктор повел его за собой по коридору с матовым освещением. А вскоре они оказались в большой операционной.
Здесь он снова усадил клиента в небольшое кресло. Синохара успел только подумать, где же здесь операционный стол, когда кресло начало трансформироваться. Именно оно и было столом. Вместе со своим живым грузом оно переместилось в центр комнаты и приняло горизонтальное положение. Освещение стало более ярким. Прямо из стола выдвинулись фиксаторы — впрочем, он был об этом заботливо предупрежден. Его глаза защитила специальная пленка.
Два едва заметных укола. На лицо плавно опустилось устройство, похожее на маску или на Чужого из фильма. Заиграла тихая приятная музыка, и Синохара почувствовал, как сознание начало уплывать. Похоже, наркоз начинал действовать. А значит, у него была от силы минута. Поле, подавляющее активность нейронов, для таких операций пока не использовали. Традиционное временное отключение сознания химическими препаратами было более надежным.
Он вспомнил, как после первой операции по установке модификаторов рефлексов смог подбрасывать нож, так что тот делал несколько десятков оборотов, а потом, не глядя, ловить его. Это был максимально допустимый уровень — дальше тогда даже в Корпусе не разрешалось себя улучшать. Практическое применение у этого апгрейда имелось. И он отнюдь не исчерпывался метанием острых предметов… или гранат. Хотя и это он делал в Индонезии. Повысилась и общая реакция на раздражители, что в боевой обстановке было важно.
